1968. Год, который встряхнул мир
Шрифт:
Вечером 30 января, когда занавес опустился в последний раз, триста студентов Варшавского университета и Школы Национального театра прошли маршем перед Национальным театром, всего в нескольких сотнях ярдах от памятника Адаму Мицкевичу. Они не рассматривали это как акт неповиновения. Просто коммунистическая молодежь решила напомнить старшим об идеалах коммунизма. Сам Михник, которого власти знали как «смутьяна», в марше участия не принимал.
«Мы думали, что возможна эволюция в чешском стиле», — рассказывал Михник. Студенты не опасались, что ответом на их акцию станет насилие. «С 1949 года полиция в Польше никогда не предпринимала действий против студентов». Мих-ник, возможно, рассуждал слишком логично. Здесь, среди ив,
Ничего удивительного не было в том, что пресса ничего не сообщила о происшедшем. Михник и другой студент из числа диссидентов, Хенрык Шлайфер, имели разговор с корреспондентом «Монд», которого Михник охарактеризовал как «очень опасного человека». «Крайний реакционер и больше всего заботится о саморекламе». Но два молодых коммуниста не имели особого выбора, если они хотели, чтобы польский народ узнал об этих событиях. После публикации в «Монд» история была подхвачена радиостанцией «Свободная Европа» в Вене, а благодаря ее передачам стала известна всей Польше. Однако тайная полиция заметила, как Михник и Шлайфер встречались с корреспондентом, и когда статья появилась в «Монд», оба они были исключены из университета.
Правительство очень кстати увязало все это с «антисиони-стской кампанией». Михник, Шлайфер и многие студенты, участвовавшие в демонстрации, были евреями. В этом не было ничего удивительного, учитывая, что университетские диссиденты происходили из добропорядочных коммунистических семей, где родители учили своих детей бороться за более справедливое общество.
Но не так объясняло правительство действия евреев, участвовавших в студенческом движении. Правительство, удалявшее евреев со всех чиновничьих постов по обвинению в сионистском заговоре, теперь заявляло, что так называемое студенческое движение засорено сионистами. Арестованных студентов подвергали допросам. Если они не были евреями, то их спрашивали: «Вы не еврей. Почему же вы всегда вместе с евреями?» Неевреям предлагали назвать имена их еврейских лидеров.
Допрашивая еврея, в полиции задают вопрос: «Вы еврей?» Студенты часто отвечают: «Нет, я поляк». — «Нет, вы еврей».
Для Польши это привычный диалог.
Часть II
ПРАЖСКАЯ ВЕСНА
Первое, что должна сделать любая революционная партия, — это захватить средства связи. Тот, кто владеет ими, владеет страной. И в наше время это справедливо в большей мере, чем было когда-либо в истории.
Глава 5
В ШЕСТЕРНЯХ НЕНАВИСТНОЙ МАШИНЫ
Работодатели начинают испытывать нежные чувства к этому поколению... Оно воспитано так, что им легко руководить. Никаких беспорядков не ожидается.
Мы видим, что пугающее число наших молодых людей отказываются от повиновения каким бы то ни было формам власти, из каких бы источников она ни исходила. Их кредо — первобытный нигилизм, бурный в своих проявлениях, единственная цель которого — разрушение. Я не знаю другого такого периода в нашей истории, когда расхождение между поколениями имело бы такие масштабы и было бы чревато меньшими опасностями.
Грейсон Кларк, президент Колумбийского университета, 1968
К весне 1968 года демонстрации в колледжах стали столь распространенным явлением в Соединенных Штатах (ежемесячно волнения происходили примерно в тридцати учебных
Участники протеста понимали, что для достижения серьезных результатов следует делать нечто большее, нежели пройти маршем с транспарантами в руках и попасть в газеты: нужно захватить здание, остановить работу учреждения... Для выражения протеста против принятого в Колумбийском университете плана строительства нового спортзала (с этой территории должны были выселить бедных темнокожих обитателей Гарлема) студенты прыгали в стальной ковш экскаватора, дабы помешать строительству. В середине марта колумбийское антивоенное студенческое движение призвало к однодневному бойкоту занятий в знак протеста против войны. В общей сложности три с половиной тысячи студентов и тысяча сотрудников факультета не появились в аудиториях. Около трех тысяч студентов Вис-консинского университета в Медисоне наблюдали за тем, как участники антивоенного движения водрузили четыреста белых крестов на травянистом склоне Боскомского холма возле административного здания. Это означало: «Боскомское мемориальное кладбище, выпуск 1968 года». Джозеф Чандлер, бывший студент, работавший впоследствии в созданном на базе Меди-сонского университета Висконсинском союзе сопротивления призыву, говорил; «Мы хотели, чтобы кампус выглядел как кладбище, поскольку именно в кампусе большинство выпускников были внесены в призывной список». В первую неделю весны студенты общим числом от пятисот до тысячи человек захватили административное здание Университета Ховарда — ведущего «черного» университета — и отказались покинуть его. Они протестовали против отсутствия в программе курсов истории чернокожих. Затем темнокожие студенты заняли здание в Корнелле. Студенты также блокировали здание в Колгейте.
В подобных акциях участвовали не только студенты. «Нью-Йорк тайме» сообщила 24 марта, что хиппи захватили нью-йоркский Центральный вокзал и «превратили свое обычное весеннее сборище в яростную антивоенную демонстрацию». Сообщение, в свою очередь, повлекло за собой длинную статью, посвященную вероятности превращения хиппи, поступки которых истеблишмент считал лишенными мотивации, в политических активистов. Но эти хиппи на самом деле были «Йиппи!» из Молодежной международной партии Эбби Хоффмана, которая всегда являлась политизированной.
В Италии студенты, выражавшие протест против не соответствующих их требованиям условий учебы, несли длинный красный флаг от здания к зданию в кампусе Римского университета (в тот момент университет вновь открылся после того, как в середине марта он не работал в течение двенадцати дней в связи с беспорядками). Только в первый день двести студентов пострадали в столкновениях с полицией; во второй день профессора и преподаватели присоединились к студентам в знак протеста против жестокости полицейских. Некоторые требовали отставки ректора, причем главным аргументом было то, что именно он вызвал полицию. Студенты решили продолжать демонстрации. При этом итальянские коммунисты пытались взять контроль над студенческим движением, но безуспешно.
В начале весны 1968 года Ассоциация немецких студентов имела свои организации в ста восьми университетах Германии и насчитывала три тысячи сотрудников. Студенты сплотились во время акций протеста против войны во Вьетнаме, но постепенно их внимание стало смещаться на проблемы в самой Германии, такие как статус Восточной Германии, требование отставки чиновников с нацистским прошлым, занимающих высокие государственные посты, и возможность студентов иметь право голоса при решении проблем, связанных с образованием.