1924 год. Наследница

Тюрин Виктор Иванович

– Хотелось бы, честно, - ответил мне бывший следователь.

– Чисто случайно. Я шел по улице....

Естественно, что я им соврал, перемешав правду и ложь, в пропорции один к трем. Да и зачем им знать лишнее?

Спать мы уже легли около трех ночи. Не знаю, как остальные, но я заснул на тесной и неудобной кушетке сразу, стоило мне только положить голову на подушку.

Проснулся я от того, что меня кто-то пару раз толкнул в плечо. Я открыл глаза, передо мной стоял Петр Сергеевич.

– Саша, вставайте. Собирайтесь и пойдем в трактир завтракать.

Приведя себя в порядок, я отправился со своими компаньонами в трактир, после чего мы с Петром Сергеевичем отправились в Кремль

играть роли историков- реставраторов. Чтобы отвести от себя возможные подозрения, мы решили, что еще пару дней походим, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания, а уже потом окончательно исчезнем.

Исчезновение Антипова заметили только тогда, когда он не появился в половине девятого на утреннем совещании. Чуть позже выяснилось, что пропало еще два человека, его сотрудники. Мы пришли в тот момент, когда в Кремле подняли тревогу по поводу пропавших людей. Это было нетрудно понять по тщательной и придирчивой проверке всех входящих и выходящих из Кремля, а также по напряженным, сосредоточенным лицам курсантов и чекистам, которыми усилили посты. Отстояв, пусть короткую, но все же очередь, мы отдали свои документы часовому, но тот не стал их даже смотреть, а передал стоящему рядом с ним чекисту. Тот придирчиво их просмотрел, потом пошел звонить. Его не было так долго, что мы начали беспокоиться, но выйдя из будки, он заявил: - Приказано временно никого из посторонних лиц в Кремль не пускать! Все, товарищи, идите!

– Погодите, у нас же работа!
– воскликнул Зворыкин, разыгрывая возмущение.
– Хоть скажите: насколько это "временно"?

– До особого распоряжения!
– отчеканил чекист.

– А человека сюда можно вызвать?
– поинтересовался Зворыкин.

– Товарищи, я вам русским языком сказал, уходите. Вы мешаете несению службы!

Мы отошли в сторону, не зная, что делать. Коротко посоветовавшись, решили ждать Кротова здесь. Была некоторая вероятность, что его могли взять в оборот, но то, что нас сейчас не задержали по предъявлению документов, говорило о том, что тот на свободе. К нашему счастью, ждали мы недолго, где-то спустя полчаса Кротов показался в проеме ворот. Стоило ему нас увидеть, как он подошел к нам, поздоровался.

– Что случилось?
– в его голосе чувствовалась тревога.
– У нас все бегают, суетятся, но при этом толком ничего не говорит, но при этом слухи пошли, что Антипов пропал.

– Фамилия Сипягин вам не о чем не говорит?
– спросил я его.

– Говорит. Он помощник Антипова и его лучший дружок. Говорили, что они вместе на флоте служили, на одном корабле. Так что все-же случилось?

– Засада на нас случилась, Федор Николаевич, - объяснил я ему ситуацию.
– На самом выходе из подземного входа. Оказалось, что кроме вас они тоже знали про подземный ход. Их было трое: Антипов, Сипягин и Васькин. Решили нас убить, а золото себе оставить, а вот только сами себе нашли могилу.

– Вы их.... Господи! Как же так, Петр Сергеевич?
– почему-то обратился Кротов к Зворыкину, при этом у него стало такое несчастное лицо, что казалось, он вот-вот расплачется.

"Да, с нервами у него совсем плохо. Вон как его перекосило, - сразу подумал я.

– Так и есть, Федор Николаевич. К моему великому сожалению, все получилось именно так, как рассказал Александр, - подтвердил мои слова Зворыкин.
– Мы специально пришли вас предупредить, так как боимся, что они могли обмолвиться об этом деле еще кому-нибудь. Вас как, не расспрашивали?

– Нет. Как сидел, так и сижу на складе. Большое вам спасибо вам за беспокойство, Петр Сергеевич. Так я пойду?

– Федор Николаевич, спасибо вам за помощь, - поблагодарил я его, а затем добавил.
– Нам бы очень хотелось вас отблагодарить.

– Господь

с вами. Помог и хорошо.

"Да он блаженный какой-то, - подумал я, испытывая при этом какое-то внутреннее раздражение.

Дело в том, что я всегда шел своей дорогой и то, что человеческое общество живет по своим правилам, не имеющим ничего общего с декларируемыми ценностями, понял давным-давно. Те люди, кто во весь голос вещали о демократии и справедливости, с ростом моего сознания стали вызывать у меня только усмешку. По большей части это были обиженные люди, чьи мечты и надежды общество просто растоптало, даже не заметив. Ведь человек, врастая в социум, слышит со всех сторон о том, что надо быть хорошим во всем и только тогда ты можешь рассчитывать на справедливость, доброту и отзывчивость окружающих его людей, но в какой-то момент он начинает понимать, что вокруг него вполне хватает негодяев. Причем здесь идет речь не только о ворах и убийцах, а также о тех людях, чье мировоззрение разрешает им подличать или лгать для продвижения своих интересов. Стоит человеку это понять, значит, он вошел в мир взрослых людей и стоит на жизненном перекрестке. В какую сторону он теперь повернет, зависит, по большей части от воспитания, формирующего его внутренний мир, а уже потом от окружения. Тут три дороги. Он может жить как все, скулить, прятаться за иллюзиями, рассчитывая на доброту окружающих его людей, а может стать сильным духом и телом, жестким и уверенным в себе человеком, который рассчитывает только на самого себя. Третий путь предназначен для негодяев.

Для себя я выбрал второй путь и продолжаю по нему идти, а вот Федор Николаевич, несмотря на страшные испытания, не пожелал меняться, продолжив жить прошлым, то есть решил спрятаться в иллюзорном мире. Таких людей, мягко скажем, я не сильно любил.

– Федор Николаевич, погодите, - остановил его Зворыкин, который видно принял близко к сердцу расстроенное состояние своего бывшего сослуживца.
– Давайте, мы с вами, встретимся. Поговорим, вспомним былое. Ведь нам есть что вспоминать?

– И то, правда, - неожиданно обрадовался Кротов.
– Может, завтра?

– Давайте завтра. Если вам время позволяет, то встретимся в трактире "Медведь" на Большой Никитской, в полдень. Заодно и отобедаем.

– Просто замечательно, Петр Сергеевич, - и Кротов вдруг расплылся в улыбке.
– Буду обязательно. Всего вам хорошего.

Распрощавшись с Кротовым и найдя извозчика, мы поехали обратно к Власову. Так мы с ним договорились, на всякий случай. По крайней мере, теперь мы точно знали, что след от убитых к нам не потянется. Оба приятеля, похоже, держали свою тайну при себе, а так расскажи кому-нибудь - придется делиться, да и слухи могут поползти.

По пути мы расстались, у Зворыкина были свои дела, он сошел, а я поехал дальше. Стоило мне постучать, как дверь почти сразу распахнулась. Судя по правой руке, заведенной за спину, у Владимира там было оружие.

– Как там?
– спросил он настороженно.

– Все хорошо. Похоже, Кротова никто не подозревает, но я считаю, что от него лучше сейчас держаться подальше.

– Это правильно. А как с вашей работой?

– Кремль временно закрыли для посторонних людей, так что теперь я безработный.

– Отлично! Значит, теперь можем ехать к вашему антиквару?

– Поедем, только не сразу. Сначала заедем ко мне. Мне надо кое-кого проведать, а уже потом займемся нашими делами. Вас так устроит?

– Вполне. В отличие от Петра, который не любит советскую власть, но все равно ей прислуживает, я свободный человек.

– Кстати, а кем работает Петр Сергеевич?

– Юристом в какой-то большевистской конторе. Постоянно какие-то дела улаживает. А вы как думали, Александр, откуда у него такие связи?