1812 год в жизни А. С. Пушкина
Шрифт:
Н.Н. Раевский. Раевские принадлежали к древнему дворянскому роду, многие представители которого занимали высокие государственные посты во времена Василия III, Иоанна Грозного, Петра I и Екатерины Второй. Будущий герой войн начала XIX столетия уже в три года был зачислен в лейб-гвардии Преображенский полк, а в шестилетнем возрасте пожалован сержантом. Боевого опыта он начал набираться в Русско-турецкой войне 1787–1791 годов. Тогда Николай Николаевич служил в Екатерининской армии, которой командовал его двоюродный дед генерал-фельдмаршал Г. А. Потёмкин. Григорий Александрович прикомандировал внука к казачьим войскам с
В двадцать три года Раевский получил чин полковника и был назначен командиром Нижегородского драгунского полка, с которым проделал шестнадцатимесячный поход к Дербенту и Шемахе. На этом военная служба Николая Николаевича прервалась (по самодурству Павла I) на целое десятилетие, до апреля 1807-го. Об участии Раевского в схватках этого года М. Ф. Орлов говорил:
– В течение семи дней, сражаясь без отдыха, без продовольствия, без подкреплений, сам раненный в ногу и не обращающий внимания на свою рану, он мужеством своим, твёрдостью и решительностью удивил и русскую, и неприятельскую армии. Во Фридланде он первый вошёл в бой и последний из него вышел. В сие гибельное сражение он несколько раз вёл сам на штыки вверенные ему войска и не прежде отступил, как только тогда, когда не осталось уже ни малейшей надежды на успех.
Затем последовали военные кампании против Швеции и Турции. Раевский отличился при взятии крепости Силистрия, за что был награждён шпагой с бриллиантами.
Прославился Николай Николаевич в сражениях Отечественной войны. О знаменитом деле под Салтановкой он рапортовал Багратиону: «Единая храбрость и усердие российских войск могла избавить меня от истребления противу толико превосходного неприятеля и в толико невыгодном для меня месте. Я сам свидетель, как многие штаб-, обер- и унтер-офицеры, получая по две раны, перевязав оные, возвращались в сражение, как на пир. Не могу довольно не похвалить храбрость и искусство артиллеристов: в сей день все были герои, чему свидетельствует превосходная противу нашей потеря неприятеля» (68, 20).
В сражении за Смоленск 7-й пехотный корпус Раевского сутки удерживал неприятельскую армию. М. Ф. Орлов говорил об этом подвиге русских солдат и их командира: «Горсть храбрых под начальством Героя уничтожила решительное покушение целой армии Наполеона». Сам император, уже находясь на острове Святой Елены, вспоминал:
– Пятнадцатитысячному русскому отряду, случайно находившемуся в Смоленске, выпала честь защищать сей город в продолжении суток, что дало Барклаю де Толли время прибыть на следующий день. Если бы французская армия успела врасплох овладеть Смоленском, то она переправилась бы там через Днепр и атаковала бы в тыл русскую армию, в то время разделённую и шедшую в беспорядке. Сего решительного удара совершить не удалось.
В рапорте Кутузову Раевский писал: «Сие сражение есть важнейшее, какое имел я в течение моей службы, а успехом оного обязан я моим сотрудникам».
Николай Николаевич явно поспешил назвать защиту Смоленска «важнейшим» в своей службе – впереди были Бородино, Малоярославец, бои под Красным и заграничный поход.
На Бородинском поле Раевский защищал центральный редут (Курганная высота, получившая название «батареи Раевского»). За успешные действия при его обороне был награждён орденом Александра Невского со следующей характеристикой: «Как храбрый и достойный генерал с отличным мужеством отражал неприятеля, подавая собою пример» (68, 36).
А вот что писал М. Ф. Орлов о сражении под Красным: «Под Красным Раевский, встретившись опять с маршалом Неем, выдерживает на правом фланге нашего авангарда последнее отчаянное
При оценке любых военных успехов боевой генерал всегда отдавал должное своим подчинённым и рядовым солдатам, но не только. Вот как оценивал он заслуги простого народа в разгроме захватчиков: «Мужики более, чем войска, победили французов».
В кампании 1813 года Николай Николаевич командовал гренадёрским корпусом, путь которого был ознаменован участием в ряде крупных сражений: под Баутценом, Дрезденом, Кульмом и Лейпцигом.
Н. Н. Раевский
О последнем, получившем название «Битвы народов», М. Ф. Орлов писал: «В сём ужасном сражении было одно роковое мгновение, в котором судьба Европы и всего мира зависела от твёрдости одного человека».
Наполеон, собрав всю свою кавалерию, под прикрытием артиллерии устремился на русский центр, который дрогнул и отступил. Но корпус гренадёр под командованием Раевского, построившись в каре, держался непоколебимо и, окружённый со всех сторон, отражал атаки неприятеля. «Сия твёрдость дала нашим время выстроиться и вскоре опрокинуть французскую кавалерию, которая вынуждена была ретироваться под огнём непоколебимых гренадёр, расстроилась и обратилась в бегство» (68, 39).
В этом сражении Николай Николаевич был тяжело ранен в грудь. Понимая серьёзность своего положения, он держал себя с удивительным стоицизмом. Видя волнение адъютанта К. Н. Батюшкова, спокойно сказал:
– Чего бояться, господин поэт, у меня нет больше крови, которая дала мне жизнь, она в сражениях пролита за Родину.
Хотя «рана была жестокая», Раевский остался в строю и командовал корпусом до исхода битвы. За стойкость вверенных ему воинских частей и личное мужество Николай Николаевич был произведён в генералы от кавалерии.
В сражении за Париж корпус Раевского овладел его предместьями Роменвиль и Бельвиль. Вытеснив противника, он занял высоты, господствовавшие над дорогами, ведшими в город. Это очень способствовало тому, что неприятель сложил оружие. 18(30) марта 1814 года Париж капитулировал.
В последующие годы Раевский командовал 4-м пехотным корпусом. Его дом в Киеве служил приютом для офицерской молодёжи корпуса, среди которой было много будущих декабристов. Николай Николаевич был очень популярной личностью, и не только благодаря своим воинским подвигам.
Он, по единодушному отзыву всех знавших его, был одарён высокими человеческими достоинствами. Обаяние личности Раевского отмечал хорошо знавший его Денис Давыдов: «Всегда спокойный, приветливый, скромный, чувствующий силу свою и невольно дававший чувствовать оную мужественную, разительною физиономией и взором… Он был всегда тот же со старшими и равными себе, в кругу друзей, знакомых и незнакомых, перед войсками в огне битв и среди их в мирное время».
Большое влияние Раевский оказал на Пушкина. Николай Николаевич любил русский языке и литературу. Современники считали его одним из образованнейших людей. Свои знания он почерпнул из прочитанного. Первой книгой, произведшей на него сильное впечатление, был роман Руссо «Эмиль». Родственниками Раевского были М. В. Ломоносов (по жене) и Д. В. Давыдов, друзьями – К. Н Батюшков, В. А. Жуковский, А. Ф. Воейков. В 1820 году он сблизился с Пушкиным.