20 лет дипломатической борьбы
Шрифт:
Обедая с Отто Штрассером, братом Грегора Штрассера, в ресторане «Унтер ден Линден», я говорю ему: «Шлейхер даже дал мне понять, что он держит Гитлера в своих руках!»
Заказав обед без масла и мяса – так как существовали определенные ограничения, – Штрассер отвечает:
– Ну что ж, если Гитлер действительно у него в руках, то он хорошо бы сделал, покрепче сжав руки, пока еще не слишком поздно!
Но было слишком поздно! Фон Шлейхер дал мне тогда свое последнее интервью! Между Гитлером и националистами в этот самый момент происходили неслыханно
И в вихре событий 27 января нацисты и националисты пришли к соглашению. 28 января Шлейхер подает в отставку; 30 января Гитлер представляет Гинденбургу декрет, возлагающий на него, Гитлера, «во имя защиты народа и государства» обязанности канцлера Германии. Гинденбург подписывает декрет.
А вся германская пресса пишет: «Гитлер спас Германию от большевизма!»
В посольстве на Паризерплац, когда я прощаюсь с Франсуа-Понсэ, он заявляет мне:
– Передайте от меня Бонкуру, что отныне вся наступательная сила национализма, являющегося орудием правительства, будет направлена против внешнего врага, главным образом против Франции.
На следующий день вечером я прибываю в Париж.
Газеты пестрят заголовками: «Кабинет Бонкура пал».
– Знаете ли вы, что Гитлер пришел к власти? – спрашиваю я у шофера такси.
Не оборачиваясь, он спокойно отвечает:
– Да, да, из газеты!
Впрочем, любопытно, что газета «Тан» пишет: «Весьма возможно, что Гитлер очень быстро потерпит крах и потеряет свою репутацию волшебника».
В палате депутатов никто не интересуется разговорами о Берлине.
– Тьфу, у власти Гитлер или нет – какая разница? – говорят мне некоторые радикал-социалисты.
Подходит Андре Тардье. Он разражается сардоническим смехом:
– Черт возьми, а я сомневался, что Гитлер придет к власти! Блюм ведь постоянно ошибается, и как раз на днях он возвестил, что Гитлеру капут!
Что касается правых депутатов, то они скорее даже удовлетворены. Некий председатель партии «Демократический альянс» говорит:
– Не вижу причины для слез! В случае неприятностей Англия придет к нам на помощь, да и Гитлер не враг Франции!
Другой рассуждает еще более удивительным образом:
– Гитлер уже дважды сослужил нам службу: он сделал Германию непопулярной в Англии и Америке, и он показал Англии истинное лицо Германии! Да, я решительно предпочитаю Гитлера Шлейхеру!
Но на Кэ д’Орсэ Эррио, беседуя с Поль-Бонкуром, говорят об отсутствии единства и понимания в парламенте в момент, когда события, происходящие в Германии, являются по меньшей мере тревожными. Бонкур отвечает:
– Хорошенько запомните следующее: правые партии, «саботировавшие» сближение с демократической Германией, которого мы желали добиться в течение восьми лет, станут теперь благоприятствовать сближению с немецким диктатором! И, конечно, все это будет делаться под предлогом, что Гитлер борется с коммунизмом! Вскоре вы увидите все, о чем я вам говорю!
Берлин, понедельник 27 февраля. Большой обед и вечер в посольстве Франции. Андре Франсуа-Понсэ принимает министра финансов Шверина фон Крозиг.
Во время обеда, около 9 часов, привратник посольства передает послу записочку: «Горит
На следующий день, в 8 часов вечера, когда газеты опубликовали новость о пожаре, не указывая причины бедствия, Андре Франсуа-Понсэ расспрашивает фон Нейрата в имперской канцелярии.
– Ваше превосходительство, – отвечает тот, – это преступление коммунистов. Впрочем, виновный во всем признался. Это преступление не человека, а партии.
Возвратившись в посольство, Франсуа-Понсэ принял русского посла.
– Мне стало известно от одного члена рейхсвера, – говорит русский посол, – что рейхстаг соединен подземным коридором с особняком его председателя Геринга. Следовательно, поджигатели должны были пройти этим путем.
Тайна поджога рейхстага не будет раскрыта еще в течение нескольких лет. [27] И лишь тогда, когда английская осведомительная служба обнаружит письмо адъютанта Рема, некоего Крузе, адресованное фельдмаршалу Гинденбургу, станет известно, что преступный поджог рейхстага был совершен двадцатью тремя подчиненными Рема с одобрения Геринга и Геббельса. Крузе был единственным оставшимся в живых из группы поджигателей, которая вся была истреблена во время бойни 30 июня 1934 года.
27
В том же году подлинные организаторы провокационного поджога рейхстага были разоблачены Г. Димитровым на инсценированном гитлеровцами в Лейпциге процессе (21 сентября – 23 декабря 1933 года) против коммунистов, ложно обвиненных в поджоге. На судебном контрпроцессе в Лондоне осенью 1933 года было доказано, что рейхстаг подожгли гитлеровцы под непосредственным руководством Геринга. Полный провал обвинения вынудил Лейпцигский суд оправдать коммунистов.
А спустя несколько месяцев, как сообщает Понсэ в одной из телеграмм: «Геринг очень часто говорит о поджоге рейхстага. Я часто слышал, как он в связи с этим сравнивал себя с Нероном, говоря, что христиане подожгли Рим, чтобы иметь возможность обвинить в этом Нерона, и что, подобно им, коммунисты подожгли рейхстаг, чтобы иметь возможность обвинить в этом его, Геринга!!!»
Телеграмма Понсэ заканчивается рассказом о том, что по случаю конных состязаний в Берлине Геринг дал обед.
Напрасно его гости, собравшиеся в салоне, ждут хозяина.
Он прибывает очень поздно, с озабоченным видом.
Его спрашивают о причинах беспокойства. Он отвечает, понижая голос:
– Прусский ландтаг горит.
После того как навели справки, оказалось, что огонь, который увидел Геринг, был не чем иным, как отблеском пламени двух канделябров, стоявших у дверей его собственного дворца! «Видения преследуют его, как Макбета!» – пришли к заключению высокопоставленные гости, шепотом обменивавшиеся мнениями.
Глава 14. Пакт четырех