1924 год. Наследница
Шрифт:
– Непременно буду ждать.
Извозчика мы нашли быстро. По дороге, я попытался разговорить Зворыкина, но тот явно не хотел вдаваться в подробности, как своей жизни, так и его хорошего друга, отделываясь короткими, односложными ответами.
Власов оказался мужчиной видным. Крупный телом, широкоплечий, с классическим профилем лица, которое сейчас портили ввалившиеся глаза, щетина и пустота в глазах. Петр Сергеевич оказался частично прав, стоило ему узнать, что гость приехал из Сибири, он поднялся с кровати и даже попытался привести себя в порядок. Правда, я так и не понял, это он проявил простое уважение к гостю или все
– Настоящее дело?
– повторил Власов, и мне показалось, что в его глазах сейчас мелькнуло что-то живое.
За время нашей беседы Зворыкин больше молчал, прихлебывая чай, и только иногда дополнял Власова, но после моих слов, он, с некоторым удивлением, посмотрел на меня. Видимо он уже успел составить обо мне свое мнение, но мои последние слова, похоже, заставили его пересмотреть.
– Как и другой любой человек, - сейчас он смотрел на меня задумчиво, пытаясь понять, что я собой, на самом деле, представляю.
– Человек существо несовершенное, ему всегда что-то нужно. Вот только есть у меня определенные сомнения по поводу вашего предложения. Вы, если я все правильно понимаю, приехали два дня назад, а уже сегодня хотите предложить дело двум совершенно незнакомым вам людям. Это как понять?
– Ваш вопрос с подтекстом, Петр Сергеевич. На самом деле вы хотите знать: не провокатор ли я? К сожалению, прямо сейчас развеять ваши опасения я не в силах, но, если у нас состоится новая встреча, думаю, что смогу найти подходящие аргументы.
– Это опасно?
– неожиданно спросил Власов, который стал оживать прямо на моих глазах.
– В определенной мере. Если мои слова вас заинтересовали, господа, то мы можем в ближайшие дни встретиться и поговорить на эту тему более подробно. Сейчас извините меня. Дела. Вынужден откланяться.
Выйдя на улицу, я решил прогуляться, а заодно попробовать составить впечатление об этих двух людях. Бывшие военные, крепкие, подтянутые, лет сорока, с военным опытом, при этом без особых политических пристрастий. По крайней мере, Власов, который в отличие от своего друга, оказался более разговорчивым, не горевал о царе-батюшке и не проклинал большевиков. Впрочем, открывать мне свою душу, он не стал и единственный реальный факт, который мне удалось узнать, так это то, что его жена и сын погибли пару лет тому назад. Даже при этом Власов показался мне более открытым человеком в отличие от его друга, тот оказался в соответствии с известным выражением "застегнут на все пуговицы". Впрочем, в дальнейшем они могли оказаться людьми совсем другого толка, а сейчас я видел лишь маски, которые те привыкли носить.
"Пока однозначно можно сказать только одно, что эти мужчины сами по себе, а это значит, что хвоста в виде контрреволюционного подполья или ГПУ у них нет".
Несмотря на определенную уверенность, я пару раз проверился по дороге, а когда убедился, что явной слежки за мной нет, решил зайти куда-нибудь
У забора дома, где я снимал комнату, в тени дерева, сидел Живчик. Увидев меня, вскочил на ноги и бросился ко мне.
– Дядя, а я тебя ждал. Девочку увезли.
– Кто? Куда?
– Опять та тетенька увезла. Девочка, вместе с ней, села в пролетку, и они уехали.
– А Лука? Пожилой человек, вместе с ними поехал?
– Не, но мы его видели. Он в лавку за продуктами ходил.
Я задумался. Поводов для такой поездки может быть много. Они могли и просто по магазинам поездить или в ателье, чтобы пошить девочке платье.
– Извозчик их опять ждал?
– снова спросил я.
– Он как приехал, так сразу на часы посмотрел.
– Извозчик один и тот же человек?
– Ага!
– Долго ждешь?
– Долго.
В это слово Живчик мог вложить как двадцать минут, так и два часа. Уточнять было бесполезно.
"Чего я собственно беспокоюсь?
– подумал я.
– До места довел, с рук на руки передал. Только это, похоже, это не наемники, а спецслужба какого-то государства. По любому, задачу, считай, выполнил. Еще пару дней понаблюдаем, и гуд бай, милая Сашенька!".
– О чем они говорили?
– снова спросил я.
– Степка ближе был, может он слышал. Он еще потом за ними побежал. Я сюда, а Васька там, у дома, остался.
– Ты беги, я за тобой. Там на улице ко мне не подходите, будто мы не знакомы. Степке скажешь, пусть потом подойдет. Все понятно?
Живчик только головой кивнул, затем сорвавшись с места, пулей понесся по улице.
Выйдя на улицу, где стоял нужный мне дом, огляделся. Летний день. Время рабочее, на улице, залитой солнечным светом, никого не было. Навестить Луку или нет? Если сейчас кто-то наблюдает за домом, то меня сразу вычислят. Постояв с минуту, решил, что овчинка выделки не стоит и повернул обратно домой, а спустя пятнадцать минут прибежал Степка с новостями.
– Уф! Совсем замаялся, дядя, но так и не догнал.
– Бог с ними. Что-то слышал?
– Извозчик ее назвал... вроде как... паной.
– Пани.
– Точно! Пани Ядвига и еще что-то сказал, только не по-нашему.
"Поляки?
– слегка удивился я.
– Польская разведка? А почему бы и нет? Да и какая мне разница!".
Несмотря на это мысленное заверение, мысль о девочке все равно сидела во мне занозой. Залез в карман, отсчитал полтора рубля и отдал парнишке.
– Благодарствую, дядя.
– Давай, беги отсюда, племянничек.
Зайдя в свою комнату, проверил сохранность своего саквояжа и понял, что здесь мне делать нечего.
"А не навестить ли мне Таню?
– сразу возникла мысль.
– В ресторан сходим, погуляем. А там видно будет".
Адрес девушка мне дала, когда мы расставались на вокзале, а вот по поводу фамилии своей родственницы ничего не сказала, а я этот момент как-то упустил. Сейчас я стоял перед дверью, где на висящей рядом со звонком фанерке было написано восемь фамилий. Ради эксперимента, решил на этот раз не звонить, а потянул за ручку двери, которая, к моему немалому удивлению, открылась. Не успел я войти, как из ближайшей двери вышла женщина в неопрятном домашнем халате, лет сорока пяти, с увядшим лицом. Она удивленно посмотрела на меня, потом спросила: - Вы к кому, мужчина?