1977
Шрифт:
– Что ты сделал? Почему они здесь?
– Они решили, что я фальшивомонетчик. Но все не так. То, что я сейчас скажу, покажется бредом, но ты попытайся поверить… – перед тем как продолжить я туго сглотнул и облизал сухие губы. Собрался с мыслями. – Я… из будущего. Знаю, звучит как бред, но это так. В смысле, это не бред, а правда. Я из две тысячи двадцать четвертого.
Аня смотрела на меня стеклянными глазами.
– Фальшивомонетчик? – тихо сложили ее губы.
– Ань, ты меня не слышишь…
Она посмотрела на дверь.
– Пап…папа...
Закричала, как будто оказалась в одной клетке с хищным зверем и звала на помощь. Как будто я маньяк.
Дззззз. Дззззз. Дззззз.
– Открывай, сучок! – прорычал отец, молотя кулаком в дверь. – Не тронь ее! Не тронь, сука!
Анька кинулась к двери, но влетела в меня, не дал ей прошмыгнуть. Она перла как танк, но я – ее сильнее. Зажал ее талию руками в замок и вытолкнул в комнату. Захлопнул за собой дверь.
Дззззз.
– Сереж, выпусти меня!
Анька уставилась на меня влажными глазами.
– Не могу.
– Ну и дурак!
Она выдернула свою руку из моей ладони и уселась на кровать спиной к настенному ковру, подтянула к себе колени, обняла их. Насупилась. Смотрела на меня исподлобья. Не зло, а просто недовольно.
– Ты меня не слышишь, Ань. Я из будущего!
В ответ молчание. Не верит. Я бы и сам не поверил на ее месте. Тяжело вздохнув, подошел к окну. Внизу дежурили двое в штатском. Прыгать не получится. Там меня уже ждут.
Сел рядом с Аней. Вытащил из кармана телефон, нашел в галерее фотографию страницы домовой книги с записью о дате смерти.
– Посмотри, пожалуйста, – протянул телефон.
– Что это? – она стала вертеть в руках мобильник. – На что смотреть?
– Да вот на экране, – повернул телефон нужной стороной. – Там фотография. Взгляни.
Анька держала мобильник неуклюже, двумя руками. Присмотрелась к фотографии.
– Это шутка какая-то, да?
– Нет. Сегодня бы ты погибла в аварии по дороге в Лабинск.
– Глупость какая. Я же дома. Как я погибну?
– Вот в этом вся и странность… Никак не пойму почему эта запись не исчезла. Ведь ты никуда не поехала.
В прихожке зазвонил телефон. Анька пошла отвечать. Я следом, смотреть за ней, чтобы не открыла дверь.
– Алло, – выслушав что-то короткое, протянула мне трубку, лицо задумчивое.
Я с опаской поднес ее к уху.
– Слушаю.
– Это капитан Литвиненков. Комитет госбезопасности. Сергей, бросьте этот цирк. Открывайте.
Ого! Серьезно за меня взялись местные правоохранители. Контору подключили!
Я молчал. Нечего было говорить, тем более гэбэшнику. Тот послушал тишину в трубке и опять ожил:
– Предлагаю такой расклад: сейчас я поднимусь к тебе, ты откроешь мне дверь, девушку – отпустишь. Мы с тобой наедине обо всем договоримся. Устроит?
– О чем мне с вами договариваться? Я не подделывал деньги.
– Черт с ним с деньгами, Сергей! Мы о других вещах поговорим…
– О каких?
– Например, об устройстве, которое ты якобы подарил Анне. Расскажешь откуда оно
Наушник! Я повернулся к Аньке, но она уже была в комнате. Через дверной проем я увидел, что она сидела на краю кровати и смотрела что-то в моем телефоне. Неужели она отнесла его в КГБ? Сдала как подозрительное устройство?
– Ты же не станешь отрицать, что пытался ее завербовать? – не унимался Литвиненков.
– Кого?
– Анну. Ты у нас давно на контроле. Не ясно только одно: чью разведку представляешь? Штаты? Европа?
– Завербовать? Какую разведку представляю? Ха-ха, что за бред!
– Хорошо играешь удивление! Без фальши, знаешь ли. Стало быть, ты профи. Тем интереснее тебя брать. Но вернемся к делу. В посольствах ты не появлялся. Следовательно, работаешь без их прикрытия. Стало быть, ты нелегал.
– Вам надо шпионские книжки писать.
Нет, Анька бы никуда не пошла. Это все ее отец. Мог он случайно увидеть у нее наушник? Мог. А потом пошло и поехало…
– А у нас тут, знаешь, поинтересней, чем в детективах, – сказал Литвиненков. –Послушай версию: ты втерся в доверие к Анне, влюбил в себя, а потом на чувствах к себе завербовал. Еще золото ей дарил. Серьги золотые, вспомнил? Оказывал финансовую поддержку, так сказать. Она сама и не поняла, что ты втянул ее в свою агентуру. Хотя, возможно и поняла. Действовала умышленно, за вознаграждение: за золотые украшение или деньги. В этом нам предстоит еще разобраться.
– Что вы несете?!
– Ты и сам знаешь, что не нужно вербовать ученого НИИ, – продолжил Литвиненков. – Достаточно, оказаться любовником его жены или сестры. Все секреты разбалтываются в постели. Вот ты и вытягивал их по чуть-чуть. А затем ты бы пошел с ней в гости к ее брату, вступил бы с ним в контакт и начал готовится к его вербовке. Да что я тебе рассказываю, ты и так все прекрасно знаешь!
– У вас паранойя! У нее нет брата. И я ее не вербовал!
Вот Литвиненков уже и переобулся: оказывает я ее завербовал, а не пытался лишь это сделать… Они все для себя решили. Дело нужно закрыть. Любой ценой.
– Брат двоюродный. Сотрудник НИИ, работает на оборонку, между прочим. Думаю, ты в курсе.
– Мне вам нечего сказать.
– Наши спецы разобрали устройство. Оно одновременно радиопередатчик и прослушка… Кому и какую информацию ты по нему передавал? Или передавала Анна? Она твоя радистка? Кому, куда?
– Ничего я не передавал. И она тоже.
– Допустим, я ошибаюсь, и ты простой гражданин. Тогда откуда у тебя устройство? Собрал сам? Кулибиных у нас много, но вряд ли ты сам... Таких технологий, михросхема, которая там внутри, такой у нас еще нигде нет. Если ты простой гражданин, то откуда у тебя это устройство? Только не говори, что нашел. Лишь разведка могла тебе его дать. Ты расшифрован, Сергей! Или как там тебя? Джон, Уильям, Ганс? Или ты сам завербован?