1915 год. Апогей
Шрифт:
«Новогеоргиевск, – вспоминал Э. Людендорф, – был, может, последней крепостью с поясом фортов, которая была взята после полного обложения»105. Г фон Безелер был назначен командующим осадным корпусом 21 июля 1915 г. В его распоряжении находились войска слабого качества и состава – ландштурм. Однако мораль немецких войск была высока. Их поддерживала сильная артиллерия: шесть 420-мм гаубиц, девять 305-мм гаубиц, одна 150-мм длинноствольная пушка, 11 батарей тяжелых полевых гаубиц, две батареи 100-мм и по одной батарее 120-мм и 150-мм орудий. На 4 км атаки немцы смогли сосредоточить 35 батарей тяжелой артиллерии, не считая полевых орудий. Г фон Безелер надеялся на то, что отступавшие русские войска будут обладать низкой моралью и «что сказочное действие немецких и австрийских мортир (30,5 см и 42 см) потрясло совершенно веру гарнизона в силу сопротивления долговременных крепостных верков»106.
Новогеоргиевск начал строиться
На вооружении крепости летом 1914 г. находилось 1099 орудий (полагалось 934) и 208 пулеметов (полагалось 304). 60 % всего вооружения составляли 644 орудия дальней обороны. Новых орудий было 15 % от всего вооружения (156 орудий) и около 25 % дальнобойных орудий. Только навесной огонь могли вести 24 % дальнобойных орудий (124 орудия). Вообще орудий, способных вести навесной огонь, было 400, то есть 62 % всех орудий дальнего боя109. Однако, как уже говорилось, крепостная артиллерия была ослаблена изъятиями для нужд фронта. В феврале 1915 г., например, генерал-майор Али-ага Шихлинский по приказу Н. В. Рузского вывел из крепости два дивизиона 6-дюймовых гаубиц, а также несколько 42-линейных (4,2-дюймовых) орудий, которые были отправлены во 2-ю армию. Правда, перед началом обложения в крепость было перевезено несколько 10-дюймовых орудий, снятых с кронштадтских береговых батарей. Артиллерийские позиции были лишь частично бетонированы, большую их часть защищали только земляные насыпи, зато все они были хорошо замаскированы. Нигде в крепости, кроме наблюдательных пунктов, не было ни броневых плит, ни куполов110.
В крепости был новый комендант – генерал Н. П. Бобырь; произошла и смена начальника штаба: генерал-майор А. Г Елчанинов был переведен на командную должность, а обязанности начальника штаба крепости исполнял генерал-майор Н. И. Глобачев. Самое главное – в крепость был назначен и новый начальник инженеров полковник Н. В. Короткевич-Ночевный, сменивший генерал-майора В. А. Гиршфельда непосредственно перед осадой. Еще хуже дело обстояло с гарнизонными частями. «Постоянного пехотного гарнизона крепость не имела, – вспоминал генерал-квартирмейстер Ставки, – да по условиям войны и не могла иметь. Трудно было бы удерживать в крепости ее гарнизон в то время, когда впереди, в поле шли ответственные операции. Это было бы нарушением одного из основных правил стратегии о разумном сосредоточении всех сил к месту решительного боя. Но все же надо сказать, что в Новогеоргиевске пехотные части менялись излишне часто и, в конце концов, в состав этого гарнизона по распоряжению главнокомандующего Северо-Западным фронтом вошли дивизии очень слабых боевых качеств, из которых две (ополченские) не закончили даже своего формирования. От всех этих дивизий нельзя было, конечно, ожидать проявления высокого воинского духа»111. В новый гарнизон вошли две пехотные дивизии – 58-я и 63-я, одна кавалерийская – 14-я, две дивизии ополчения и технические части. Численность дивизий колебалась от 10 до 14 тыс., всего гарнизона – около 100 тыс.112
Как следует из телеграммы М. В. Алексеева Н. Н. Янушкевичу от 20 июня (3 июля), Михаил Васильевич предвидел немецкий удар на Новогеоргиевск и предпочтительным считал ввести в верки крепости 48 отдельных полевых батальонов113. На способность Новогеоргиевска задержать германское наступление и тем самым дать возможность прийти в себя отступающей русской армии надеялись и в Ставке Верховного114. М. В. Алексеев хотел сохранить для фронта действующие армейские организмы и поэтому был против включения в состав гарнизона крепости 27-го корпуса и 50-й дивизии, и это было вполне естественно в сложившейся ситуации. От Ломжи до Влдавы на фронте находилось 23 русских корпуса, но в среднем их численность составляла
«Помимо ополчения, – вспоминал А. А. Брусилов, – которое как боеспособная сила было ничтожно, в состав гарнизона этой крепости была послана из моей армии, по назначению главнокомандующего, одна второочередная дивизия, которая была взята мною в тыл для пополнения. В ней оставалось всего 800 человек; начальником дивизии вместо старого, получившего корпус, назначен был генерал-лейтенант де Витт, который, очевидно, не успел познакомиться ни с кем из своих подчиненных, да и его никто не знал. К нему подвезли для пополнения… около 6 тысяч ратников ополчения, а для пополнения офицерского состава – свыше 100 только что произведенных прапорщиков. И вот, не дав ему даже времени разбить людей по полкам, а полкам сформировать роты и батальоны, всю эту разношерстную толпу засунули в вагоны и повезли прямо в Новогеоргиевск; там их высадили как раз к тому времени, когда немцы повели атаку на эту крепость»116. Крепость лихорадочно снабжалась боеприпасами: даже перед полным ее блокированием в Новогеоргиевск на автомобилях было завезено 2 млн винтовочных патронов, ускоренными поставками удалось поднять продовольственные запасы гарнизона до полугодовой нормы117.
Теперь на Новогеоргиевск и Ковно возлагались особые надежды русского командования – в Ставке рассчитывали, что первая крепость продержится в полной блокаде до перехода русской армии в контрнаступление, то есть не менее полугода118. Для успеха такого контрнаступления необходимо было удержаться на линии Ковель – Августово, сохранить контроль над Неманом. С прорывом немцев на восточный берег реки возникла бы угроза глубокого обхода в тыл наших армий. В таком случае единственным способом избежать окружения стало бы быстрое отступление до линии Рига – Двинск – Молодечно – Слуцк. Из имевшихся на Немане двух железнодорожных мостов один (у Олиты) был взорван нашими войсками при отходе. Следовательно, оставалась единственная действующая железнодорожная переправа в Ковно, владение которой предоставляло немцам возможность направить значительные массы на Вильну и выйти в тыл русским войскам в районе Минска. Значение оборонительных позиций на правом фланге русского фронта значительно возрастало119.
Ключевыми пунктами этих позиций становились на данный момент Ковно и Новогеоргиевск. Самым трагическим образом на готовности этих крепостей к обороне сказалось то, что и войска, и даже старшие офицеры были слабо знакомы с местностью. Это приводило к неуверенности, потере ориентации, слабому знакомству с оборонительными сооружениями. Трагические случайности в этой ситуации были неизбежны, они становились закономерностью. В ночь с 4 на 5 (с 17 на 18) июля полковник Н. В. Короткевич и начальник обороны северного сектора, где немцы позже и повели главную атаку, полковник Худзинский отправились на автомобиле в поездку с целью ознакомления с сектором.
В это время 58-я дивизия должна была войти в крепость, а 14-я кавалерийская – выставить посты. Несогласованность между командованием и незнание местности привели к путанице. Посты на дороге не были вовремя выставлены, и автомобиль со старшими офицерами наскочил на германский кавалерийский разъезд. Раненный в руку шофер не справился с управлением, машина съехала в канаву. Короткевич и Худзинский были убиты, сопровождавшие их военный и гражданский инженеры и водитель машины ранены и попали в плен. В портфеле Н. В. Короткевича-Ночевного баварские кавалеристы взяли ценнейший трофей – план крепости крупного масштаба, на котором были подробно нанесены все укрепления. Если учесть, что с 1911 г. немцы не имели достоверной информации о фортификационных работах в Новогеоргиевске, а с началом войны самые скудные ее источники пресеклись, то для осаждавших это была огромная удача120.
В этот же день гарнизон предпринял попытку вылазки, которая была отбита. Части, собранные в крепости, не годились для ведения активных наступательных действий. Тем не менее именно в этот день решалась судьба Пултуска, под которым русские войска попытались перейти в контратаку, и удар из Новогеоргиевска должен был помочь ей. Срыв комбинированного удара привел к тому, что 24 июля русские войска были вынуждены эвакуировать Пултуск. У северного сектора крепости начались артиллерийские дуэли. Эффективность огня немцев резко возросла. Однако и русские артиллеристы действовали весьма успешно. Два 10-дюймовых береговых орудия «Царский дар», установленных на фортовой группе № 15, так точно обстреливали немецкую 420-мм батарею, что принудили одну из этих мортир к молчанию. Немецкое командование даже отдало приказ о выселении всех жителей местечка Насельск, которых заподозрили в том, что они по телефону корректируют огонь русских орудий121.