140 бесед с Молотовым. Второй после Сталина
Шрифт:
09.06.1976
Беседа с Покрышкиным
…На веранде рядом с Молотовым Александр Иванович Покрышкин [15] и его жена Мария Кузьминична. Сели за стол обедать. Сперва было налито сухое вино. Покрышкин поморщился. Появился коньяк.
Покрышкин смотрит групповой снимок летчиков-героев:
– Этого нет, этого нет, этого нет, этого нет. Дзусов умер. Братья Глинки. Обоих нет. Этот здоровый, пил, курил… А этот не пил, не курил – рак.
15
А. И.
– Я ведь тоже на фронте была всю войну! – говорит Мария Кузьминична. – Так что перед вами гвардии рядовой… Нет, сержант я, сержант, в высоком звании.
Трижды Герой Советского Союза А. И. Покрышкин. Фото второй половины 40-х годов
– А что, – говорит Молотов, – у солдат каждое звание имеет очень большое значение. Здоровье как? – спрашивает он у Покрышкина.
– Да война, знаете…
– У него спина болит, – отвечает за мужа Мария Кузьминична, – потому что во время войны его сбивали, он же падал прямо в лес с самолетом, у него поврежден позвоночник. А потом перенес две очень тяжелые операции. Мы на Покровского молимся. Врачи сказали, что это война.
– То, что поработал, на здоровье не могло не отразиться, – говорит Молотов.
– Ты стреляешь, по тебе стреляют. Перегрузки большие. Сознание теряешь. Так четыре года, – кратко поясняет Покрышкин.
– Он же четыре года воевал, с первого до последнего дня! – добавляет Мария Кузьминична.
– Большое вам спасибо за смелую дипломатию, – обращается Покрышкин к Молотову.
– Вам, вам больше надо говорить спасибо, вам больше приходилось.
– Наше дело маленькое, наше дело стрелять. А ваше дело было – политику построить… Заставить капиталистов воевать против капиталистов… Тяжело было. Главное – победили.
– Теперь мы это дело никому не дадим назад повернуть, – говорит Молотов. – Но трудности еще могут быть большие. Иметь дело приходилось с разными людьми, вплоть до Гитлера. Только я с ним имел дело… Пришлось повидать много разных людей.
Спрашиваю Покрышкина о воздушных боях.
– На всех самолетах ручка от пушки, – отвечает Александр Иванович. – Ручка большая. И пулемет – кнопку нажимаешь. А воздушный бой – он из секунд. Прилетаешь – патронов нет, а снарядов полно. Я всем приказал: от пушек и пулеметов – на одну гашетку, поймал, нажал, все стреляет – пушки, пулеметы, все залпом. Ну конечно, сбиваешь. На «Кобре» пушка тридцать семь миллиметров, а на Ла-5 – две по двадцать миллиметров.
– Вам в таком положении сколько раз приходилось быть? – спрашивает Молотов.
– Много раз. Зафиксированных боевых вылетов у меня около семисот. Воздушных боев больше полутораста.
– И пятьдесят девять самолетов сбил лично, – добавляю.
– Ну, это засчитанных. Был приказ в сорок первом году: засчитывать, когда наши пехотинцы подтвердят. Потом фотокинопулемет. Что, немцы нам подтвердят?
– А сколько всего вы сбили?
– По памяти, я сбил девяносто машин, – говорит немногословный Покрышкин. – Да, засчитанных и незасчитанных. Я врезал ему, дымит, упал где-то,
История когда-то, как говорят, свое докажет. Я выращен Сталиным и считаю, что, если бы во время войны нами руководили слабые люди, мы бы войну проиграли. Только сила, ум помогли в такой обстановке устоять.
Это вы сделали. И внесли большой вклад. Всегда мы вас ценили…
Я никогда не был в Гори. Приехали в воскресенье. Закрыто. Для меня открыли. Я, конечно, ожидал большего… Дали книгу отзывов. Я пишу: «Преклоняюсь перед величием революционера, вождя, под руководством которого мы строили социализм и разгромили немецкий фашизм». Коротко. Летчики-истребители коротко говорят.
Прилетел в Москву, вызывают в ЦК: «Что вы написали, вы понимаете?» – «Что чувствовал, то и написал».
– Правильно, – одобряет Молотов.
– Мы в войну-то знали, воевали под его руководством. Он командиров дивизий находил… История не может быть безликой! [16]
Когда мы начинали – «Там коммунистов много!».
А они в нас стреляют. В плен возьмешь – «Я коммунист!».
А когда не в плену, он стреляет. А вы Черчилля – самого злейшего врага! – заставили против немцев воевать!
16
Когда говорили с Молотовым о Сталине, А. И. Покрышкин привел афоризм из Мольера: «Завистники умрут, а зависть останется».
…Говорю о том, что Покрышкина уважают не только за его геройство, но еще и за то, что в войну не погиб ни один из его ведомых.
– Клубов полетел без меня – зенитка сбила, – с горечью говорит Александр Иванович.
Мария Кузьминична приглашает на сибирские пельмени – их дача рядом.
– Вы же вятский, – говорит она Молотову.
– Вятские – ребята хватские, – подхватывает Покрышкин.
– Семеро одного не боимся, – добавляет Молотов.
– Вятские приехали в Кострому, – говорит Покрышкин, – и заснули в поезде. Постоял поезд, возвращаются обратно в Вятку. Просыпаются, один говорит: «Кострома не хуже нашей Вятки!»
– Своей родиной нужно гордиться, – говорит Молотов, – украшать ее.
– Он украсил: ему памятник стоит в центре Новосибирска, – говорю я.
А Мария Кузьминична рассказала о том, что как-то Александр Иванович прилетел в Новосибирск, в свой родной город, и решил остановиться в гостинице, потому что родственников там пол-Новосибирска.
– Пролет делал, – разговорился Покрышкин. – В 1959 году. Из Бурятии летел. Знаю, если объявлюсь, схватят, и пошло по заводам. А у меня всего два дня. Решил инкогнито. Прилетел, начальника аэропорта там знал, взял машину, поехал в город. Решил домой не заезжать, в гостиницу. На мне форма.
К окошку подхожу: «Может быть, какая бронь есть?» – «Поезжайте на Красный проспект, там наверняка есть».
Приезжаю. Мест нет. «Пригласите администратора». Помялась немного, пошла, позвала.
Выходит – лет сорок так с чем-то: «Вам же сказали, что местов нет!» Я говорю: «Мне под своим бюстом спать?» – «Ах, Александр Иваныч?! Мы для вас…» Сразу – люкс. Пять лет не прилетал.
Секретарь обкома звонит. «Не прилечу. Если в городе так плохо относятся к военным, не хочу. Это же безобразие».
Он тебя не любит(?)
Любовные романы:
современные любовные романы
рейтинг книги
Красная королева
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
рейтинг книги
Возлюби болезнь свою
Научно-образовательная:
психология
рейтинг книги
