1937. Большая чистка. НКВД против ЧК
Шрифт:
Особенно заметную роль в судьбе Люшкова сыграло его участие в ленинградском следствии по делу об убийстве С.М. Кирова. Прибывшие в Ленинград в составе партийно-правительственной группы чекисты выполняли в следственной бригаде вполне определенные обязанности. Так, заместитель наркома внутренних дел Я.С. Агранов вел общее руководство следствием и временно исполнял обязанности начальника УНКВД по Ленинградской области. Начальник Оперативного отдела ГУГБ НКВД К.В. Паукер ревизовал систему личной охраны убитого партийного руководителя. Люшков (Молчанов оставался в Москве) должен был заниматься политической подоплекой преступления. А именно эта сторона дела более всего интересовала Сталина и заместителя председателя КПК при ЦК ВКП(б) Н.И. Ежова, «курирующего» следствие и направившего его в русло деятельности «зиновьевской оппозиции». По-видимому, Люшков так же, как и Агранов, сразу же понял и принял замысел Сталина и Ежова обвинить в убийстве оппозицию. Это не сразу сделал Ягода, что, в конечном счете, повлияло на решение Сталиным его судьбы. Правильно «сориентировавшийся» в данной ситуации Люшков был сразу замечен и завоевал симпатии Ежова, в недалеком будущем — секретаря ЦК ВКП(б) и наркома внутренних дел СССР. Упоминание Я.С. Аграновым имени Люшкова
167
Материалы февральско-мартовского пленума… С. 18.
На XVII съезде ВКП(б) в феврале 1934 года был избран новый состав ЦК. Его полноправными членами, сравнявшись своим партийным статусом с Ягодой, стали председатель ГПУ УССР (с июля 1934 года — нарком внутренних дел УССР) В.А. Балицкий и бывшие видные чекисты — секретарь Северо-Кавказского крайкома Е.Г. Евдокимов и секретарь Закавказского крайкома партии Л.П. Берия.
В декабре 1934 года, после убийства С.М. Кирова, значительная часть ответственности за случившееся была возложена на действующего главу НКВД СССР Ягоду. Тот прекрасно понимал, что в таком случае у Балицкого, члена ЦК, наркома внутренних дел второй крупнейшей республики Союза и бывшего зампреда ОГПУ, появились реальные шансы занять его место. Пожалуй, единственным «темным пятном» на репутации Балицкого было обнаружение в июне 1934 года грубых нарушений финансовой дисциплины в НКВД УССР.
Не менее, чем Балицкий, опасным для Ягоды считался и бывший крупный чекист Е.Г. Евдокимов. Вплоть до своего ухода на партийную работу (январь 1934 г.) Евдокимов был неформальным главой мощного клана северокавказских чекистов, сложившегося вокруг него в Ростове-на-Дону в бытность полпредом ОГПУ по Северному Кавказу (1923–1929 гг. и 1932–1934 гг.) [168] . Шагом, направленным на «нейтрализацию» Евдокимова, как своего возможного преемника или заместителя, стало назначение Ягодой в августе 1936 года Г.С. Люшкова в Ростов-на-Дону начальником УНКВД по Азово-Черноморскому краю. Этим Ягода пытался достичь двух целей: получить от Люшкова, никак не связанного с интересами местного партийного и чекистского руководства, компрометирующих их и Евдокимова материалы, а заодно избавиться в Москве от Люшкова как чекиста, сотрудничавшего с Ежовым.
168
См.: Папчинский А. Продолжая разговор, начатый Авторхановым // Вопросы истории. 1992. № 2–3. С. 188–189; Тумшис М. Еще раз о кадрах чекистов 30-х годов // Вопросы истории. 1993. № 6. С. 190–191.
Имелась и еще одна причина, по которой сотрудник центрального аппарата НКВД оказался в Ростове-на-Дону. Руководство УНКВД по АЧК, как и Управления НКВД по Сталинградскому и Западно-Сибирскому краю, Свердловской и Западной областям, по мнению Москвы, «вследствие оппортунистического благодушия, самоуспокоенности, забвения старых чекистских традиций», не смогло «…распознать и разоблачить новые методы борьбы против партии и советского государства и оказалось неспособным обеспечить государственную безопасность» [169] . В итоге в Центре приняли решение укрепить эти периферийные органы госбезопасности. Чем нарком внутренних дел и не преминул воспользоваться. Бывший начальник УНКВД по АЧК комиссар госбезопасности 3-го ранга П.Г. Рудь был откомандирован руководить органами НКВД в Татарской АССР, а его место занял Люшков [170] .
169
ОРАФ УФСБ по Самарской области. Коллекция документов ВЧК-ОГПУ- НКВД СССР. Приказ НКВД СССР № 00 240 от 15 июля 1936 года.
170
ОРАФ УФСБ по Самарской области. Коллекция документов ВЧК-ОГПУ- НКВД СССР. Приказ НКВД СССР по личному составу № 800 от 29 августа 1936 года.
В связи с этим представляется спорным утверждение Р. Конквеста (речь идет о 1938 г.) о Люшкове, как об «одном из немногих оставшихся в НКВД людей Ягоды» [171] . Как чекист из «свиты» Балицкого Люшков не числился в любимцах Ягоды. М.П. Шрейдер, знавший Люшкова по работе в Москве, дает ему весьма бледную характеристику, вспоминая о нем лишь как о «скромном человеке и неплохом работнике» [172] .
Отметим и отсутствие у Люшкова каких-либо заметных правительственных наград за период работы в СПО ОГПУ — ГУГБ НКВД СССР. Вообще за свою чекистскую службу с 1921 по 1936 год он был награжден лишь двумя знаками «Почетного чекиста» да дважды на Украине (1927 и 1931 гг.) безрезультатно представлялся Балицким к награждению орденом Красного Знамени [173] . Высокое, «генеральское» спецзвание комиссара госбезопасности 3-го ранга, присвоенное ему в ноябре 1935 года, явилось лишь соответствующим оформлением в «табели о рангах» его ответственной должности в одном из ключевых отделов ГУГБ НКВД СССР.
171
КонквестР. Большой террор. Т. 2. Рига, 1991. С. 277.
172
Шрейдер М.П. Указ. соч. С. 16.
173
ОГА СБУ Киев. Архивное личное дело № 1310 на Люшкова Г.С. Л. 3.
В Ростов-на-Дону Люшков прибыл в сопровождении трех своих ближайших сотрудников М.А. Кагана, Г.М. Осинина-Винницкого и В.К. Зайко, хорошо знакомых ему еще по прежней работе на Украине и в Москве. Через месяц, в сентябре 1936 года, Ягода
В конце 1936 — начале 1937 гг. Сталин и Ежов намеревались нанести первый удар по руководству двух комитетов партии (Киевского обкома — секретарь П.П. Постышев, Азово-Черноморского крайкома — секретарь Б.П. Шеболдаев). Сложность предстоявшей «операции» заключалась в том, что оба секретаря никогда не состояли в оппозиции, имели безупречное партийное прошлое и считались твердыми «сталинцами» [174] .
174
ХлевнюкО.В. 1937: Сталин, НКВД, советское общество. М., 1992. С. 94.
Таким образом, решением Ежова Люшков ставился в авангарде репрессивной практики на местах, причем тогда, когда в центре еще царило относительное спокойствие. Реализованное Люшковым «ростовское дело», направленное против Шеболдаева, стало «пробным камнем, на котором Сталин проверял возможность наступления на партийных руководителей высшего ранга и подавления их недовольства ударами, наносимыми по партийным кадрам» [175] . Уже на декабрьском (1936) пленуме ЦК ВКП(б) Ежов огласил первые итоги деятельности Люшкова в Ростове-на-Дону, когда выяснилось, что «…по Азово-Черноморской организации арестовано свыше 200 во главе с Глебовым и Белобородовым и пр. троцкистов и зиновьевцев» [176] . «Обогащенный» своим «московским опытом» ведения следствия и подготовки политических процессов, Люшков на новом участке работы блестяще справился с заданием Сталина и Ежова. После постановления Политбюро ЦК ВКП(б) от 2 января 1937 года «Об ошибках секретаря Азово-Черноморского крайкома тов. Шеболдаева и неудовлетворительном политическом руководстве крайкома ВКП(б)» местная парторганизация подверглась жесточайшему разгрому. Среди арестованных оказались 1-й секретарь Краснодарского ГК ВКП(б) О.Л. Рыбкин, 2-й секретарь Краснодарского ГК ВКП(б) П.Н. Буров, заместители председателя Азово-Черноморского крайисполкома Е.Б. Фрумкина и Л.И. Ароцкер, 1-й секретарь Таганрогского ГК ВКП(б) С.Х. Варданиан, 1-й секретарь Азово-Черноморского крайкома ВЛКСМ К.М. Ерофицкий, 1-й секретарь Сталинского РК ВКП(б) г. Ростова-на-Дону Л.Д. Гогоберидзе и многие другие.
175
Там же. С. 92
176
Фрагменты стенограммы декабрьского Пленума ЦК ВКП(б) 1936 г. // Вопросы истории. 1995. № 1. С. 5.
Их обвинили в том, что они являлись участниками контрреволюционной троцкистско-зиновьевской вредительской и диверсионной организации, которая ставила своей задачей — применение индивидуального террора в отношении руководителей ВКП(б) и Советского правительства и организацию диверсионных актов на промышленных предприятиях АЧК. Этими арестами Шеболдаев был политически дискредитирован. Сосланный руководить «второстепенным» Курским обкомом партии, он подвергся аресту лишь в июне 1937 года в ходе разворачивающейся «ежовщины».
По грустной иронии судьбы разоблачительная кампания Люшкова в Ростове-на-Дону, независимо от замыслов Ягоды, приобрела совсем иные масштабы и направленность, а новым секретарем крайкома (затем — Ростовского обкома партии) в январе 1937 года был поставлен… Е.Г. Евдокимов. Видимо, считалось, что, как бывший чекист, имеющий многолетний стаж работы на Северном Кавказе, он лучше других наладит «чистку» по партийной линии в русле указаний Москвы.
На февральско-мартовском (1937) пленуме ЦК Ежов окончательно растоптал авторитет бывшего наркома Ягоды. Вместе с другими чекистами (здесь особенно усердствовали Е.Г. Евдокимов и Л.М. Заковский) он уличил Ягоду в развале кадровой работы в НКВД, позволившем проникнуть в его центральный аппарат «предателям» и «шпионам» [177] . Характерно, что и в этой ситуации Люшков первым из руководителей органов НКВД на местах оперативно имитировал на своем уровне начало репрессий Ежова в самой чекистской среде. Именно в УНКВД Азово-Черноморского края были разоблачены первые «изменники-чекисты» — начальник АХО УНКВД Л.М. Масальский, инспектор при начальнике УНКВД А.В. Жемчужников, начальник Кисловодского ГО НКВД АР. Бранденбург, начальник Таганрогского ГО НКВД Е.Н. Баланюк, начальник Новочеркасского райотдела НКВД Д. И. Шаповалов, личный порученец бывшего начальника УНКВД П.Г. Рудя Н.З. Финкель и другие [178] . Обвинения арестованных чекистов были стандартными. Они якобы систематически информировали участников троцкистской организации (чуть не сплошь состоявшей из первых лиц краевого руководства) обо всех имеющихся в распоряжении НКВД оперативных материалах по «троцкистской линии».
177
Резолюция Пленума ЦК ВКП(б) по докладу тов. Ежова от 3 марта 1937 г. // Вопросы истории. 1995. № 2. С. 22–26
178
ордф уфсб по Ростовской области. Архивное следственное дело № П-12022 на Илистанова Ш.А. Л. 49.
Одним из главных «предателей-чекистов» Люшков и его подручные считали Масальского. Так, именно он, имея связи с террористической группой, передавал «…сведения о пребывании в Сочи Сталина на предмет подготовки и совершения террористического акта». Эти обвинения подтверждали многие арестованные, в том числе и бывший заместитель председателя Азово-Черноморского КИКа Л.И. Ароцкер: «В организацию входят Масальский… старый кадровый троцкист и… Финкель, личный порученец Рудя. На обоих нами возлагались большие надежды, как на террористов… потому, что они имели какое-то отношение к снабжению правительственных дач в Сочи» [179] .
179
Там же. Л. 50–51.