1974: Сезон в аду
Шрифт:
— Ну, ты скажешь, — со смехом ответил Пол, но улыбка тут же сползла с его лица.
Я перестал смеяться и уставился на свечу, оставленную на мойке, пытаясь вспомнить, где я, черт побери, оставил «Путеводитель по северным каналам».
У Кэтрин.
— Логово Крысолова, — прошептал Келли.
— Ага. А так вроде ничего особенного, да?
— Сколько тебе нужно? — Келли прикреплял вспышку к одному из своих фотоаппаратов.
— Думаю, по нескольку с каждой комнаты и столько же в передней.
— С
— Между нами: я собираюсь книжку об этом случае написать, поэтому мне нужно приличное количество снимков. Могу тебя в долю взять, если хочешь.
— Да ты что? Ну, спасибо, Эдди.
Я старался не загораживать свет. Келли перешел из кухни в коридор, затем к дверям спальни Мэри Голдторп.
— Это, значит, ее комната?
— Ага, — сказал я и протиснулся мимо Келли.
Я подошел к комоду и открыл правый верхний ящик. Порывшись в куче трусиков, я нашел, что искал. Я повесил непарный чулок на край ящика и почувствовал приступ отвращения к самому себе.
— Улыбочку! — сказал Келли, и я быстро отошел. Я уставился на сад позади дома и на дождь, думая о собственной сестре.
— Думаешь, они трахались?
— Возможно. — Я положил чулок обратно и закрыл бельевой ящик.
— Вот твари.
Я повел его в комнату Грэма, взял с полки книгу и открыл ее.
— Постарайся, чтобы вот это хорошо получилось, — сказал я, показывая на наклейку с совой и словесную угрозу.
— ЭТА КНИГА ПРИНАДЛЕЖИТ ГРЭМУ И МЭРИ ГОЛДТОРПАМ. ЕСЛИ ВЫ ЕЕ УКРАДЕТЕ, ВАС ВЫСЛЕДЯТ И УБЬЮТ, — прочитал Келли. — Твою мать.
— Сфотографируй еще всю полку.
— Прямо бестселлеры, — засмеялся Келли.
Я прошел через маленькую темную прихожую и открыл дверь в переднюю.
Первое, что я увидел, был камин.
Келли встал за моей спиной, вспышки его фотоаппарата взорвали полумрак комнаты.
— Он, значит, здесь все сотворил?
— Да.
Обнаженная и задушенная.
— В камине, да?
— Да.
Повешенная в камине.
— Таких несколько сделать, да?
— Да.
Дробовик у него во рту.
— У меня аж мурашки по коже, честное слово.
— Да, — сказал я в пустое пространство над очагом.
Палец на курке.
— А зачем он это сделал?
— Хер его знает.
Келли фыркнул:
— Ну какие-то у тебя должны быть соображения, черт возьми. Ты же этой историей живешь уже бог знает сколько.
— Следователи говорят, что он ненавидел шум. Хотел тишины.
— Да уж, тишины-то ему теперь достаточно.
— Ага.
Я смотрел, как Келли щелкал фотоаппаратом. По комнате прыгали белые звездочки.
Муж Полы тоже
— Непонятно, зачем люди возятся с этими каминами в наше время, — сказал Келли, не переставая щелкать.
— В них есть свой смысл.
— Ну, если ты — Санта-Клаус, то да.
— Стиль? — предположил я.
— Да уж, стиль в них, конечно, есть. Помнишь ажиотаж вокруг них?
— Вокруг чего?
— Вокруг этих бунгало.
— Нет.
Келли принялся менять пленку.
— Ой, что тут творилось! Я-то помню, мы бабушку с дедушкой хотели в такое поселить.
— Не понял.
— Предполагалось, что это будут дома престарелых, поэтому они и построены как бунгало. Но эти сволочи в горсовете взяли и распродали их. Я тебе вот что скажу, у этих Голдторпов, должно быть, деньжата водились.
— А почем они шли?
— Не помню. Но недешево, это уж точно. Спроектированы Джоном, мать его, Доусоном. Спроси эту бабу, соседку их. Готов поспорить, что она тебе точно скажет, сколько они стоят.
— Эти бунгало сделаны по проекту Джона Доусона?
— Ага, приятеля нашего Барри. Мой отец считает, что это и навело горсовет на мысль толкнуть их — вся эта суета вокруг его произведений.
— Черт.
— Барри, в частности, именно об этом и говорил все время. Это же было незаконно, и в то время все об этом знали.
— Я не знал.
— Ну здесь-то это была не новость, а на юге, думаю, об этом вообще не говорили.
— Да, кажется, не говорили. А когда их построили?
— Пять-шесть лет тому — назад. Примерно в то же время… — Келли замолчал. Я знал, что он собирался сказать.
Мы стояли в темной холодной комнате среди резких вспышек света и не говорили ни слова, пока он не закончил.
— Ну вот, заказ готов, если, конечно, у тебя больше нет никаких пожеланий, — сказал Келли, роясь в сумке из-под фотоаппарата.
— Может, снаружи парочку, как ты считаешь? — сказал я, глядя в окно на дождь.
В тупик заворачивала машина.
Келли выглянул в окно, выходящее на улицу.
— Возможно, придется приехать еще раз, в погожий день, но я попробую.
Машина остановилась перед домом.
— Черт, — сказал я.
— Твою мать, — сказал Келли.
— Ага, — сказал я, глядя, как из сине-белой машины вышли двое полицейских.
Когда мы вышли из дома, полицейские уже шагали по дорожке. Один был высокий, с бородой, другой — коротенький, с большим носом. Они могли бы сойти за дуэт комиков, но только никто не смеялся, и рожи у них были злые-презлые.
В соседнем доме Гамлет зашелся лаем, низкорослый выматерился. Келли закрыл за собой дверь. Энид Шеард и след простыл. Шел дождь, и деваться нам было некуда.