2012
Шрифт:
Он сидел, на полу, привалившись к кровати, а мальчик лежал на скомканных простынях. Лампочка била прямо ему в глаза, но он их не закрывал.
Что теперь делать? Что теперь делать? Черт, на обж тоже надо было ходить.
– Большое спасибо, – тихо сказала девочка. Артем повернулся. Стоит в дверном проеме, немного похожая на отражение в зеркале, и совершенно непонятно, как долго она здесь. То ли шла прямо за ним, то ли только сейчас появилась.
– Пока что не за что. Иди, закрой дверь.
– Я уже закрыла, –
– Молодец. Иди на кухню и…Нет, лучше посиди с ним. Я сейчас попытаюсь узнать, что можно сделать.
Артем сел за компьютер и, чувствуя себя на редкость глупо, вбил в поиск: "Первая помощь при огнестрельных ранениях".
Спохватившись, закрыл браузер и запустил tor. Вдруг их и правда ищут? Тогда такие запросы наверняка фиксируются.
Черт, как быстро я купился. Как быстро принял эту нелепую игру. Ладно, неважно. Уж лучше оказаться добрым дураком, чем дураком злым.
Как он и ожидал, все советы сводились к: «уложите и незамедлительно вызовите скорую».
Ладно, сейчас что-нибудь придумаем.
Артем не отличался железным здоровьем и, может быть, именно поэтому, совершенно за ним не следил. Его домашняя аптечка была скудна, к тому же основу ее составляли таблетки янтарной кислоты, запасаемые на случай особенно сильного похмелья.
Что нужно сделать? Так, во-первых, обезболивающее, потом нужно промыть рану, черт, ему будет страшно больно…И надо как-то прикрыть ее, повязку наложить, что ли…Да какая там повязка – на щеку? На обе щеки?
И рот, рот наверняка сильно обожжен. Если стреляли с близкого расстояния…А так попасть могли только с близкого расстояния, мальчишку наверняка держали. Во что же я вляпался?
Артем бросился на кухню, мельком бросив взгляд на кровать. Глаза у мальчика теперь были закрыты, но поза не изменилась. Тонкая ладонь с цветастым хиппейским браслетиком на запястье лежала у него на животе.
Ну да, оттягивает боль, – усмехнулся Артем.
Он лихорадочно рылся в верхнем отделении холодильника, где почему-то хранил лекарства. В конце концов, в шершавых ворохах активированного угла и янтарной кислоты откопал вату и перекись водорода. Обезболивающего не было, вообще никакого.
Ладно, хоть что-то.
В комнату он возвращался медленно, ступая тяжело и ровно. Перед поворотом коридора остановился на секунду и вдруг судорожно вздохнул, как будто плакал. Он никогда не причинял никому серьезной боли. Во всяком случае, физической. С душевной все сложнее, ему было чего стыдится и о чем жалеть. Но все-таки это не то, совсем не то.
Девочка сидела в той же позе. Мальчик лежал лицом в потолок. Глаза у него были уже не просто закрыты, а кажется, зажмурены. Это
Он подошел к кровати, склонился рядом с девочкой.
– Держи его сейчас крепко. Он будет дергаться и…наверное, сильно кричать.
Девочка кивнула. Она смотрела на него с надеждой и Артем разозлился.
– Учти, я ни черта не знаю, что сейчас делать. Вообще ничего не знаю!
Чувствуя холодок в груди, он встал на колени рядом с кроватью. Заметил, как подрагивает в руках вата.
– И это…Давай, оттягивай боль, – слабо улыбнулся он, отчасти, чтобы хоть немного оттянуть момент, отчасти чтобы подбодрить девочку. Зря он сейчас кричал. И зря поперся на стон в подъезде.
– Так, – теперь он обращался к мальчику, – Сейчас будет больно. Но недолго, постарайся потерпеть. Рану надо промыть, у меня тут не очень…не очень чисто.
Он не слишком-то верил, что раненый его услышит, но мальчик чуть кивнул, губы слегка раздвинулись – он пытался улыбнуться. Края ран при этом шевельнулись.
– Не двигайся, – мрачно сказал Артем и, под отчаянный вопль кого-то внутри: «что ты делаешь? Что ты пытаешься сделать?!», приступил.
Ему, а вернее, мальчишке, повезло. Рана была чистой, во всяком случае, на непрофессиональный взгляд Артема.
Он смачивал вату перекисью, осторожно смывал подсохшую корку крови, выбрасывал красно-черный тампон и отрывал новый кусок ваты. Кровь на бледной коже пузырилась, вздувалась бледно-розовой пенкой. Руки дрожали, он боялся задеть край раны. Мальчик молчал, только иногда морщился и еще сильней зажмуривал глаза. Сердце у Артема колотилось, руки дрожали, но, как ни странно, все это была только физиологическая реакция – внутри он был пуст и холоден, и только чувствовал легкое головокружение.
Наконец он очистил лицо ребенка. Без окружающей корки дырочки выглядели совсем маленькими, безобидными. Но в одну из них он увидел влажно блестевшие зубы и его чуть не стошнило.
Артем выдохнул, размял кисти рук. Вроде бы хорошо…Вроде бы неплохо получилось.
– Так. Сейчас я наложу компресс. И все, ляжешь спать. Утром посмотрим, что еще можно сделать.
– Спасибо, – сказала девочка.
Мальчик открыл глаза, моргнул и, кажется, тоже собрался благодарить – во всяком случае, он приоткрыл рот, но тут же сморщился от боли.
– Ты лучше молчи пока. Ты молодец, продержался. Сейчас еще немного потерпеть – и все.
Мальчик заметно удивился, стрельнул зелеными глазищами на сестру.
Ну да, ну да, снятие боли, как я мог забыть.
Осталось немного, да и Артем чувствовал теперь себя намного увереннее. Он оторвал два куска ваты побольше, обернул их бинтом, смочил перекисью. И с помощью пластыря худо-бедно закрепил их на ранах. Держалось все это не слишком здорово, но ничего лучше не было.
– Постарайся не сбить их. И давай, спокойной ночи.