19 египетских рассказов
Шрифт:
Наблюдая за борьбой света побеждающей зари и мрака уходящей ночи, Салах Башари был полон дум о страданиях своей родины, ставшей одной из английских колоний. Сердце его болело от того, что все богатства страны, труд рабочих и крестьян — все, что является ее достоянием, сейчас находится в руках колонизаторов, а трудящиеся люди бедствуют.
Вот почему юноша не смог отдохнуть в Атбаре. Душа его была полна смятения, и где-то в глубине ее зрел и рос решительный протест.
В то утро отец, проснувшись, увидел своего сына Салаха. Сын лежал на зеленой траве перед домом и устремил свой взгляд далеко вперед. О, если бы отец знал, что происходит в душе юноши! Он мог бы сказать ему: «Посмотри, сынок, в лицо своего отца, посмотри в глаза, и ты прочтешь там горе.
Но лицо юноши было спокойным. Только глаза горели, и в душе бушевал огонь.
Отец догадался, что сын не спал всю ночь и спросил:
— Что заставило тебя бодрствовать ночью, Салах?
Юноша ответил:
— Отец, если бы ты видел эту битву!
— Какую битву, сынок?
— Которая тут разыгралась час тому назад. Частенько природа дает нам полезные уроки.
С этими словами он поднялся с земли и показал отцу на горизонт:
— Оттуда, издалека, поднялась заря и пустила свои стрелы в самое сердце тьмы; тьма поглотила эти стрелы, но не смогла скрыть их в своей мрачной глубине. И вот свет начал жестокую борьбу с ночью. Сначала он охватил небо слабыми светлыми полосами, а потом началось победоносное наступление: он окружил последние остатки ночи и пронзал их красными копьями до тех пор, пока они не были отброшены на маленький клочок пространства, где испустили свой последний вздох. Тогда он завернул в саван их останки и выбросил куда-то за небо. И вот показалась колесница — солнце двинулось торжественно по ковру, яркому, как кровь.
Юноша немного помолчал, потом добавил:
— Разве эта битва в природе не дает нам мудрого урока, отец? Ведь мы — правда, а они — ложь; мы — труженики, а они — жадные, проклятые эксплуататоры. Мы — хозяева страны, а они — захватчики. Мы — свет, а они — темная, мрачная ночь.
— Кто «они», сынок, — спросил отец, — кто «они»?
— Колонизаторы, — ответил юноша. — И свет, отец, обязательно станет ярче, вытеснит тьму и займет ее место на небе. Нам же, отец, нужно сплотиться, потому что солнце — это все лучи, все частицы света, собравшиеся, сплотившиеся воедино.
Взволнованному отцу хотелось запечатлеть поцелуй на лбу своего сына, но он подавил в себе это желание и только сказал:
— Будь благословен, сын мой. А сейчас, прошу тебя, приляг и усни. У тебя покраснели глаза, и ты дрожишь от усталости.
Салах Башари кончил среднюю школу в Умм-Дармане и собирался ехать в Каир, чтобы продолжать там образование. Между отцом и сыном происходили длинные споры о том, какую профессию должен избрать себе юноша. Будет он изучать право или литературу, займется медициной или станет инженером?
Салах Башари хотел выбрать такую специальность, которая отвечала бы его склонностям, и, наконец, остановился на профессии врача. Эта профессия более всего соответствовала его гуманным стремлениям. Труд врача радовал Салаха Башари, так как он давал возможность избавлять бедных людей от губительных болезней.
И вот юноша, упаковав свой нехитрый багаж и попрощавшись с семьей, отправился в Каир, в город, с которым связывал свои мечты о борьбе за долину Нила.
Разве долина Нила не поражена чумой оккупации? Разве пораженный не нуждается во враче, который его вылечит? И разве знание врача не обязывает к упорному учению?
Он должен овладеть знаниями, чтобы стать врачом и излечить больного от постигшей его болезни.
Образ немощного, бледного соотечественника, силы которого высасывает колониализм, стал для юноши символом порабощенной, угнетенной родины. Поездка из Атбары а Каир все время напоминала ему о борьбе.
Проезжал ли он мимо маленькой деревни или мимо города, сердце его наполнялось болью и страданием, и причиной этому были англичане. Эти темные, печальные деревни,
Наконец поезд остановился у каирского вокзала, и юноша ступил на землю столицы. Он нашел ее такой, какой и представлял себе, — местом встречи сыновей долины Нила, местом единения их мечтаний и надежд.
Салах Башари поступил на медицинский факультет Каирского университета в 1948 году, и вскоре вокруг него сгруппировались студенты, которых волновали те же идеи, что и его. Друзья стремились освободить долину Нила от империализма, хотели бороться с пособниками англичан — врагами народа.
Когда Салах появлялся среди студентов, высокий, стройный, казалось, от него исходят невидимые лучи, привлекающие умы его товарищей и пленяющие их сердца. Это происходило, вероятно, потому, что в его речах чувствовалась глубокая вера и огромная решимость. Речи юноши с юга слышны были всюду. Он призывал соотечественников объединиться под одним знаменем, предостерегая их от раскола нации, разоблачал методы империалистов, эксплуатирующих народ.
Салах Башари, как и всякий разумный человек, понимал, что англичане нарочно натравливают народы долины Нила друг на друга, чтобы отвлечь их от борьбы, разобщить и не дать сплотиться перед лицом их единственного врага — империализма. Он знал, что, стремясь опутать народы Нила сетями лжи и клеветы, империалисты нанимают предателей, подкупая их и требуя, чтобы они отвлекали внимание народа от оккупации и иностранного гнета к внутренним делам. Предатели обрушивают на народ поток своих славословий, источая смертельный яд и разрушая единство сил, раздувают внутренние противоречия. Все это они делают для того, чтобы облегчить империализму осуществление его планов — отвлечь народы Нила от их национальных интересов, не дать им выбить почву из-под ног англичан и вырвать национальную экономику из их когтей. Салах Башари убедился, что ради этого англичане поддерживают отживающие национальные обычаи египтян и договариваются со своими пособниками — врагами народа, чтобы те под прикрытием этих обычаев и чувств добивались своих гнусных целей. Империалисты постоянно используют даже народные лозунги, так как знают, что навстречу им открываются сердца египтян и что эти лозунги выражают их надежды и чаяния.
И юноша призывал отбросить все внутренние раздоры, объединиться в один лагерь, слиться всем партиям и группировкам, чтобы действовать во имя одной цели: выгнать империалистов, освободиться от их экономической и политической власти.
Непроглядной дождливой ночью Салах Башари шел на собрание в дом одного из своих товарищей в районе Шабра. Глаза его сверкали, сердце учащенно билось. Весь он был воплощением непокорной воли, стремящейся к борьбе. Салах очень торопился. Времени оставалось мало, а на собрание обещали прийти студенты, чтобы послушать, что будет говорить Салах о важной национальной проблеме.
Юноша с юга стремился просвещать умы, каких бы мучений и бед это ему ни стоило. А беды подстерегали его. Салах Башари не знал, что среди египтян имеются люди, занимающиеся фабрикацией лживых обвинений против демократов, люди, заточающие борцов в тюрьмы и преследующие их всеми средствами.
На медицинском факультете Салах Башари был известен как один из тех, кто выступает против империализма и его египетских приспешников, и об этом узнали шпионы из политической полиции. Начальник тайной полиции приказал следить за Салахом Башари и следовать за ним всюду, куда бы он ни пошел.