1924 год. Наследница
Шрифт:
– Мы отвезли ее к Катьке.
– К какой Катьке? Где она живет?
Для лучшего усвоения моих вопросов я добавил несколько ударов, после которых он уже визжал от боли.
– Повторить?
– Нет. Не надо! Я...
Спустя две минуты я знал адрес Катьки, затем удар в висок оборвал никчемную жизнь бывшего гимназиста-анархиста и неудавшегося литератора. Дожидаться его подельника не имело смысла. Кракин не врал. Я подгонял его новыми и новыми вопросами, а страх и боль заставляли давать его быстрые ответы, поэтому он говорил только то, что знал. Чекист мне больше был не нужен,
– Погнали!
– скомандовал я Ерофею и назвал адрес.
Когда мы подъезжали к нужному мне дому, молчаливый извозчик неожиданно подал голос и протянул руку, показывая куда-то вперед: - Вон там стоит Владимир Михайлович. У газетного киоска.
Соскочив на землю, я быстрым шагом направился в его сторону. Мой мозг, на основе полученной информации, автоматически прокрутив варианты, выдал наиболее возможный из всех.
"Эта сука польская, скорее всего, продала информацию о девочке, тем самым тварям, за которыми пошел Владимир".
– Владимир?
Он почти не удивился, увидев меня, но только открыл рот, чтобы ответить, как со стороны дома раздались глухие хлопки. Толщина стен солидного, монументального дома хорошо заглушала звуки, к тому же они сливались с городским шумом, зато, мы с Власовым, прекрасно поняли их характер, поэтому, не раздумывая ни секунды, кинулись к подъезду. Вбежав в вестибюль, сразу бросились к широкой лестнице, только по пути я отметил неподвижное тело консьержа, лежащего на полу, но крови не было заметно.
– Стреляй в замок!
– раздался чей-то крик, идущий сверху, затем прозвучали два выстрела.
– Ломай дверь!
Следом послышался треск дерева. Я кинулся вперед, перепрыгивая через ступеньку, но стоило мне достигнуть первой площадки, как раздался выстрел. Пуля прошла рядом и ударила в стену, взбив облачко побелки. Я выстрелил в ответ, отскочил назад и пригнулся. Мощные резные перила меня хорошо скрывали, вот только впереди было открытое пространство площадки и лестницы, где стану отменной мишенью для стрелка.
Решил за меня все Власов, выскользнувший из-за моей спины, и сразу начал стрелять, отвлекая противника. Воспользовавшись поддержкой, я задавил чувство самосохранения, выскочил вперед и как только увидел стрелка, дважды нажал на спусковой крючок. Они закричали почти одновременно, Владимир и наш противник. Оглянувшись, я увидел, что Власов зажал плечо рукой, а на его пиджаке расплывалось красное пятно.
– Ты как?!
– Иди.
Взбежав по лестнице, перепрыгнул через бьющегося в агонии наемника и ворвался в квартиру. Моя интуиция все сильнее била в тревожный колокол: не медли! быстрее! еще быстрее! Проскочив прихожую, где пришлось перепрыгнуть еще через один труп, я оказался на пороге гостиной в тот самый миг, когда раздался вскрик: - Убей девчонку! Я сам с ней разберусь!
В такие моменты, когда в тебе клокочет смесь эйфории, страха и боевого азарта, все идет на уровне боевых рефлексов, которые определяют цели и следующие действия. Стоило мне оказаться на пороге, как комната в моей голове предстала в виде объемного снимка, где сразу зафиксировались две фигуры мужчин,
"Почему он промедлил с выстрелом?
– и мелькнула в голове мысль, но тут исчезла.
– Где девочка?!
Женщина показала рукой на дверь спальни. Я бросился к двери, схватив за ручку, рванул на себя. Быстро обежав комнату глазами, не увидел девочку и поэтому позвал:
– Сашенька! Ты где?
– Саша! Ты, наконец, пришел! Я молила боженьку, чтобы ты скорее пришел!
– раздался ее голос из-под кровати.
В следующую секунду девочка выбралась и бросилась ко мне, при этом она прижимала к себе плюшевого медведя.
– Закрой глаза, - она непонимающе посмотрела на меня, но я сразу повторил.
– Закрой глаза. Мы уходим.
Заткнув кольт за ремень сзади, я подхватил девочку на руки.
– Не открывай глаза, - снова предупредил ее я, выходя из спальни.
– Мадам, извините за беспокойство, - неожиданно раздался голос Власова, когда я только направился к выходу.
"Отлично. Рана не серьезная, - сразу подумал я.
– Спасибо вам, - неожиданно раздался за моей спиной хрипловатый голос женщины.
Быстро спустившись вниз, мы увидели, что консьерж уже сидит на полу, держась за разбитую голову. Проскочив мимо него и выскочив на улицу, мы сразу оказались под прицелом нескольких десятков любопытных глаз, которые наблюдали за домом с безопасного расстояния, но милиции пока, к нашему счастью, не было. Я опустил девочку на тротуар: - Открывай глаза. Пошли.
Не успели мы сесть в пролетку, как Ерофей хлестнул лошадь, и только тогда мы услышали милицейские свистки. Наш извозчик ловко и умело лавировал между автомобилями, пролетками и трамваями, унося нас все дальше от места перестрелки. Вдруг он куда-то свернул, и спустя несколько минут мы оказались на другой улице, где Ерофей придержал лошадь, и дальше мы уже ехали неспешной трусцой.
– Владимир, вы как?
– поинтересовался я раной Власова.
– Ерунда. Царапина. А вот пиджак жаль.
Вдруг неожиданно девочка заплакала. Мне много чем приходилось заниматься в прошлой жизни, но быть в роли няни еще не доводилось. Достал платок, наклонился, вытер ей глаза.
– Все, все, успокойся. Все позади. Теперь у тебя все будет хорошо, Сашенька.
– Где ты был все это время? Мне было очень плохо. Я видела, как Ядвигу ударили....
– Извини меня, малышка, я постараюсь, чтобы это не повторилось.