20 лет

Кузнецова Екатерина

– Не девственник.

– Есть какая-то причина, по которой ты отшиваешь вешающихся на тебя смазливых девочек?

– Вешающихся? Это слишком громко сказано.

– А всё же?

– Если ты имеешь в виду кого-то из наших официанток, то такой типаж девушек не в моём вкусе. Они фальшивые. Фальшивые, стереотипные. Штампованные.

– Разве не о таких парни думают перед сном? Многие из них текут при виде тебя.

– Текут?
– рассмеялся он.
– Ладно. Меня это не особо трогает. Я понимаю, куда ты клонишь, но не думай, что каждый парень - озабоченный дегенерат, смотрящий на противоположный пол, как на мясо.

– Спокойной ночи.

– Тёплых снов.

Следующая встреча с Марком не заставила себя

долго ждать. Утром он не стал меня будить, ушёл тихо. Когда я проснулась, плед и подушка лежали аккуратно сложенными на стуле. В какой-то миг создалось впечатление, что всё произошедшее я сама себе придумала. Не было ни кофе в баре, ни моего рёва, ни совместной ночёвки. Просто сон, оказавшийся чересчур правдоподобным. Однако на столе стояло два бокала, в комнате витал мужской запах, следовательно, я всё ещё не слетела с катушек. Шизофрения была близка, но не настолько. Встав с кровати, я переоделась в тёплый махровый халат, собрала волосы, постель. Насыпала Бусинке сухой корм, поставила кипятиться чайник. Энтузиазма, как и желания жить, по-прежнему не появилось. На протяжении всего дня я то валялась в кровати с книгой, в сотый раз перечитывая "Я-нет" Лоренцо Ликальци, то пила пустой горячий чай, то смотрела в окно, то слушала музыку, стараясь заглушить вопли соседей. Собственно, всё, как обычно. Ничего нового, ничего интересного или сверхъестественного. Ближе к вечеру сходила покормить уличных кошек, налив в бутылку воды, вырезав донья из-под коробок для молока, сварив макароны, перемешанные с сухим кормом. Замёрзшие бродяги ждали. На прощание снова бежали за мной до перекрёстка. Каждый раз бросая их там, я чувствовала себя тварью-матерью, оставляющей детей на произвол судьбы. Знала, что им нужен дом, нужно тепло, нужна забота - они ждали от меня этого, а что я могла? И от осознания этого бессилия, постоянной зависимости от кого-то, от чего-то, что-то продолжало выгрызать изнутри. Не совесть, с ней было всё в порядке. То являлось чем-то другим, чему я не могла дать ни названия, ни объяснения. Как часто говорила когда-то бабушка: "Душа плачет", наверно, с какого-то момента жизни моя душа не переставала реветь.

Около одиннадцати ночи на телефоне раздался звонок. Не знаю, откуда Марк взял мой номер, но, так или иначе, звонил он. Спросил, не сплю ли я, и без всяких предисловий и отступлений предупредил, что минут через пятнадцать будет у меня.

– Впустишь?

Я была растеряна. Как ещё следовало реагировать?

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Почему?

– Мы не так уж давно виделись.

– И что? Просто скажи: "Можно я приду или нет?".

– Хорошо, приходи.

Пришёл он с пакетом продуктов. Накупил яблок, бананов, апельсинов, помидор, огурцов, картошки, лука, моркови, чеснока, куриные грудки, несколько банок консервированной кукурузы, фасоли, крабовые палочки, маринованную скумбрию, конфеты, пряники, печенье, вафли, пакет молока. Килограммовый пломбир, овсяные хлопья, крупы, подсолнечное масло, хлеб, кофе, томатную пасту. Кошачий корм.

– Что это?

– Мой аванс. Хочешь, я что-нибудь приготовлю? У меня неплохо получается.

– Слушай, я не просила о материальной помощи. В чьей-то жалости я не нуждаюсь.

– Кир, не надо. Да, может, эта ситуация не очень со стороны выглядит, но я покупал для тебя, поэтому забирать не стану. Считай, что это благодарность за прошлую ночь.

– За ночь, проведённую на полу?

– Неважно. Мне было хорошо - это главное.

– Допустим. Во что мне как-то не очень верится. Оставишь ты сейчас здесь эту гору продуктов в качестве благодарности, а есть я не буду. Всё это тупо впустую испортится.

– Пусть испортится. Я принёс, а уж есть или не есть - решать тебе. Если позволишь, я приготовлю что-нибудь сейчас.

– В двенадцатом часу ночи?

– Это недолго.

– Не знаю, зачем я соглашаюсь, но если тебе так уж хочется,

хорошо. Готовь.

Марк без слов кивнул, снял пальто шарф, оставшись в тех же чёрных джинсах, свитер с горлом был переодет на джинсовую рубашку. Выходит, заходил утром домой перед работой. Пока я сидела и наблюдала за происходящим, он разложил покупки по полкам холодильника, конфеты выложил в миниатюрную плетённую корзинку, "Китекет" с хлопьями, крупы и сладости определил в настенный шкаф к хлебнице. Затем достал сковороду, кастрюлю, доску для резки и, закатав рукава, начал что-то делать.

– Ты же не вегетарианка?

– Нет.

– Просто уточнил.

– Зачем тебе это?

– Зачем я пришёл и готовлю?

– Зачем тебе захотелось попасть в этот не самый приятный мир, в котором я нахожусь?

– Я уже говорил. Ты мне нравишься, - просто ответил он, подняв на меня серьёзные глаза.
– Этого мало?

– Мало в это верю. Вокруг красивые, позитивные девушки с лёгким взглядом на жизнь. На людей, на себя, а ты сейчас находишься в этой сраной общаге и готовишь то ли ужин, то ли обед для забитой, изолированной от общества официантки, практически ничего при этом о ней не зная, кроме того, что из неё прёт негатив и непонятные страхи.

– Из тебя не прёт негатив. Ты не забитая и не изолированная от общества. Что-то с тобой происходит - да, это я вижу, но давить и выпрашивать не стану. Может, когда-нибудь расскажешь сама. И меня с детства привлекали сложные люди, такие, которые не сразу открываются, не сразу подпускают к себе. То, что легко, лежит на поверхности.

– А я на дне? В твоём представлении?

– На дне. В хорошем смысле. И потом, ты ведь сама попросила вчера меня остаться с тобой.

– Да. За это спасибо, - сдавленным голосом добавила я.
– Может, музыку включить?

– Как хочешь, я никогда не против музыки.

Открыв ноутбук, я зашла в интернет, и уже скоро по комнате разлилась Гни свою линию "Сплин". Звук из слабых динамиков был, конечно, так себе, но всё ничего. Давно я не слушала музыку в компании кого-то. Да и не находилось никого рядом, чтоб такое осуществить. Марк умело нарезал курицу, вымытые им на кухне лук, чеснок, морковь. Обжарил всё это на недавно купленной мною с рук электрической плиты, добавил томатную пасту, кетчуп, сливочное масло, перец, соль, и пока мясо с овощами тушилось под крышкой, на соседней комфорке отварил спагетти, воду слил в ведро для мытья пола, предварительно спросив одобрения. Запах в комнате стоял невероятный. Как я ни пыталась отрицать, аппетит во мне пробудился жуткий. Когда основное блюдо было готов, Марк нарезал салат из помидор и огурцов, добавил туда зелени, немного чеснока, заправил подсолнечным маслом. Мне было неловко. При нормальном раскладе всё это должна была бы сделать я, не Марк, но моя жизнь давно вышла за рамки "нормальности".

– Всё ещё не хочешь есть?
– спросил он с улыбкой, нарезав хлеб.

– Хочу, - призналась я.
– На самом деле очень хочу.

Приготовленное этим парнем выглядело волшебно. Он сам накрыл на стол, поставил греться чайник. Мне оставалось лишь невольно воспользоваться его заботой.

– Где ты научился готовить?

– Дома. У меня бабушка повар, до сих пор работает кулинаром в столовой на центральной площади, так что приобщился к процессу.

– Круто это, наверно?

– Уметь готовить?

– Нет, иметь бабушку - повара.

– Иметь бабушку вообще круто, - улыбнулся Марк, наблюдая за тем, как я стремительно уплетала его тушёную курицу.
– Вкусно?

– Невероятно. Спасибо.

– Не за что. Мне это в удовольствие.

– Давно не встречала добрых людей.

– Я не добрый. Дело в тебе. Рядом с тобой не страшно открыться, не страшно быть собой. Хочется делать что-то тёплое, положительное. Для большинства людей я закрытая книга, мало кто видит меня с такой стороны.