20 лет дипломатической борьбы
Шрифт:
– Мы спасали свое лицо, вместо того чтобы предпринять контрнаступление, и мы проиграли игру! – едва слышно говорят они.
Еще в течение двух суток Америка, Франция и малые страны пытаются побудить все государства, входящие в Лигу Наций, заключить конвенцию о разоружении без Германии, что в политическом плане явилось бы ответом Адольфу Гитлеру.
Но в конце концов председатель конференции по разоружению Гендерсон без обиняков заявляет:
– Макдональд не желает работать на какой-либо конференции по разоружению без участия Германии.
Со времени окончания войны это первая крупная
Гитлер не только одержал верх, но и сделал своей союзницей Италию. Рим, раскрыв свою игру, приветствует эту дипломатическую акцию Германии, которую агентство Стефани называет «акцией силы».
На следующий день все делегаты выезжают поездом в Париж. Они молчаливы и грустны.
Будущее Франции в области внешней политики представляется несколько скомпрометированным.
Что касается Америки, то на американскую карту в данный момент не приходится рассчитывать. Итальянская карта играет против Франции. Английская карта всегда служит прежде всего Англии.
Польская карта с такими игроками, как маршал Пилсудский и полковник Бек, ненадежна, а пакт четырех только что сильно подорвал позиции Франции в Центральной Европе и на Балканах. Итак, что же делать?
Существует еще русская карта, защитниками которой сделались генералы Вейган и Делаттр де Тассиньи, но одно упоминание о ней вызывает бурный протест правых партий.
– Чтобы противостоять Германии, Франция нуждается в России, в противном случае она не устоит, – повторяет тем не менее старый посол Камбон Эдуарду Эррио и Пьеру Коту, которые собираются по поручению правительства Даладье предпринять поездку в Москву.
«Дипломатия – это прежде всего вопрос географии, здесь действуют извечные законы. Если Франция хочет бороться с сильной Германией, то союз с Востоком необходим!»
Пятнадцатое октября 1933 года. Москва печальна. Нет ни такси, ни большого уличного движения. В массе своей плохо одетые люди стоят в длинных очередях, чтобы получить керосин или хлеб. На площадях и некоторых перекрестках города огромные громкоговорители передают нескончаемые выступления или новости дня.
На улицах не видно ни супружеских пар, ни влюбленных. Здесь только работают. Парикмахерские, однако, осаждаются посетителями. В одной из них молодая девушка, которая делает мне прическу, увидев, что я читаю свою корреспонденцию, спрашивает меня на ломаном немецком языке:
– Это любовное письмо?
– Нет, – отвечаю я. – Но вы-то, наверно, их получаете? Ведь вы так красивы!
– Нет, – отвечает она с сожалением, – у нас нет времени, чтобы писать их. Мы работаем. А когда наступает вечер, мы и юноши, с которыми мы дружим, чувствуем себя слишком усталыми, чтобы писать!
К тому же в великой республике, как кажется, царят добродетельные нравы!
В то же самое утро у Кремля, тогда ревниво закрытого от публики, мне говорят: «Сейчас должен выехать Сталин».
Вооружившись терпением, я жду в окружении нескольких служащих перед небольшим белым дворцом президента Союза Советских Социалистических Республик (в то время Сталин не только не был президентом, но даже и не возглавлял формально правительство СССР, он являлся Первым секретарем ЦК ВКП(б). – Примеч. ред.). Через несколько минут из ворот Кремля с головокружительной быстротой выезжают пять совершенно одинаковых серых автомобилей. «Сталин только что проехал, – говорит мне один из тех,
На следующий день Московский совет устраивает большой завтрак.
Когда мэр (первый секретарь горкома. – Примеч. ред.) Москвы провозглашает тост, все офицеры Красной армии, расположившиеся за маленькими столиками, поднимаются как один. По восточному обычаю, они бросают украшающие их столы большие красные розы на почетный стол, где сидит Эррио.
– Да здравствует Франция, да здравствует французская армия! – трижды кричат они.
– Мы не мыслим нового сближения с вами, – говорит Литвинов, – без нового политического или военного пакта.
Действительно, маршал Тухачевский предлагает военный пакт, имеющий более серьезный характер, чем договор о военном союзе, который Франция некогда имела с царской Россией!
После отъезда Эррио в СССР прибывает Пьер Кот с официальным поручением обсудить возможность заключения соглашения о воздушном сообщении.
Тем временем Гитлер достигает своих целей. Плебисцит 12 ноября дал ему сорок миллионов пятьсот тысяч голосов.
Луч надежды меркнет в Женеве!
Секретариат Лиги Наций не может более обеспечить поступление членских взносов. Режим экономии обрушивается на организацию.
В одну из этих ночей упала и разбилась стоявшая в передней большого застекленного зала аллегорическая гипсовая группа, изображающая Мир, в церемонии открытия которой на 3-й сессии Ассамблеи принимал горячее участие Бриан, окруженный восторженными делегатами всех стран. Гипсовые обломки были выметены и выброшены на помойку.
Глава 16. Луи Барту на Кэ д’Орсэ
«Депутатов – в Сену и гвардейцев вместе с ними». – Маленький салон императрицы Евгении. – Авеню Марсо, дом 34, и операция «мыльная пена». – Как пишется история. – «Самая трагическая страница в моей жизни». – Восточное Локарно.
Шестое февраля 1934 года, В 3 часа дня в ложе президента республики в палате депутатов.
Заседание обещает быть ужасным. Здесь же находится мобильная гвардия, чтобы защитить парламент от фашистских организаций, принявших решение проникнуть в здание с помощью массового натиска, а затем подвергнуть жестоким репрессиям депутатов, избранных всеобщим голосованием, которые, по их мнению, ведут Францию к войне и разорению. Речь идет о том, чтобы, воспользовавшись делом Стависского, [30] финансовыми скандалами, непрерывно следующими друг за другом, и правительственными кризисами, заставить уйти в отставку правительство и покончить с республиканским режимом.
30
Дело, связанное со скандальным банкротством французского финансиста и афериста Александра Стависского, «покончившего самоубийством» в декабре 1933 года. В мошеннических финансовых операциях Стависского были замешаны многие крупные французские политические деятели и парламентарии, в связи с чем фашистские элементы стремились воспользоваться разразившимся скандалом с целью дискредитировать, а затем и уничтожить буржуазно-республиканский строй во Франции.