1924 год. Наследница
Шрифт:
– А если в Петрограде сесть на пароход и в Швецию?
– Здесь нужны очень хорошие деньги, проверенные документы и надежные связи. Как мне, в свое время, сказали, у ОГПУ и пограничников очень много сексотов среди моряков и портовых рабочих, а если нас уже ищут, то по девочке и старику сразу определят, и тут же сдадут чекистам.
– Тогда остается дорога через Беларусь в Польшу. Ничего об этом пути не знаете?
– Знать не знаю, но слышать приходилось. Говорили, что местные контрабандисты чуть ли не караваны телег с товаром через границу возят, и пограничная охрана у них чуть ли не поголовно куплена.
–
– Скажу только, что есть у меня один адрес в Минске, который дал мне в свое время Сергей Загоруйко, бывший штабс-капитан. Мы с ним, в составе конного отряда, в Румынию вместе уходили. Тяжело было, тогда каждый второй из нас погиб. С капитаном мы тогда три месяца испытывали тяготы жизни за границей, а потом расстались. Я отправился во Францию, решив участвовать в борьбе за освобождение России, а он собрался возвращаться на родину, но при расставании оставил мне свой адрес. Только сразу скажу: надежды на то, что он вернулся домой мало.
– Ну хоть что-то, но может есть и другой путь, более приемлемый для ребенка. Все-таки нелегальное пересечение границы, это в любом случае большой риск.
– Знаете, Александр, а давайте посоветуемся с Петром. Он как-то сумел найти общий язык с большевиками, крутится, какие-то их дела улаживает. Может он что-то и подскажет.
– Разные вы с ним, хотя и друзья.
Власов ничего мне не ответил, впрочем, я и не рассчитывал на его откровенность.
Выйдя, мы решили сразу определиться с квартирой. Председатель домкома, живший в соседнем подъезде, был полным мужчиной лет пятидесяти, с профессорской внешностью и замашками торгаша с рынка. Он сразу начал требовать сто рублей и это только за то, что он выпишет ордер на предоставление квартиры и заверит его в жилищном управлении, но мы сумели сбить цену и сошлись на сорока. Потом снова пришлось торговаться об помесячной оплате однокомнатной квартиры на первом этаже.
Следующие три часа ушли на переезд и вселение в новую квартиру. Если Сашенька, несмотря на события последних дней, была свежа и весела, то Лука, хоть и бодрился, выглядел не очень хорошо. Он даже отказался идти с нами есть, сказав, что не голоден. Мы сходили в трактир, потом немного прогулялись с девочкой и пошли обратно, а по дороге зашли в кафе и купили старику поесть. Затем мы, с Власовым, поехали к Зворыкину. Контора, в которой он работал, располагалась в особняке бывшего царского вельможи. Так мне объяснил Власов, которому об этом, в свое время, рассказал Петр. При входе нас встретил вахтер в полувоенной форме, который категорическим тоном потребовал нас записать свои фамилии, причину нашего посещения и отдел, в который мы направлялись. Для этого нам сунули большой толстый гроссбух, чернильницу и перьевую ручку.
– Значит, вы идете к товарищу Зворыкину? Значит, пишите комната 212. Дату! Вы не поставили дату!
– давал нам, время от времени, руководящие указания суровый советский привратник.
– Расписываться не забывайте, граждане.
После того, как заполнили нужные графы, он небрежно ткнул пальцем в сторону широкой лестницы: - Проходите, граждане. Второй этаж. Комната 212.
Пока мы шли по лестнице, мимо нас двигались в разных направлениях сотрудники. Причем все они, как один, были в нарукавниках и держали в руках какие-то
Почти сразу раздался радостный женский голос: - Владимир Михайлович! Как вас давно не было видно!
Дверь за ним захлопнулась. Я входить не стал, не хотел лишний раз привлекать к себе излишнее внимание, а спустя несколько минут Власов и Зворыкин вышли.
– Здравствуйте, Александр. Что-то случилось?
– Здравствуйте, Петр Сергеевич. Возникла одна проблема. Может через ваши связи можно что-то сделать.
– Я вас внимательно слушаю.
– Можно ли каким-то образом легально переправить через границу пожилого человека и девочку?
– Не вижу в чем тут трудности? Насколько мне известно, границы страны советов дырявые, как решето, - сообщил он мне тоном учителя, объясняющего элементарные вещи нерадивому ученику, но уже в следующую секунду, задумался.
– Хотя вы, возможно, правы. Физические нагрузки при таких переходах весьма приличные. Сколько девочке лет?
– Примерно, десять лет.
– М-м-м.... Есть у меня один человечек. Вот только.... Погодите, - Зворыкин приоткрыл дверь комнаты, засунул голову в проем и сказал.
– Абрам Иосифович, я поехал в "Мосписбумтрест". Меня уже сегодня не будет.
– Хорошо, голубчик. Езжайте, - раздался из-за двери старческий, дребезжащий голос.
Спустя полчаса мы подъехали к еще одному особняку с полудюжиной вывесок трестов и предприятий.
– А какая контора нам нужна?
– поинтересовался я.
– Наркомат по торговым связям с зарубежными партнерами. Здесь формируются группы производственников и специалистов, которые едут от своих наркоматов за границу. Делают им документы, визы, покупают билеты. Например, одному наркомату надо закупить в Германии вагоны, другому - станки, третьему - стальной прокат. Все эти организации подают заявки на своих специалистов, которых тщательно проверяют, а потом из них формируется группа в Германию. По приезду на место с ними уже работают люди из промышленного отдела нашего торгового представительства. Ждите, я пошел.
Зворыкин, сойдя с пролетки, исчез за большой дубовой дверью с блестящими на солнце латунными ручками. Мы ждали его полчаса, пока тот наконец не появился, причем с явно растерянным видом.
– Отпустите извозчика, - первым делом потребовал Зворыкин.
Я расплатился с извозчиком, и мы неторопливо пошли по улице.
– Не знаю, как вам и сказать, - причем говорил он, понизив голос, негромко.
– Эти товарищи, похоже, совсем зажрались. Где это видано такие деньжищи требовать?!
– Давайте без лишних эмоций, Петр Сергеевич.
– Хорошо. Мой хороший знакомый свел меня с человеком, который непосредственно занимается подготовкой документов для групп людей, отправляемых за рубеж. Сейчас как раз формируется группа специалистов для закупок в Германию. Он сказал, что может включить в ее состав двух человек. Вот только есть одно "но". Они хотят по тридцать пять тысяч с человека.
– Сколько?
– удивился Владимир.
– Они что там, совсем с ума сошли!
– в свою очередь возмутился я.