200 знаменитых отравлений
Шрифт:
На то, что Сталин больше всего боялся отравления, указывает и та тщательность, с которой он оградил свою Кунцевскую дачу-крепость от проникновения яда не только в пищу, но и из воздуха: «К его столу везли рыбу из специальных прудов, фазанов и барашков из специальных питомников, грузинское вино специального разлива, свежие фрукты доставлялись с юга самолетом. Он не знал, сколько требовалось транспортировок за государственный счет, чтобы регулярно доставлять все это к столу…» «База» существовала, главным образом, для того, чтобы специальные врачи подвергали химическому анализу на яды все съедобное, поставлявшееся на кухню. К каждому свертку с хлебом, мясом или фруктами прилагался специальный «акт», скрепленный печатями и подписью ответственного «ядолога»: «Отравляющих веществ не обнаружено». «Иногда доктор Дьяков появлялся у нас на квартире в Кремле со
Кстати, Саддам Хуссейн, которого называли арабским Сталиным, тоже к столу получал запечатанные бутылки с напитками, которые прошли проверку у специалистов Амн-аль-Хасса, личной охраны диктатора, которой командовал сын Хуссейна, Кусай. А вот блюда на столе у вождя иракского народа пробовал сын шеф-повара. До такого даже Иосиф Виссарионович не додумался. В Москве распространились слухи о романтической смерти Надежды Аллилуевой, жены Сталина. Вместо вульгарного самоубийства ей приписывалось самопожертвование – якобы она отравилась, пробуя еду, приготовленную для своего достойного супруга. Но эта версия скорее всего – дезинформация.
Однако сталинская паранойя не позволяла ему полностью доверять даже членам Политбюро или проверенным медикам, и диктатор часто использовал для контроля за своей пищей случайных людей. Вот что вспоминал, например, Н. Т. Федоренко о своей работе переводчиком в 1949 году во время визита Мао Цзэдуна в Москву:
«… – Товарищ Федоренко, – обратился ко мне Сталин, – подойдите ко мне с вашей тарелкой.
Когда я приблизился к нему, он, как обычно, не глядя в мою сторону, сказал:
– Возьмите это кушанье. Редкое это блюдо. Возможно, вы отведаете его первый раз в жизни… Первый и последний, как говорится.
Разумеется, я поблагодарил за угощение, но тревожная мысль сверлила мое сознание. Не могло не настораживать то, что официантка, показывая блюда хозяину, о чем-то с ним шепталась, а потом, вместо того, чтобы отнести это блюдо и поставить на сервировочный стол, поставила блюдо около Сталина.
– Так как же, товарищ Федоренко, понравилось вам блюдо? – вскоре спросил он меня.
– Извините, товарищ Сталин, замешкался я тут… – вымолвил я кое-как. – Очень деликатное…
– Что же вы молчали? – добавил он почти одобрительно.
Блюдо это, действительно, оказалось вкусным – печень индейки, приготовленная с перцем и солью. Кавказский деликатес».
После опробования на переводчике Сталин приступил к еде.
В ярко освещенном коридоре, ведущем к кабинету Сталина, через каждые десять метров стояли часовые в форме НКВД, вооруженные револьверами в раскрытых кобурах. Поговаривали, что пули в этих револьверах покрыты слоем цианистого калия. Любое, даже самое легкое ранение вызывало мгновенную смерть. И еще ходил слух, что больше всех боялся этих молодцов сам Сталин, убежденный, что когда-нибудь именно кто-то из них пристрелит его самого. Логика была простой: кроме этих головорезов, никто не имел права даже приближаться к кабинету вождя с оружием. Всех, независимо от звания и занимаемой должности, обыскивали на трех контрольных постах. Поэтому офицеров охраны расстреливали на всякий случай через каждые полгода, постепенно заменяя новыми, объявляя при этом, что те переведены на новое место службы, а родственники через известный промежуток времени получали извещение, что такой-то «погиб при исполнении служебных обязанностей», и им даже давали пенсию за погибшего.
«Собственные отравления» Сталин проводил не через Ягоду и его «чемоданчик», а по линии личного секретариата, хотя, конечно, отравители (особенно за границей) были из официального аппарата НКВД. Примером подобного использования яда на высшем уровне, например, была смерть Георгия Димитрова. Верный сталинист, Димитров, ставший после 1944 года безраздельным правителем Болгарии, укусил Хозяина за руку. Задуманная им «балканская конфедерация» была попыткой выйти из-под контроля Сталина. Он поддержал независимый курс Белграда и, проезжая через Югославию в Москву по очередному вызову на «отдых» и «беседы», советовал югославам оставаться твердыми в своем споре с Москвой. В феврале 1948 года Сталин орал на Димитрова в своем кабинете: «Вы зарвались, как комсомолец… Вы и Югославия ничего не сообщаете о своих делах!» Из следующей своей поездки в Кремль Димитров в Болгарию больше не вернулся. Официальное сообщение гласило, что Димитров
Но бывали случаи, когда Сталин категорически отказывался от использования яда и не давал возможности использовать его другим. Так, 10 декабря 1937 года он получил последнее письмо от «любимца партии» Бухарина, которое тот направил вождю из тюремной камеры смертников: «…Я бы просил, если это возможно, дать мне возможность умереть до суда, хотя я знаю, как ты сурово смотришь на такие вопросы… если вы предрешили смертный приговор, то я заранее прошу тебя, заклинаю прямо всем, что тебе дорого, заменить расстрел тем, что я сам выпью яд в своей камере (дать мне морфий, чтобы я заснул и не проснулся). Для меня этот пункт крайне важен. Дайте мне провести последние минуты, как я хочу, сжальтесь. Я не знаю, какие слова я должен найти, чтобы умолять об этом как о милости: ведь политически это ничему не помешает, да никто и знать не будет. Ты, зная меня хорошо, поймешь: я иногда смотрю в лицо смерти ясными глазами, точно так же, как знаю хорошо – что способен на храбрые поступки. А иногда тот же «я» бываю так смятен, что ничего во мне не остается. Так что если мне суждена смерть, прошу тебя о морфийной чаше (Сократ). Молю об этом…» Но Сталин был неумолим – никакого яда, Бухарчику только пуля.
Есть большая вероятность того, что и Сталина убрали с помощью яда. Его сын Василий категорически и во всеуслышание утверждал: отца отравили, отца убили! Дочь Сталина, Светлана Аллилуева, косвенно подтверждает это, описывая обстановку вокруг смертного одра вождя: «Агония была страшной. Она душила его у всех на глазах… В какой-то момент… он вдруг открыл глаза и обвел ими всех, кто стоял вокруг. Это был ужасный взгляд, то ли безумный, то ли гневный… Только один человек вел себя почти неприлично – это был Берия. Он был возбужден до крайности… лицо его то и дело искажалось от распиравших его страстей… Он подходил к кровати и подолгу всматривался в лицо больного – отец иногда открывал глаза… Берия глядел тогда, впиваясь в эти затуманенные глаза». Следует заметить, что сын Сталина до самой своей смерти обвинял кремлевских соратников отца в убийстве. И сама смерть Василия 13 марта 1962 года вызвала много кривотолков об использовании яда. Диагноз о причинах смерти сына Сталина, поставленный казанскими врачами («сердечная недостаточность, развившаяся в результате резко выраженного атеросклероза на фоне алкогольной интоксикации»), мало кого убедил в естественности смерти. Хотя в деле о смерти Василия хранится также акт экспертизы: обследованы четыре бутылки с остатками вина, никаких следов яда в них не обнаружено.
В пользу версии отравления вождя говорит и тот факт, что незадолго до смерти Сталина был ликвидирован внутренний круг его охраны. Был арестован Николай Сидо-рович Власик, руководивший личной охраной. Он находился при Хозяине с 1919 года, а с 1936 года возглавил охрану генсека. Арестовали Власика 15 декабря 1952 года, а осудили уже при Хрущеве, в 1955 году. Во время допросов главного охранника у него добивались компромата на Поскребышева. Нашли или не нашли, но был убран и Александр Поскребышев, курировавший Особый сектор. 15 февраля 1953 года внезапно умирает комендант Кремля, генерал Петр Косынкин. Ему едва исполнилось 50 лет, а врачи ставят ему диагноз – инфаркт. В последние годы жизни Сталина был лишен доверия Сергей Александрович Ефимов, многолетний комендант сначала дачи в Зубалове, а потом Ближней в Кунцево. Убираются все специалисты Главсанупра, близкие к Сталину. Они проходят по «делу врачей». Фактически, Иосиф Виссарионович остается без системы охраны, которая создавалась десятилетиями.
Существует несколько версий смерти тирана, и одна из них гласит, что Сталина отравил Берия ядом замедленного действия. Это произошло с ведома Маленкова, Хрущева и Булганина. Авторханов, исследуя момент смерти Сталина, так описывает факт отравления: «Сообщив Сталину, что имеются убийственные данные против Хрущева в связи с «делом врачей», Берия вызывает свою сотрудницу с папкой документов. Не успел Берия положить папку перед Сталиным, как женщина плеснула Сталину в лицо какой-то летучей жидкостью, вероятно, эфиром. Сталин сразу потерял сознание, и она сделала ему несколько уколов, введя яд замедленного действия. Во время «лечения» Сталина в последующие дни эта женщина, уже в качестве врача, их повторяла в таких точно дозах, чтобы Сталин умер не сразу, а медленно и естественно».