14-я танковая дивизия. 1940-1945
Шрифт:
С немецкой стороны больший упор, чем до сих пор, делался на эшелонирование оборонительных позиций в глубину, и самую переднюю линию траншей занимали относительно слабые подразделения. Часть имевшихся в наличии сил ожидала ослабления ураганного огня на оборудованных позициях в тылу, где она в значительной мере могла избежать его губительного воздействия, чтобы затем быстро занять переднюю линию обороны или пойти в контратаку. При этом осознанно в расчет принимался риск, что противник в тех или иных местах успеет ворваться на наш передний край обороны. И всякий раз выяснялось, что, если в критический момент непосредственно после удавшегося вклинения наши резервы быстро и достаточно энергично атаковали противника, его удавалось без проблем отбрасывать назад. По меньшей мере, его младшие командиры реагировали по-прежнему на внезапно изменившуюся ситуацию слишком медленно и нерешительно. Несмотря на наличие в рядах нападавших большого числа передовых наблюдателей и отделений связи
Похожим образом вели себя и русские танки. Если не все шло по плану, они в нерешительности останавливались на поле боя и становились легкой мишенью для нашего противотанкового оружия. Лишь изредка отдельным командирам удавалось сосредоточить несколько бронемашин, чтобы таким образом лучше использовать свойственную им ударную мощь. Насколько хорошо временами функционировало взаимодействие между отдельными русскими танками и небольшими стрелковыми подразделениями, настолько ненадежным было взаимодействие между танками и более крупными пехотными соединениями, которое, как правило, поддерживалось лишь непродолжительное время и только в самом начале операции. Возможно, в этом были виноваты как настойчивые, так и не очень точные приказы, поступавшие по радио из тыловых командных пунктов, в которых постоянно повторялось одно и то же: «Атакуйте! Атакуйте! Ни одна машина не имеет права отойти назад, не расстреляв весь боезапас!»
Несмотря на подавляющее преимущество противника, в общем и целом благодаря подвижной обороне в течение всего первого дня боя удалось удержать наши позиции и сохранить связь с пехотными соединениями, примыкавшими к дивизии справа и слева. В ходе ночных контратак — от дневных атак пришлось отказаться из-за нехватки сил и огневого превосходства русских — красноармейцы, которым удалось форсировать речку и добраться до перелеска северо-западнее Цирули, были снова отброшены назад на исходные позиции. Концентрированным огнем немецкая артиллерия разгромила крупные соединения противника, занявшие исходное положение на перекрестках дорог у Цирули и Зингениеки.
Однако уже на следующий день давление со стороны противника существенно возросло. Главные силы двух советских армий, большей частью доукомплектованных и усиленных свежими воинскими соединениями, пошли в наступление, нанося главный удар в центре и на левом фланге участка фронта между поселками Паплака и Крузатдрога, на котором держали оборону четыре слабые немецкие дивизионные группы. Изменив своей прежней тактике, примененной накануне, на этот раз русская артиллерия вела подвижный заградительный огонь, вплотную за которым следовали танки «Шерман» и Т-34 с пехотой на броне. В качестве второй волны наступали узкие и эшелонированные в глубину колонны пехоты в сопровождении многочисленных 122-мм артиллерийских самоходных установок и тяжелых танков «Иосиф Сталин».
Тем не менее повсюду удалось отсечь пехоту от танков и заставить ее залечь. Но преимущество противника оказалось слишком большим. На отдельные опорные пункты в атаку одновременно шли до десяти боевых машин, заставляя их гарнизоны спешить в укрытия. И тогда русская пехота, следовавшая с криками «Ура!» за своими танками, могла подойти вплотную к нашим позициям. Не спасало и то, что на отдельных участках удавалось отбросить ее в ходе ожесточенных рукопашных схваток с помощью ручных гранат, автоматов и штурмовых винтовок. Не помогало и то, что огонь русских минометов, полевых пушек и артиллерии часто поражал атакующие цепи своих же красноармейцев. В наступление шли все новые волны атакующих войск и расширяли образовавшиеся бреши. Советские танки прорвались до позиций нашего тяжелого оружия. И вскоре разгорелся бой за командные пункты, представлявшие собой настоящие опорные пункты в глубине полосы обороны.
Тем временем наше сопротивление постепенно возрастало. Остатки подразделений, занимавших позиции на передовой, отчаянно сопротивлялись, постоянно образуя фронт и отражая атаки красноармейцев. Они медленно отходили от одного перелеска к другому, от одной линии траншей к другой и в конце концов закреплялись на подготовленных тыловых позициях.
Противник смог до позднего вечера продолжать свои атаки, однако их мощь постепенно ослабевала. Русские смогли широким фронтом пересечь дорогу Зингениеки — Кроте и продвинуться вдоль шоссе в направлении на Лубаскрогс. Однако потом, совершенно обессилев и понеся тяжелые потери, они были вынуждены залечь перед ожесточенно защищаемыми тыловыми позициями и перед позицией зенитно-артиллерийского дивизиона восточнее рубежа Бунка — Кроте. Потери, которыми противник оплатил свой успех, оказались просто чудовищными. В предполье из все еще метровых сугробов повсюду возвышались обугленные, почерневшие от копоти остовы подбитых танков, вокруг них громоздились трупы павших красноармейцев, которых командиры безжалостно гнали под огонь немецких пулеметов.
Но и для немецких соединений продолжавшиеся в течение вот уже 48 часов бои не прошли бесследно. Оба главных медицинских пункта в северной части участка фронта у поселка Каграс и на железнодорожной станции Падоне
И хотя благодаря введению в действие свежего маршевого батальона, который, едва успев высадиться на берег в Либау, был переброшен на грузовиках в расположение дивизии и распределен среди ее наиболее пострадавших подразделений, удалось восполнить часть потерь, однако на следующий день дивизия не смогла помешать противнику осуществить несколько вклинений на ее участке фронта. Боевые группы были вынуждены снова отойти, чтобы не потерять контакт друг с другом. Однако им удалось остановить последующий удар советских танков и нанести большие потери пехоте, сопровождавшей эти бронемашины И хотя фланговый удар на юг нескольких «Пантер» и группы бронетранспортеров из района развилки, находившейся в одном километре к юго-востоку от поселка Бунка, на короткое время снял напряжение, однако этой бронетанковой группе не удалось прорвать мощную оборону нескольких противотанковых батарей неприятеля, и атаку вскоре пришлось остановить. Точно так же, как и контратаку еще одной бронетанковой группы на восток из района поселка Лубаскрогс. Правда, следует отметить, что в ходе этих двух атак был нанесен значительный урон советским танкам. А поскольку гренадеры и саперы часто пускали в ход свои фаустпатроны (особенно успешно действовал отряд истребителей танков, сформированный из бойцов 4-го танкового батальона связи), наступательный пыл русских войск заметно упал.
Тем не менее вся эта отвага и ожесточенное сопротивление казались напрасными, так как фронт отодвигался все дальше на запад и северо-запад. Прежде всего на южном участке, где несколько пехотных групп отчаянно пытались удержать рубеж железнодорожная станция Крогземжи — Перли — Лубаскрогс, он грозил под давлением противника окончательно передвинуться за реку Вартаву. И хотя на участке фронта дивизии между поселками Лубаскрогс и Бунка до сих пор удалось избежать глубоких вклинений, однако противник, имея подавляющее преимущество, продолжал оттеснять наши войска к дороге, соединяющей оба поселка, и уже продвинулся до последнего тылового рубежа, который с необыкновенной самоотверженностью защищала конвойная рота. Командный пункт дивизии, находившийся в примыкавшей с запада роще и почти непрерывно подвергавшийся вражеским артобстрелам и налетам штурмовой авиации, оказался в зоне досягаемости штурмовых групп противника, и поэтому его пришлось перенести за Вартаву. С огромным трудом удавалось удерживать и позиции, находившиеся непосредственно за гребнем высот южнее поселка Бунка и развернутые на восток и север. А на севере, у селения Кроте, противник подошел вплотную к мосту через реку Вартаю.
Но как гласит народная мудрость — чем больше нужда, тем ближе спасение…
Еще 28 февраля атаки противника неожиданно начали ослабевать, и артиллерийский огонь стал раздаваться реже. Только малочисленные группы советских танков время от времени прощупывали наши оборонительные позиции, однако тотчас отступали, если встречали активное противодействие. Множество атакующих волн пехоты, которые раз за разом накатывались на опорные пункты обороны восточнее поселка Бунка, были разгромлены массированным заградительным огнем, которым великолепно управляли наблюдатели с аэростата, запущенного над железнодорожной станцией Тадайке. И наконец подошли наши резервы. 18-й армейский штурмовой батальон, многократно прекрасно зарекомендовавшее себя соединение, выгрузился на железнодорожных станциях Тадайке и Изриеде и занял исходные позиции западнее поселка Бунка. За ним последовало несколько батарей 70-го минометного полка, которые сразу заняли позиции у дороги и на окраине поселка. Жаль только, что те немногие танки дивизии, которые стояли под Изриеде для охраны переправы, очень плохо обеспечивались горючим. В противном случае, после наметившегося ослабления потока отходивших войск, они могли бы активнее участвовать в боевых действиях, чем это было возможно до сих пор.
Как уже часто бывало, русские, почти достигнув своей цели, неожиданно прекратили атаки на главном направлении и обратились к другому участку фронта. Их главная ошибка заключалась в том, что они распределили свои и без того ослабленные ударные подразделения между двумя разными районами боевых действий. Как у поселка Крогземжи, так и в районе поселка Кроте они добились некоторых локальных успехов, которые можно было бы рационально использовать только в том случае, если бы они продвинулись и в центре, в полосе обороны 14-й танковой дивизии. Из остатков действовавших здесь танковых и стрелковых бригад, из плохо вооруженных инженерно-строительных батальонов и подразделений штрафников они сформировали крупное ударное соединение, которое еще до наступления темноты должно было перейти в наступление и, атакуя южнее поселка Бунка, выйти к переправе у станции Тадайке. Группы поддержки, которые противник, очевидно, перебросил сюда с севера и юга, должны были своими отвлекающими атаками на соседних участках фронта прикрывать операцию.