13 маньяков
Шрифт:
Дети молчали. Широко открытые немигающие глаза без интереса следили за происходящим.
– Ну что такое? Вы стесняетесь? Ну хорошо, я помогу вам.
Она прошла к столику и усадила куклу с каштановыми волосами (точно такими, как и у папы) на свободный стул. Платье она предварительно сняла (не годится мальчишке ходить в девчачьих одежках) и надела на сына пошитые собственными руками шортики и футболку с вышивкой на груди.
– Ну вы тут знакомьтесь… Сережа хороший мальчик, как и вы, мои родные.
Она потрепала каждую куклу по курчавым волосикам, улыбнулась и пошла к двери. Обернулась. Куклы смотрели друг на друга пластмассовыми глазами.
– Алеша, как всегда – ты за старшего.
И
– Обед через двадцать минут.
Маньяк № 12
Владимир Кузнецов
Шесть ликов Дхармапалы
Просто я по-другому воспринимаю эту жизнь. Все по-другому воспринимаю.
…который уже раз я вижу тебя и любуюсь тобой… бесконечно долго смотрю на твою таинственную строгую красоту, на твой горделивый девственный наряд. Ты все прежняя – задумчивая, молчаливая, прикрываешься сизой дымкой и двумя-тремя нежными тонкоперистыми облачками, стройно проносящимися над твоей могучей головой. Ламы ургинских монастырей свято охраняют твой чудный покров…
Георгий Филимонович Жданов, почетный член Императорского русского географического общества, доцент историко-филологического факультета Петербургского университета и действительный член Императорской Санкт-Петербургской академии наук, повел затекшими плечами и постарался выгнуть спину. Учитывая тот факт, что находился он в этот момент в седле неспешно шагающей низкорослой лошади, произвести сей маневр было нелегко. После нескольких часов конного перехода спина и плечи неизбежно затекали – что было отнюдь не самым плохим аспектом подобных поездок. И все же Жданов пребывал в прекрасном расположении духа. Положительно, эта экспедиция принесла немалую пользу его здоровью: свежий воздух, умеренные физические нагрузки, лишенный вредных излишеств рацион – все это действовало омолаживающе. Иной, обладая сложением и пребывая в возрасте Георгия Филимоновича, счел бы подобное предприятие тягостным и утомительным, но радость и воодушевление Жданова росли по мере его продвижения в неисследованные глубины востока.
Первым этапом путешествия, предпринятого Георгием Филимоновичем, была поездка в сердце Бурятии – расположенный за Байкалом Верхнеудинск. В городе отчетливо ощущались следы народных волнений 1905–1906 годов, приведшие к ряду казней и введению по всей области военного положения. Многочисленные городовые и казачьи патрули провожали Жданова пристальными взглядами, выражая явное недоверие столичному гостю; заборы пестрели обрывками листовок, тщательно приклеенных и так же тщательно сорванных. Город напоминал снаряженную мину, готовую взорваться от самого легкого прикосновения. Посему, встретившись с остальными участниками экспедиции, Жданов озвучил желание как можно скорее покинуть Верхнеудинск.
Следующим этапом стало конное путешествие в Кяхту – небольшое поселение, расположенное на границе с Монголией. Поскольку переход был сделан в самом преддверии зимы, путешественники испытали во время него некоторые неудобства. Седьмого декабря тысяча девятьсот седьмого года экспедиция, возглавляемая Петром Кузьмичом Козловым, в состав которой входил и Жданов, покинула пределы Российской империи, углубившись в бескрайнюю монгольскую степь. Одним из последних оплотов цивилизации на их пути должна была стать Урга – наполненная буддийской эзотерикой негласная столица кочевой Монголии, резиденция Богдо-гэгэнов – светлейших владык этого древнего и некогда могучего народа.
– Вы не находите,
– В чем, позвольте вас спросить? – Жданов одной рукой поправил меховой воротник шинели, прикрываясь от сильного встречного ветра, нещадно кусавшего лицо историка.
– Восемь веков назад монголы пришли на Русь, огнем и мечом намеренные покорить ее. Теперь мы, русские, приходим в Монголию…
– Позвольте заметить, делаем мы это не как завоеватели, но как товарищи, готовые к установлению добрососедских отношений.
– Как старшие товарищи, несомненно. Согласитесь, Георгий Филимонович, – Наплаков говорил отстраненно, но в голосе его все же ощущались нотки превосходства и национальной гордости, – ныне мы настолько же превосходим монголов, насколько они превосходили нас в Средневековье.
– И снова сомнительное утверждение, Петр Яковлевич, – покачал головой Жданов. – И в первой, и во второй его части. Не могу согласиться с тем, что монголы превосходили славян. Несомненно, они превзошли наших предков в ратном искусстве, но причиной тому была не слабость нашего народа и его владык, а разобщенность Руси в тот момент. Что касается дней сегодняшних, мне видится, что монгольский народ наделен особой мудростью, которая пока недоступна нам, славянам. Потребуются годы упорных исследований, чтобы по-настоящему проникнуть в ее тайны…
Наплаков собирался было возразить собеседнику, но ему помешал Аристарх Мадаев, ехавший во главе небольшой процессии путешественников.
– Впереди город! – Голос Мадаева, глубокий и зычный, заставил остальных поднять головы и пристально всмотреться в холодный, прозрачный воздух. Кяхтинский тракт, по которому двигалась экспедиция, спускался вниз по пологому склону, покрытому высохшей желтой травой, начисто лишенному кустарника и деревьев. Монгольская столица расположилась в низине, похожая на огромную подкову, примыкающую к серебристому изгибу спокойной реки, являя собой пестрое скопление монгольских юрт, русских изб и китайских фанз, щедро разбавленных разноцветными крышами храмов и кумирен, подобно стражам возвышавшихся над общей массой построек.
– Урга, – констатировал выехавший вперед Козлов. Широкое лицо его, с прямым носом и густыми черными усами, лицо потомственного белоруса, выражало сейчас присущие его народу спокойствие и рассудительность. Жданов питал к Петру Кузьмичу самое искреннее уважение, несмотря на то что разница в возрасте у них была крайне незначительна. Это объяснялось прежде всего преданностью Козлова своему делу и значительным вкладом, который принесла его предыдущая трехлетняя монголо-тибетская экспедиция, состоявшаяся на рубеже двух веков. Фанатичность, с которой этот человек отдавался исследованию Монголии и Тибета, иным могла показаться болезненной, но что касалось Жданова, то он целиком понимал и во многом даже разделял это чувство.
Георгий Филимонович кивнул, словно отвечая на замечание товарища. В присущей ему немногословной манере Петр Кузьмич обозначил, что переход от Кяхты до Урги, длиной более чем четыреста верст, успешно завершился. И хоть это было лишь началом их длительного пути, подобный факт не мог не воодушевлять.
В Урге экспедиция планировала остановиться на зимовку – российское консульство в городе позволяло сделать это без каких-либо затруднений. Семеро участников экспедиции, а также трое их спутников, направлявшихся непосредственно в Ургу, взбодрились. Начались оживленные обсуждения – большинство путешественников впервые были в этих краях. Несмотря на сильный холод и ветер, лошади, предчувствуя скорый отдых, без понуканий прибавили шагу, неся своих всадников к вожделенной цели.