2000 метров над уровнем моря[= Аданешь]
Шрифт:
Вскоре на горизонте показались несколько пологих островов, из которых один особенно выделялся своими внушительными размерами.
— Дахлак-Кебир, — сказала Аданешь, кивнув в сторону острова.
Как и советовал адмирал, мы обогнули остров с запада и пристали возле небольшой деревушки. У покосившегося, с позеленевшими от воды сваями, мостка одиноко покачивался на волнах большой деревянный катер с надписью «Афар» на борту. На берег тут же высыпала толпа грязных оборванных ребятишек, которые наперебой стали что-то кричать. Аданешь обратилась к одному из них, тому, что был постарше, и протянула пятибыровую купюру. Мальчишка
— Это он взял на себя роль бригадира сторожей, — сказала Аданешь. — По крайней мере, теперь можно не беспокоиться — катер будет в целости и сохранности.
Я потянулся за кофром с моей «корреспондентской» аппаратурой. Аданешь удивленно посмотрела на меня.
— Ты что, и здесь собираешься журналиста из себя разыгрывать?
— Пригодится, — буркнул я.
— Ну, пошли, журналист. — Переложив что-то из своей сумки в рюкзак, Аданешь накинула его на плечо.
Часы показывали около шести пополудни, и солнце уже жарило не так беспощадно. Мы заглянули в обветшалую хижину с прогнившей соломенной крышей и ржавым флюгером. Под потолком висели связки сушеной рыбы, источая такой немыслимый запах, что в желудке начинались спазмы. Посреди хижины на земляном полу горел костер, над которым висел старый, почерневший от копоти котелок. Пожилая женщина в красных одеждах, стоя на коленях, что-то помешивала длинной палкой. В углу неподвижно, уставившись в окно, сидел старик и курил длинную трубку.
— Ты уверена, что нам сюда? — спросил я шепотом.
— Да, Гебре-Мариам же сказал про флюгер. А этот старик поможет нам найти дом Мехрета.
Аданешь поздоровалась и о чем-то спросила хозяев, упомянув имя адмирала. Женщина смерила нас недобрым взглядом и, поморщившись, отвернулась, продолжая мешать бурду в котелке, а старик вынул изо рта трубку, улыбнулся, обнажив крупные желтые зубы, и забормотал что-то сиплым голосом, указывая рукой в сторону.
— Повезло, — сказала Аданешь. — Дом Мехрета совсем рядом.
Она вновь о чем-то спросила, теперь уже обращаясь напрямую к старику.
— У-у! — протянул тот. — Арбатей.
— Он говорит, что дом охраняют четыре человека. Что будем делать?
— Нам нужно оружие, — сказал я, хотя это и так было ясно, как божий день.
— У меня есть пистолет и две гранаты.
— Откуда? — Я удивленно уставился на нее, хотя уже начал догадываться, в чем тут дело.
— Гебре-Мариам дал.
— Ну да, конечно. Рюкзачок. «На всякий случай». — Я кивнул на висевший у нее на плече рюкзак. — Давай-ка выйдем отсюда, здесь дышать невозможно.
Аданешь кивнула и направилась к выходу.
— Почему ты мне сразу не сказала? — спросил я, когда мы покинули хижину.
— Саша, — укоризненно покачала головой Аданешь, — ну, почему ты такой подозрительный? Ты же сам прекрасно видел, как Гебре-Мариам передал мне рюкзак, и, я уверена, сразу же догадался о его содержимом. Зачем ты теперь начинаешь?..
— Да ничего я не начинаю! Просто хочу, чтобы между нами не было секретов.
— Вообще никаких?
— Да, вообще.
— Но так не бывает! — пожала плечами Аданешь.
— Ладно, — махнул я рукой. — Проехали. Ты говоришь, что в доме четыре человека…
— И сам Мехрет.
— Хорошо. Всего — пять. — Я немного потоптался, меся и разглядывая,
— Это план? — Аданешь посмотрела на меня, как на придурка. — Ну, допустим, мы проберемся и даже обезвредим всю охрану, что сомнительно — он наверняка держит здоровенных амбалов. Но ты не забывай, что здесь на острове полно афарцев, которые за Мехрета глотку перегрызут. Это же не просто люди, они выросли в Данакильской пустыне, они как демоны, их даже убить невозможно. Почти…
— Что значит, почти?
— Ну… так говорят. Будто афарцы — неуязвимы. Хотя, на самом деле это полная чушь. Просто я боюсь, мы с тобой вдвоем пятерых не одолеем.
— А у нас есть выход?
— Нет, — помолчав, ответила Аданешь и закусила губу.
— Значит, будем полагаться на авось.
— Но, прежде чем лезть в пасть к дьяволу, хорошо бы иметь нормальный, четкий план, а не только твой русский «авось»!
— Аданешь, — спокойно сказал я, — а это и есть нормальный план. Мы ведь все равно ничего другого сейчас не придумаем. Ты согласна?
Она кивнула, глядя исподлобья куда-то в сторону.
— Ты… людей убивала? — осторожно спросил я.
— Да. Почему ты спрашиваешь?
— Потому, что именно это нам предстоит. Ты уверена, что…
— Можешь не сомневаться, капитан, — твердо произнесла Аданешь. — А сам-то ты в себе уверен?
Я промолчал, мне не хотелось вытаскивать на поверхность не самые приятные моменты своей биографии.
Тем временем мы подошли к большому особняку, обнесенному забором, почти таким же, как у Берхану, из толстых жердей. За оградой виднелась небольшая лужайка с садом, где прогуливались два здоровых мужика с автоматами наперевес. «Калашниковы», подметил я. Солнце уже зашло, начинало стремительно темнеть, как это обычно бывает в южных странах.
— Подождем здесь немного, — шепнул я, жестом указывая на пышный кустарник.
Через двадцать минут тропическая ночь густым черным покрывалом окутала остров. За домом что-то приглушенно затарахтело. Я сначала напрягся. А потом сообразил — запустили генератор. Сетевого-то электричества на острове, видимо, нет, по крайней мере, я нигде не видел ни столбов, ни проводов. В особняке зажегся свет, но в саду по-прежнему было темно. Я достал из кофра фотоаппарат и протянул Аданешь. Даже в темноте ее взгляд выдавал крайнее удивление. Мой палец легко нащупал на задней стенке корпуса фотоаппарата нужную кнопку, раздался щелчок, и я знаком показал, чтобы Аданешь заглянула в окуляр. Девушка взяла фотоаппарат в руки и, наконец, сообразив, что к чему, направила объектив в сторону дома. Я вооружился кинокамерой и тоже стал наблюдать за особняком.
— Как ты думаешь, есть в доме кто-нибудь еще, кроме охранников? — шепотом спросил я.
— Надеюсь, что наша пленница.
— Я тоже надеюсь, но я не про то. Кто-нибудь еще, прислуга какая-нибудь, женщины.
— Женщины и прислуга приходят только днем. Так что, думаю, нам никто не помешает.
Минут через пятнадцать охранники сменились. Следующая смена вряд ли раньше, чем через два часа. Значит, настал подходящий момент проникнуть в дом. С двумя-то я как-нибудь управлюсь. А потом будет легче, если удастся провернуть все без шума.