14-я танковая дивизия. 1940-1945

Грамс Рольф

Поэтому еще ночью гренадеры были вынуждены снова оставить те позиции, которые только что завоевали, и отойти на рубеж, проходивший поперек лесного массива у деревни Циммери. Для их поддержки с ними остались «Тигры» и реактивные минометы. 1-й батальон 36-го танкового полка и 108-й панцер-гренадерский полк были отведены дальше на север и вместе с остальными подразделениями 14-й танковой дивизии заняли позиции на участке фронта 96-го гренадерского полка у села Тауяни.

Однако в полном соответствии со своей функцией «пожарной команды» — всегда появляться там, где «горело», — дивизия не смогла задержаться надолго и в этом районе, ограничиваясь лишь охранением. После того как обстановка на этом участке фронта более или менее стабилизировалась, главные силы дивизии должны были передислоцироваться на несколько километров западнее. 22 ноября дивизия заняла позиции 463-го гренадерского полка 263-й пехотной дивизии, чтобы подготовиться здесь к запланированной контратаке.

Целью этой операции, для поддержки которой корпус перебросил сюда четыре артиллерийских полка, была ликвидация глубокого вклинения между населенными пунктами Дзелсгалескрогс и Метрайне и восстановление прежнего переднего края обороны южнее шоссе.

Однако противник упредил нашу атаку, назначенную на полдень 23 ноября. Уже в 8 часов утра его артиллерия открыла ураганный огонь. Донесение о том, что на участок фронта у деревни Крици одного только 108-го панцер-гренадерского полка неприятель обрушил около 200 тысяч снарядов всех калибров, вряд ли было преувеличением. Ведь окончательный успех или неудача всех проведенных до этого атак зависели исключительно от того, удастся ли ему использовать для прорыва этот выступ фронта, выдвинутый дальше всего на север. До сих пор ударная мощь его танковых и стрелковых бригад и даже элитных гвардейских соединений всякий раз оказывалась недостаточной. И вот теперь огромное количественное превосходство в огневой мощи должно было, очевидно, сыграть решающую роль.

Около 9.00 из своих районов сосредоточения советские танки устремились на немецкие позиции, двигаясь по обе стороны от шоссе, проходящего южнее Дзелсгалескрогс. Попав несколько раз под огонь собственной артиллерии и вступив вскоре в первые схватки с «Пантерами» и немецкими противотанковыми пушками, часть советских танков повернула назад, так и не добравшись до переднего края. Они ограничились тем, что поддержали атаку стрелковых соединений огнем с отдаленных огневых позиций.

Задействованный на правом фланге дивизии 1-й батальон 108-го панцер-гренадерского полка смог спокойно отразить атаку советского штрафного батальона. Примыкавший слева 2-й батальон 108-го панцер-гренадерского полка был вынужден сначала отойти почти на два километра на север, но затем, быстро сосредоточившись, стремительной контратакой отбросил противника, подразделения 3-го механизированного гвардейского корпуса и 212-й стрелковой дивизии, на исходные позиции. И на участках фронта, расположенных восточнее, русские не добились большого успеха. И хотя им удалось прорваться к мосту южнее Тауяни и на какое-то время занять высоту 107,7, однако они не смогли удержать эти две позиции, и в конце концов несколько танков и 1-й батальон 103-го панцер-гренадерского полка обратили их в бегство.

Только во второй половине дня противнику удалось настолько расширить брешь, которая возникла из-за потери самых дальних опорных пунктов 108-го панцер-гренадерского полка и 96-го гренадерского полка, что его крупные соединения смогли прорваться на северо-запад и форсировать небольшую речку Койю. Большая часть участвовавших в прорыве русских танков пала жертвой пушек «Пантер» бронетанковой группы Линденберга. Однако сопровождавшая танки русская пехота смогла добраться до спасительного леса и, не встречая поначалу сопротивления, зашла глубоко в тыл подразделениям, занимавшим позиционную оборону, продвигаясь веерообразно на запад, север и восток. И снова это были танки и штурмовые орудия 14-й танковой дивизии, которые в конце концов, заняв удобные позиции на лесных просеках и господствующих высотах, преградили путь советской пехоте. Однако, поскольку кроме 1-го батальона 103-го панцер-гренадерского полка, действовавшего по обе стороны от места прорыва, у дивизии не было других пехотных подразделений, необходимых для проведения контратаки, командование дивизии было вынуждено уже ночью отвести левый фланг на северный берег реки. Чтобы излишне не растягивать фронт, центр и правый фланг отошли на подготовленную вторую линию обороны. Вскоре после этого противник пошел в лобовую атаку, но, после того как мосты через Койю были взорваны, эту атаку удалось отбить, а группа прорыва была окружена и почти полностью уничтожена. В ходе контратаки, проведенной на следующий день, удалось закрыть брешь между дивизией и соседом слева. Теперь здесь постоянно несли охранение несколько танковых разведывательных дозоров. Отныне и все остальные участки оставались в руках немцев.

Последовавшее 26 ноября ослабление вражеских атак позволило привести в порядок перепутавшиеся позиционные соединения и таким образом разграничить их полосы обороны, что теперь передний край обороны был занят равномерно и в нем не было ни одной бреши. Тяжелое вооружение (артиллерия, реактивные минометы, пехотные орудия и тяжелые минометы), установленное в глубине главной полосы обороны, для лучшего управления огнем и более эффективного сосредоточения огня было разделено на несколько больших групп, которые прикрывались выдвинутыми противотанковыми позициями.

Одновременно были заново отрегулированы и отношения подчинения. Теперь 14-я танковая дивизия приняла участок фронта 32-й

пехотной дивизии, для чего ей наряду с частями этой дивизии были также преданы 426-й гренадерский полк 126-й пехотной дивизии и штурмовые орудия 2-й батареи 184-го дивизиона и 2-й батареи 600-го дивизиона. Корпус оставил за собой право распоряжаться 1-м батальоном 36-го танкового полка и 1-м батальоном 103-го панцер-гренадерского полка.

В течение нескольких последующих дней то там, то здесь снова вспыхивали бои, но, несмотря на ожесточенность, с которой они нередко велись, они имели в основном лишь местное значение. Русским нигде больше так и не удалось осуществить глубокие вклинения. Наконец, донесения воздушной разведки о том, что советские танковые соединения передислоцировались на юг и теперь сосредотачивались в районе Вайнёде — Пикеляй, позволяли надеяться на то, что в ближайшем будущем не ожидалось новое крупное наступление русских.

В своем приказе по армии от 28 ноября 1944 года командующий 18-й армией обнародовал окончательные результаты обоих оборонительных Курляндских сражений:

27 октября 1944 года противник начал наступление силами пяти армий, насчитывавших 45 стрелковых дивизий, один механизированный и один танковый корпуса, а также несколько отдельных танковых бригад. Для удара, который противник нанес 19 ноября, эти силы получили подкрепление в лице двух танковых корпусов и нескольких стрелковых дивизий. Однако, несмотря на такое прямо-таки подавляющее преимущество, он был вынужден уже через несколько дней прекращать каждую из этих двух операций. Продвижение в среднем на глубину от 10 до 12 километров стоило неприятелю потери 478 танков и штурмовых орудий. Потери в живой силе и в других видах вооружения и транспортных средств, насколько это можно было установить или оценить, были еще внушительнее.

Правда, и немецкая сторона тоже понесла тяжелые потери, которые вряд ли удастся восполнить. Но если рассматривать исход сражений как единственно верное мерило, то эти потери в известной степени компенсируются величием достигнутых успехов в обороне.

14-я танковая дивизия внесла в эти успехи свой значительный, если не сказать решающий вклад. Только один 36-й танковый полк в период с 23 октября по 28 ноября 1944 года подбил 68 вражеских танков, из них 20 тяжелых типа «Иосиф Сталин», и уничтожил или захватил в качестве трофеев 102 орудия, большую часть которых составляли противотанковые пушки. И другие боевые подразделения дивизии добились не менее впечатляющих успехов. Основы славы и уважения, которые дивизия снискала в качестве несокрушимой и готовой справиться с любой трудной ситуацией «пожарной команды Курляндии» и которыми пользовалась во всех без исключения штабах и воинских частях группы армий «Север» вплоть до последних дней войны, были заложены именно в этих сражениях.

Уже к 1 декабря сложилось впечатление, что, вопреки всем ожиданиям, русские снова собираются наступать. Они подтянули ближе к линии фронта часть своих танков и возобновили активную деятельность своих боеспособных разведывательных дозоров. Наконец, на рассвете вражеская артиллерия открыла сильный беспокоящий огонь, который вскоре перекинулся на перекрестки дорог, на участок шоссе Калвене — Шрунден и другие важные точки глубокого тыла. Однако ответным огнем немецкой артиллерии было рассеяно крупное пехотное соединение противника, которое занимало исходные позиции южнее хутора Грабжи, а несколько вражеских танков «Шерман», которые уже почти вплотную подошли к переднему краю обороны, поспешили отойти назад. Атаки русских разведывательных групп были повсюду успешно отражены. После этого неприятель не решился пойти в наступление более крупными силами, и в течение нескольких дней на фронте царило полное затишье. Правда, если верить показаниям пленного советского старшего лейтенанта, противник и не собирался наступать в ближайшее время. Поскольку он не мог не заметить перегруппировки немецких войск на передовой и в ближайшем тылу и ожидал, что в скором времени немцы пойдут в контрнаступление, то было принято решение принять соответствующие контрмеры и укрепить свою оборону.

С 3 декабря 1944 года 83-я пехотная дивизия сменила 14-ю танковую дивизию на передовой, и в сильный снегопад дивизия отправилась маршем в свой новый район дислокации Рудбаржи — Гранде — Бирзгале, чтобы наконец дать своим соединениям давно заслуженную передышку и доукомплектовать их. В качестве ударного резерва она должна была держать в полной боевой готовности только одну роту «Пантер».

Рота танков Pz. IV, действовавшая до сих пор в составе 225-й пехотной дивизии, снова вернулась в свой танковый полк. К 10 декабря после возвращения поврежденных бронемашин из ремонта и поступления новой техники 36-й танковый полк имел в своем распоряжении 10 исправных бронемашин типа Pz. IV и 21 танк типа Pz. V «Пантера», а также 13 штурмовых орудий. Кроме того, у него еще имелись командирские машины: три танка Pz. III и шесть танков Pz. V. В ремонте до сих пор находились: один танк Pz. IV, три штурмовых орудия и 20 танков Pz. V Следовательно, до оснащения танкового полка по штатному расписанию военного времени не хватало 69 танков — то есть полноценного танкового батальона.