2000 метров над уровнем моря[= Аданешь]
Шрифт:
Потом мы спустились в машинное отделение — вотчину Виктора и Степана. Главный электромеханик, уже успел нас покинуть, и нашим экскурсоводом сейчас был только Степан. В машинном отделении стоял такой невероятный шум, что приходилось кричать, чтобы услышать друг друга.
Мы стали подниматься по крутым лестницам, пока, наконец, не забрались на такую высоту, что вниз было жутко взглянуть. Степан толкнул небольшую металлическую дверку, и мы, выйдя на воздух, оказались на крыше корабельной надстройки. Оглянувшись, я обнаружил, что вышли мы прямо из трубы. Точнее, из
Солнце уже успело скрыться, и на порт опустились сумерки. На мачтах зажглись фонари, создавая иллюзию праздника. Мы поднялись по внешним трапам еще на несколько пролетов и вскоре вернулись обратно в каюту капитана.
Пьянка длилась долго.
Глава 8
Я проснулся оттого, что кто-то настойчиво теребил меня за ухо. Глаза открылись только с третьей попытки. Надо мной, прижимая к губам палец, склонилась Аданешь. В каюте было темно, но света, проникавшего через иллюминатор, хватало, чтобы увидеть, как она напугана. Рядом стояла Наташа
— Что случилось? — прошептал я.
— Нас нашли, — чуть слышно ответила Аданешь.
— Кто?
— Афарцы! Я встала, чтобы сходить… ну, в общем, ты понимаешь… и услышала какой-то шорох. Прижала ухо к двери и отчетливо услышала, как один афарец сказал другому: «Они здесь!» Ну, я выждала немного, потом схватила Наташу и к тебе.
— А где я?
— Где-где… Пить надо меньше! В каюте, на корабле. Помнишь? А мы с Наташей в соседней каюте были. Короче, времени нет. Давай, поднимайся.
— Постой, а с чего ты решила, что это афарцы? — запротестовал я. — Ты что, знаешь афарский?
— Они говорили на тигринья. Да и вообще, не все ли равно. Или ты думаешь, будто это механики так напились, что теперь разгуливают по кораблю, беседуя друг с другом на неведомом им ранее африканском языке?
Я помотал головой.
— Главное, они знают, что мы здесь, — продолжала шептать Аданешь, — и, рано или поздно, они нас найдут. Надо бежать.
— Сколько времени?
— Не знаю. Уже светает.
— Ладно, — сказал я, поднимаясь. — Где мой кофр? А, вот он. — Я достал фотоаппарат и привел его в боевое состояние. — Пошли.
Мы на цыпочках вышли из каюты и двинулись вдоль длинного коридора к выходу. Неожиданно прямо перед нами возник афарец. Одетый во все черное, с черным лицом, он производил жуткое впечатление. В руке у него что-то блеснуло. Я навел на него фотоаппарат и нажал на кнопку спуска. Раздался громкий пшик, и афарец схватился за глаза. До него было метров пять, и струя слезоточивого газа едва достала его.
Для верности я запустил ему в голову, ставшим теперь уже ненужным, фотоаппаратом и крикнул:
— Бежим!
Мы
— В трубу! — скомандовал я.
Мы повторили маршрут вчерашней экскурсии, только обратном направлении. Бежать вниз по крутым лестницам было сложно и, я бы даже сказал, небезопасно. Низкие перила не внушали уверенности, и стоило посмотреть вниз, как взору открывалась пропасть, высотой, наверное, с пятиэтажный дом, откуда доносился оглушительный рев работающего двигателя. Первый афарец, получив порцию едкого газа и оглушенный тяжелым фотоаппаратом, где-то отстал, зато второй был совсем близко. На очередном пролете мы нос к носу столкнулись со Степаном, одетым в грязную синюю майку и рваные джинсы.
— Вы что, с неба свалились? — ошарашено воскликнул он, но, увидев бегущего за нами афарца, заслонил нас своим могучим телом. — Ох, эфиоп, твою мать!
Афарец на бегу выхватил огромный нож. Степан, у которого в левой руке была монтировка, не раздумывая, врезал афарцу по плечу. Нож выскользнул, а Степан смачно припечатал свой, размером с футбольный мяч, кулак в челюсть летящего на него афарца. Тот, крякнув, отлетел, словно бадминтонный волан от ракетки, перекувырнулся через перила и спикировал вниз с десятиметровой высоты. Гулко шмякнувшись, он распластался по полу, как тряпичная кукла.
— Готов, — заключил Степан, посмотрев на него сверху.
— Их было двое! — крикнула Аданешь.
В это мгновение показался второй афарец. Но, увидев. Какая участь постигла его товарища, он развернулся и побежал обратно наверх.
— Куда, зулус хренов?! — заорал Степан и бросился вдогонку.
— Забавная штука, — тяжело дыша, сказала Аданешь. — Я имею в виду твой фотоаппарат. Что там было? Газ?
— Да, — ответил я. — Слезоточивый. Ладно, пошли к капитану.
Вскоре нас нагнал запыхавшийся Степан.
— Утек, зараза. Представляешь, в воду сиганул.
Капитан был уже на ногах, кто-то успел сообщить ему о случившемся. Видя, что он собирается начать серьезный разговор, я решил опередить его.
— Василий Егорович, прошу вас, никаких вопросов. Нам необходимо срочно покинуть ваш корабль. Большое спасибо вам за ночлег, за ваше гостеприимство…
Капитан поманил меня пальцем.
— Плохой из тебя шпион, Суворов, — шепнул он мне на ухо.
Я оторопело посмотрел на него.
— Ладно, не терзай себя.
— Но, Василий Егорович…
— Да я не обижаюсь. Ты только скажи, действительно дело серьезное?
— Очень, — выдохнул я.
— Ну, тогда пошли.
— Куда?
— В радиорубку. Свяжетесь с кем-нибудь, вызовете подмогу.
Я немного колебался, но капитан был прав — нам сейчас никак нельзя было рисковать. Я прокрутил в голове все номера телефонов, которые помнил, и пришел к выводу, что ни один из них сейчас не поможет.
— Ну, что встал? — нетерпеливо проговорил капитан.