1904. Год Синего Дракона

Курган Сергей Леонидович

– Смотри, смотри! Вон там, возле берега!

Но Като уже и сам увидел то, на что ему указывал его друг.

Большой пароход был объят пламенем. Желтые, оранжевые и багровые языки огня лизали надстройку, вырывались из люков на палубе, узкими лезвиями кинжалов вырывались то тут, то там из иллюминаторов. Черный, серый и белёсый дым поднимался в небо густыми клубами и свежий морской ветер гнал его на северо-запад. Несколько военных кораблей стояли недалеко от горящего транспорта, а их шлюпки крутились у самого его борта, очевидно, подбирая людей из воды. Ибо там, в этом аду, всё ещё были люди. Като видел их движение на палубе, видел, как они в отчаянии прыгали из огненной геенны в ледяную воду. Кто-то выныривал и плыл к шлюпкам, кто-то -

нет... И было в облике гибнущего корабля ещё что-то. Что-то неестественное. Что-то, чего Като пока никак не мог понять. Корабль был словно скручен руками огромного демона - носовая половина имела заметный крен влево, в то время как обрубок мачты на корме стоял почти вертикально. И лишь через минуту Като разглядел, что корпус парохода переломлен надвое почти посредине. Словно вырвавшийся из мрачных глубин ада древний демон Они прошелся по всему пароходу своей огромной шипастой дубиной. Но учиненного погрома ему показалось мало и он в довершение решил разорвать несчастный пароход надвое... Лейтенанту стало не по себе от этой жуткой картины разрушения. И не ему одному.

– Демоны ада! Это что ж с ними случилось?
– невольно вырвалось у стоящего рядом Нобу.

– Напоролись в утреннем тумане на русские крейсера, - раздался за спиной знакомый голос капитана Ямаситы, - Это 'Ямаширо Мару', вернее то, что от него осталось.

По спине Като пробежали мурашки. Когда они грузились на транспорты в Японии, 'Ямаширо-Мару' стоял рядом, у соседнего причала. Кто на него грузился - саперы? Или Третий батальон? Като не мог вспомнить, кому не повезло оказаться на этом транспорте. Вот ведь как распорядилась судьба-злодейка - из порта 'Ямаширо-Мару' вышел всего на несколько часов раньше, чем их пароход - 'Дайрен Мару'. Всего несколько часов определили, кому жить, а кому - гореть в страшном пламени пожара или гибнуть в ледяных волнах. Ведь, если бы пароход Като шел чуть быстрее, то не миновать бы и ему русских снарядов. Добавился бы у берега ещё один плавучий костер... А так - повезло...

Като посмотрел вниз. Там, на верхней палубе парохода, сотни солдат, прильнув к фальшборту, всматривались в страшную картину гибели горящего корабля. По их напряженным позам, тревожным взглядам и немногословным фразам Като догадывался, что сейчас они думают о том же, что и он.

Горящий транспорт и суетящиеся вокруг него корабли оставались за кормой. 'Дайрен Мару' уже входил в устье Тайтонга, разворачиваясь против течения. Осталось подняться вверх по широкой реке. Гористые берега потянулись с обоих бортов корабля. Высокий скалистый мыс скрыл от взгляда горевший пароход. Лишь столб поднимающегося в небо дыма напоминал теперь о нём. Като смотрел на своих друзей, стоящих рядом. На солдат на палубе корабля. Разбившись на группы, они вполголоса обсуждали только что увиденное. До Цинампо оставалось меньше двадцати миль. Два часа хода. Ещё немного - и они ступят на твердую землю Кореи. Чтобы сразиться с врагом, покрыть себя славой. И отомстить за погибших товарищей...

Навстречу по широкой глади реки шла канонерская лодка, чуть выше по течению виднелись ещё два военных корабля. На мачте канонерки развевалось по ветру лучистое 'восходящее солнце', а с низкого мостика что-то передавали семафором на транспорт. Като невольно залюбовался, глядя, как сигнальщик с транспорта начал передавать ответное сообщение, замирая с флагами в руках на каждой букве. Четкие, отточенные движения. Лейтенант не знал флотской сигнальной азбуки, но сам процесс был красив, словно выступление артиста...

Красиво изогнутый форштевень парохода резал мутноватую воду корейской реки. Короткий бушприт - этот корабельный анахронизм ушедшей эпохи паруса - отбрасывал тень на волны Тайтонга. Густо дымя единственной трубой, пароход преодолевал встречное течение, поднимаясь по реке всё выше. Уже в который раз 'Дайрен Мару' привозил японские войска в Корею. С самого начала войны, с той самой

первой высадки в Чемульпо, ещё до официального объявления войны, на виду у стоящих русских стационеров, и до сегодняшнего дня этот заслуженный пароход 'Ниппон Юзен Кайша' неустанно совершал рейсы между Японией и Кореей. Никто не собирался делать скидку на его почтенный 19-летний возраст. Пароход эксплуатировали, что называется, по-полной. Вот и сейчас заканчивался очередной, уже третий за эту войну, рейс. До причалов Цинампо оставалось меньше двух десятков миль...

Като продолжал любоваться работой сигнальщика, когда палуба под ним вдруг содрогнулась, а откуда-то сзади последовал глухой удар. Машинально вцепившись в ограждение, лейтенант оглянулся. На корму корабля оседал водяной столб, поднятый мощным подводным взрывом. Люди на юте разбегались по палубе между ящиков и тюков, пытаясь укрыться от низвергающихся на них потоков воды.

– Что это? Мина?
– спросил Собуро срывающимся голосом.

– Похоже, что да. Мина...
– хрипло ответил ему Нобу.

Като пристально огляделся вокруг. Начавшуюся было на палубе панику унтер-офицеры быстро подавили в самом зародыше. И пока что, как будто, ничего и не изменилось - пароход всё также двигался вверх по реке, и не заметно было, чтобы он сильно осел кормой после взрыва. По крайней мере - пока. Но что-то неуловимо тревожило молодого лейтенанта. Что-то было не так...

Тем временем канонерка, уже почти поравнявшаяся с 'Дайрен Мару', круто положив руль на борт, описывала по реке широкую дугу, пытаясь избежать того места, где только что подорвался транспорт.

Тем временем Като понял, что в окружающей картине было не так. Он перегнулся через поручни лееров и у форштевня парохода разглядел подтверждение своей догадки. Весёлого пенного буруна уже не было. Как не было слышно и гула и вибраций машины. А в небо, вместе с темным угольным дымом теперь с шипением уходила и струя белого пара, стравливаемого из котлов.

Спустившийся с мостика Ямасита подтвердил страшную догадку Като - взрыв мины разрушил винт и заклинил руль - корабль потерял ход. Какое-то время стометровый пароход ещё шел вперед по инерции, но сильное течение реки быстро тормозило его. И скоро транспорт начало разворачивать поперек реки, снося к тому месту, где он сегодня уже нашел одну русскую мину.

Превратившись в огромный, стометровый, трал, 'Дайрен Мару' теперь дрейфовал вниз по течению, медленно оседая на корму.

– Отдать правый якорь!
– раздалась команда с мостика.

Капитана парохода однозначно не прельщала перспектива ещё раз пройти по тому месту, где его корабль уже однажды прикоснулся к смерти. С высоты надстройки Като наблюдал, как баковая команда парохода, выполняя команды боцмана, пыталась как можно скорее отдать якорь. Вот удерживающая якорь в походном положении тонкая цепь со свитом описала дугу в воздухе и мощная кованная лапа якоря, словно нехотя, сползла с подушки. Тяжелое тело якоря упало в воду, обдав брызгами борт парохода. С лязгом и грохотом следом за ним в воду пошла якорная цепь. А в это время палубная команда вываливала за борт шлюпки. Личный состав батальона выстраивался в полном порядке на палубе. Все готовились, в случае необходимости, покинуть корабль. Хотя, как успел заметить Като, шлюпок на всех, находящихся на борту, не хватит. Точно не хватит. Всё-таки 'Дайрен Мару' - грузовой пароход, и перевозка тысячи людей для него совсем нетипичная задача...

Впрочем, лейтенантам пора было идти каждому к своим солдатам, выстраивающимся стройными шеренгами на палубе. Като и Собуру направились на ют парохода, Нобу же поспешил в сторону бака.

Якорь как раз забрал грунт и пароход начал замедляться, постепенно разворачиваясь вдоль течения. Спускающийся по трапу на верхнюю палубу Нобу сильнее вцепился в поручни, боясь потерять равновесие на глазах своих солдат. Это ему удалось и он уже почти спустился. Осталось три ступени...