1812. Год Зверя. Приключения графа Воленского
Шрифт:
— Вы действительный статский советник граф Воленский? — осведомился тучный полковник.
— Простите великодушно, господа, я очень спешу.
— Придется, ваше сиятельство, дела отложить, — непреклонно заявил офицер, — уж не обессудьте, но нам приказано доставить вас к генерал-губернатору.
— А не мог бы он обождать? — рассердился я.
— Никак невозможно! — оскорбленно заявил полицейский, преграждая мне путь.
Растерянный Косынкин наблюдал за нами со стороны.
— Ладно, хорошо, сейчас поедем, — сказал я. — Дайте минуту.
Я
— Вот что, Вячеслав Сергеевич, видите вон ту коляску? — Я указал на удалявшийся экипаж. — Возьмите извозчика и проследите за ним. Этот субъект только что был у меня и назвался посланником генерала Вилсона. Постарайтесь не упустить. Только сделайте все незаметно, а потом приходите.
Косынкин с готовностью кивнул, побежал вперед и на ходу запрыгнул к проезжавшему извозчику.
Я повернулся к полицейским:
— Я к вашим услугам, господа.
Сергей Кузьмич Вязмитинов совмещал должность военного губернатора Санкт-Петербурга с обязанностями управляющего министерством полиции. Он поднялся из-за стола багровый от гнева, глаза его сузились в щелки. Не поприветствовав меня, он зло выкрикнул:
— Что это значит, милостивый государь?! Как вы могли так поступить?! Вы совершили ошибку! О-очень большую ошибку! И видит Бог, вы об этом пожалеете!
— Воля ваша, ваше высокопревосходительство, — ответил я. — Только уж не обессудьте, я в толк не возьму, чем вызвал ваш гнев?
— Не притворяйтесь! — еще больше разозлился Сергей Кузьмич. — Вы не так просты, как хотите казаться!
— Да в чем же я провинился, ваше высокопревосходительство? — переспросил я.
— Александр Дмитриевич предлагал вам службу, — процедил он сквозь зубы. — Вы получили бы должность, почет, уважение! Но вы предпочли другое! Вы предпочли каналью Санглена! Вы предпочли тех, кто мелкими интрижками, лестью и потаканием слабостям заняли теплые местечки и наивно полагают, что надолго задержатся там! Хотите, я вам расскажу, чем вы будете заниматься с Сангленом?!
Я молчал, с трудом сдерживая гнев и уже сожалея, что дал согласие его величеству. Впрочем, государь император не оставил мне выбора. А чиновничьи распри и интриги, в которые я оказался вовлечен поневоле, только подстегивали к тому, чтобы побыстрее изловить шпиона и избавиться от необходимости выслушивать подобные речи.
— Молчите?! — прогремел генерал-губернатор. — Так я вам скажу. Вы займетесь тем, что будете искать непотребных девок. Сперва — чтобы подсунуть их в постель императору, а потом — чтобы головы им отвернуть!
— А что ж в Санкт-Петербурге девок более не осталось? — спросил я. — Нужно из Москвы поставлять?
Генерал-губернатор сообразил, что обвинение в сводничестве и впрямь звучит абсурдно. Но мои слова не умалили его гнева.
— Зубоскалить изволите! — возмутился он. — Вот увидите, будете с Сангленом за девками бегать!
Не желая более выслушивать его грязные домыслы,
— Простите, ваше высокопревосходительство, не знаю, откуда у вас столь превратное представление о роде моих занятий. Только государь император поручил мне совершенно иное задание, о котором знает только он и я. И даже Санглена государь приказал не посвящать в суть. А отчего он откомандировал меня к Якову Ивановичу, мне неведомо, только сделано это для отвода глаз и на очень короткий срок.
— Санглен только тем и завоевал доверие его величества, что потворствовал его забавам! — зло бросил генерал- губернатор.
— Государь император приказал мне держать в тайне мое поручение, — повторил я. — Однако же, ваше высокопревосходительство, я уверен, что имею право рассказать о нем вам. Особенно в свете случившегося недоразумения. Я уверен, что государь император не имел в виду распространять и на вас свой запрет.
Генерал-губернатор смотрел на меня с оттенком презрения, подразумевая, что государь не мог поручить мне ничего важного, достойного его внимания. Однако же это была маска, за которой плохо скрывалось любопытство и нетерпение.
— Его величество поручил мне убить Наполеона, — заявил я.
— Убить Наполеона? — изумился генерал-губернатор.
— Да, убить французского императора, — подтвердил я.
Сергей Кузьмич оцепенел и некоторое время молча смотрел на меня.
— Мне приказано собрать в Одинцово небольшой отряд отчаянных голов. Разумеется, — продолжил я, — маловероятно, чтобы Наполеон подошел так близко к Москве, но все-таки его величество учитывает и такой поворот. И если случится невообразимое — Наполеон окажется у стен Москвы, — мы должны будем совершить диверсию и убить его.
— В Одинцово? — переспросил генерал-губернатор. — Почему — в Одинцово?
— Не знаю, ваше высокопревосходительство. Там для нас будет постой и снабжение продовольствием.
— Глупость! Но если предположить, что Одинцово может оказаться в тылу его армии… — размышлял вслух Вязмитинов.
— Да, — согласился я. — Вот мы и представимся, будто пожелали остаться под господством французов.
— Убить Бонапарта… — задумчиво промолвил Сергей Кузьмич.
— Его величество поручил мне действовать на свой страх и риск, — сказал я. — Если французы захватят меня в плен, не должно быть никаких подтверждений, что я исполнял приказ. Возможно, государь для того и откомандировал меня к Санглену, чтобы в случае провала тень упала на его малозначимое ведомство.
— В таком случае не было нужды вас вообще куда-либо прикомандировывать, — возразил генерал-губернатор.
— Но мне же нужен официальный статус, чтобы завербовать агентов, — ответил я. — Одно дело — частное лицо. Другое дело — чиновник Высшей воинской полиции, пусть даже и действующий в частном порядке. Яков Иванович будет думать, что я ловлю шпионов. На самом деле я займусь поиском агентов для своей группы. А если посчастливится, то и поймаю кого-нибудь для Санглена.