1915 год. Апогей

Айрапетов Олег Рудольфович

А. Г Шкуро разгромил штаб 82-й баварской дивизии в деревне Невель, была уничтожена штабная рота, убит командир дивизии генерал Фобериус²⁰⁸.

Первоначально партизанские действия получили поддержку со стороны местных крестьян, служивших проводниками²⁰⁹. Во многом именно благодаря помощи полещуков, живших в болотистых окрестностях Пинска, стал возможен успех набега кубанцев²¹⁰. Болото, которое разделяло русские и немецкие позиции, было отмечено на всех картах как непроходимое, и пунктуальные немцы не стали ставить на его западной окраине патрули. Местный проводник провел партизан, и они оказались в 5 км от фронта совершенно незамеченными. При отходе была разгромлена и батарея тяжелой артиллерии противника.

Отряд ушел на свою сторону без существенных потерь²¹¹. Впрочем, крупных достижений у русских партизан в эту войну больше не было.

После первых прорывов в свой тыл германо-австрийское командование решило уделить внимание проблеме местного населения: для того чтобы поставить его под контроль, было принято решение обратиться к помощи поляков. «С белорусами считаться не приходилось, – вспоминал Э. Людендорф, – так как поляки национально их обезличили, ничего не дав взамен… Польское духовенство было носителем польской национальной пропаганды… С литовцами оно находилось еще в борьбе, но белорусов уже положило на обе лопатки. Как русские это допустили, мне непонятно. С позволения русских белорусы внимали слову Божию не на родном, а на польском языке! Как русины в Восточной Галиции, так и здесь их братья подавлялись с помощью духовенства»²¹². На борьбу с армейскими партизанскими отрядами и поддерживавшим их местным населением были брошены польские легионы. Контрпартизанская война, кстати, позволяла под удобным предлогом рассредоточить эти части, что соответствовало польской политике Вены и Берлина. В Белоруссии поляки-добровольцы действовали довольно активно, так как считали ее частью собственной страны. 13 сентября 1915 г. их действия были отмечены благодарностью в приказе эрцгерцога Иосифа-Фердинанда²¹³.

Поскольку фактически войска Северо-Западного фронта вели бои на двух основных направлениях – в Остзейском крае, от Риги и до Двинска, и от Вильны до Полесья, то еще 16 августа Верховный главнокомандующий предложил разделить фронт к северу от Полесья, где действовало восемь русских армий, на два участка. Руководить ими одному лицу было сложно, поэтому три армии от Риги до Двинска и 6-ю армию, прикрывавшую Петроград, предлагалось выделить в Северный фронт. 29 августа это разделение фактически произошло, генерал Н. В. Рузский, получивший новый фронт, вступил в его командование с опозданием, лишь в полночь с 30 на 31 августа²¹⁴. Западный фронт остался под командованием М. В. Алексеева, но возглавлял он его недолго: уже через два дня сдав фронт генералу А. Е. Эверту, он отправился в Ставку²¹⁵.

Прибывший 19 августа (1 сентября) 1915 г. в штаб Северного фронта, располагавшийся в Пскове, Н. В. Рузский сразу же понял, что фронт недостаточно силен для выполнения задачи обороны рижского направления и прикрытия фланга соседа. Исходя из того, что необходимо дальнейшее отступление фронта к Западной Двине, Н. В. Рузский, фактически уже начавший его, ставил войска Западного фронта в критическое положение, так как отступление шло в расходящихся направлениях²¹⁶.

Смена военного министра, проблема снарядного голода

9 (22) июня русские войска оставили Львов. Ставка сухо сообщила о потере последнего крупного трофея кампании 1914 г.¹ На фоне неудач главковерх сумел довести до конца начатую кампанию против своего старого противника. Июньский погром в Москве чрезвычайно взволновал Николая Николаевича (младшего), и главнокомандующий просил Николая II вслед за Н. А. Маклаковым уволить также и В. А. Сухомлинова, министра юстиции И. Г Щегловитова, обер-прокурора Святейшего синода В. К. Саблера². История с В. А. Сухомлиновым, таким образом, не была исключением. Планы Ставки были весьма решительными – там искали опоры в общественности³, причем иногда этот поиск слабо камуфлировался соображениями тактического характера.

2 (15) июня 1915 г. начальник Военно-походной канцелярии императора генерал-майор князь В. Н. Орлов

писал из Царского Села Н. Н. Янушкевичу: «В двух словах: Россия прозрела, что кабинет не объединенный и что дело не идет; все слои требуют удаления Маклакова, Сухомлинова, Щегловитова, Саблера и Шаховского. Пора действовать – думские фракции понемногу съезжаются in corpore, и, может, не в далеком будущем они силою посадят Родзянко на председательское кресло… Тогда будет поздно уступать, тогда потребуют большего, и много большего. Разум говорит: сейчас надо бросить им кость, надо удалить хотя бы Маклакова и Щегловитова – и это одно даст успокоение; можно будет созвать Думу, и тогда будет новый взрыв патриотизма, и осудят в Думе в один голос погромы и ношение портретов Государя во главе уличных громильных масс»⁴.

В. Н. Орлов стучался в открытую дверь. Таковы были настроения далеко не последних по значению сотрудников Ставки. Не удивительно, что Ю. Н. Данилов напрямую объясняет изменения в правительстве следствием московских событий. Главковерх горячо поддержал предложения

С. Д. Сазонова и А. В. Кривошеина о дальнейших отставках непопулярных министров и созыве Государственной думы⁵. Альфред Нокс, очень хорошо информированный современник, также полностью увязывал последовавшие изменения в правительстве с событиями в Москве⁶.

27 мая (8 июня) 1915 г. в Петрограде начал работу IX Всероссийский съезд представителей промышленности и торговли. В ответ на призыв товарища министра торговли и промышленности С. П. Веселаго о «мобилизации промышленности» здесь была провозглашена идея создания Военнопромышленных комитетов⁷. Их будущее виделось следующим образом: «Вся работа этих объединяющих учреждений, проникнутая самоотверженным патриотизмом, верой в победу и деловитостью, должна избегать старых путей и не отступать перед ответственностью за самые решительные меры»⁸. «На съезде лежит обязанность, – сказал в ответ на призыв С. П. Веселаго депутат М. М. Федоров, – заявить правительству о своей готовности помочь делу обороны. Я уверен, что правительство пойдет нам навстречу. Тогда упреки, раздающиеся с разных сторон по нашему адресу, будто мы стремимся только к наживе, сами собой отпадут, и те, кто играет на скверных струнах, откажутся от своего нехорошего дела»⁹.

От имени съезда его председателем, членом Государственного совета Н. С. Авдаковым была направлена телеграмма Николаю Николаевичу (младшему), которая завершалась следующим пассажем: «Русский торгово-промышленный класс готов напрячь все силы свои и принять самое деятельное участие в организации снабжения армии всем необходимым снаряжением». Из Барановичей также последовали приветствие и поддержка патриотическому начинанию¹⁰. В ответ на такую же телеграмму съезд приветствовал и император, выразивший в телеграмме свою «благодарность за готовность прийти на помощь правительству» в деле снабжения армии¹¹. Это немедленно было использовано М. В. Родзянко, который 28 мая (10 июня) в своем приветственном слове съезду также призвал к созданию организации в масштабах всей страны.

Приветствие императора председатель Думы трактовал как санкцию: «Ни для кого, господа, теперь не секрет, что достигнуть этого участия промышленности, могучего участия в победе над врагом, возможно только путем объединения органов, ведающих заказы и поставки для действующей армии, с теми органами, которые будут несомненно работать над их осуществлением и завершением. Вот те главные цели, которые побудили созвать это совещание, и цели его вполне определены именно в том направлении, как я позволил себе изложить здесь. Они санкционированы Высочайшей властью и таким образом призваны к жизни. Из этого, господа, вытекает необходимость не останавливаться на пути, не останавливаться только на петроградском совещании, не могущем, разумеется, вместить всех представителей промышленности. Из этого, господа, вытекает необходимость, чтобы это совещание развило свою деятельность, вступая в тесную связь с провинциальными промышленными группами»¹².