21.12
Шрифт:
— Что вы здесь делаете? — спросила она тогда по-испански.
Откуда и почему здесь мог взяться «ладино», она понятия не имела. Но ей сразу вспомнились все предостережения матери. Сердце бешено колотилось, когда она отпрянула от него и стала пятиться.
— Я здесь с моим другом-врачом. Габриель! Габриель! — Она хотела кричать, но задохнулась, и звуки получились чуть слышными.
«Ладино» бросился на нее и повалил на пол. Защитный козырек он сорвал, а рукой зажал рот. Она снова попыталась закричать, но не смогла. Тогда Чель попробовала ногтями вцепиться
«Я — Чель Ману, дочь Алвара Ману. Так убей же меня, как вы убили моего отца».
Это была последняя мысль, успевшая промелькнуть у нее прежде, чем грянул выстрел.
32
Руки Стэнтона дрожали, когда он повернул ключ в замке зажигания и завел мотор джипа. Он только что убил человека. И револьвер, из которого он стрелял, лежал у него на коленях, чтобы его в любой момент можно было вновь пустить в ход. В расстилавшейся перед ними темноте могли затаиться другие инфицированные, но все равно они предпочли уехать отсюда, нежели остаться и выжидать. Чель полулежала на пассажирском сиденье, онемев от ужаса. Пройдет еще немало времени, прежде чем выяснится, успел ли напавший заразить ее до того, как его сразила пуля Стэнтона. Даже экспресс-анализ крови даст результаты только через несколько часов.
Между тем целые тучи москитов кружились в лучах фар машины, когда они двинулись к самой деревне. Подъехав к ней чуть ближе, Стэнтон включил дальний свет, и они увидели источник черного дыма, так испугавший пилота еще на посадочной полосе. Это были почерневшие развалины здания, размерами схожего с больницей. Стены местами обрушились. Крыша отсутствовала полностью.
— Бывшая школа, — коротко сказала Чель, у которой не осталось сил на какую-либо эмоциональную реакцию.
Они поехали дальше. По обеим сторонам дороги потянулись останки однокомнатных домиков, которые стояли группами по четыре или шесть в круг с интервалами в несколько сотен ярдов; каждый, по традиции, только с одной дверью и без единого окна. Промазанные глиной деревянные стены зияли дырами, пальмовые ветви, служившие крышей, были разметаны по сторонам. Прямо посреди деревенской улицы валялись десятки гамаков, словно их специально притащили сюда и оставили гнить. Красные, желтые, зеленые, пурпурные полотнища еще глубже вминали в грязь колеса джипа, который теперь то и дело норовил пойти юзом.
Отчасти Стэнтоном уже овладело желание поскорее выехать из поселка и остановиться на ночевку в поле. Ведь теперь им приходилось не столько думать о том, как найти людей, сколько о том, как избежать встречи с ними. Но понимал он и другое: так они привлекут к себе гораздо больше внимания, чем спрятав машину и укрывшись в одном из брошенных хозяевами домиков.
Они как раз проезжали мимо одного из них, который с виду уцелел лучше других.
— Ты не помнишь, кто прежде жил в этом доме? — спросил он.
Но Чель словно и не слышала его. Мыслями она уже была далеко отсюда.
Тогда Стэнтон решил, что выискивать варианты получше не
Первое, что высветил в комнате луч фонарика, были два трупа в гамаке — молодая женщина и ребенок лет двух-трех от роду. Стэнтон сразу понял, что они мертвы уже по меньшей мере неделю.
Он попытался помешать Чель войти, но она уже стояла на пороге, не сводя глаз с мертвецов.
Тон ее голоса поразил Стэнтона:
— Мы должны их похоронить. Мне понадобятся благовония.
Она явно не могла мыслить рационально.
— Нет, мы не можем здесь оставаться, — сказал он и, схватив ее за руку, повел дальше.
В соседнем доме мертвых тел не оказалось, только на полу валялись глиняные горшки и сломанная мотыга. Стэнтон выбросил все это за порог.
— Думаешь, здесь безопасно? — с трудом выдавила из себя вопрос Чель.
Стэнтон и сам не знал этого, но других вариантов уже не было.
— Нам надо все время защищать глаза козырьками, — только и сказал он.
Оба тяжело опустились на пол у стены, обнимая друг друга в полном изнеможении. Стэнтон достал из вещевого мешка батончик хрустящих хлебцев и заставил Чель немного поесть. Потом он выключил фонарик в надежде, что она сможет ненадолго заснуть. Сам же он намеревался бодрствовать и оставаться настороже.
— Знаешь, зачем мы жжем благовония на похоронах? — еле слышно прошептала она.
— Зачем?
— Когда душа покидает тело, ей нужен дым, чтобы перебраться из срединного мира в потусторонний. А сейчас все здесь застряли в срединном мире.
За последние два дня Чель много рассказывала Стэнтону об обычаях своего народа, но совсем не так, как сейчас. Ему хотелось утешить ее, но он не знал как. Похоже, только у верующих находились нужные слова в такие моменты. И он обратился мыслями к тому, что мог реально обдумать. Стэнтон по-прежнему держался твердого убеждения, что нечто защищало Властителя и его свиту от ФСБ до того, как в Кануатабе вспыхнула эпидемия. И завтра они установят, что именно.
— У нас есть карта и координаты озера Исабаль, — сказал он Чель. — Как только рассветет, мы отправимся на поиски.
Она пристроила голову на его согнутой в локте руке. Стэнтон почувствовал ее тяжесть, соприкосновение ее кожи со своей.
— Быть может, Виктор все же прав, — прошептала Чель. — И нам ничего другого не остается, кроме как бежать.
Стэнтон вздрогнул всем телом и проснулся. Кто-то шуршал мокрыми листьями с противоположной стороны стены. Чель уже присела на корточки, прислушиваясь.
Снаружи доносился какой-то высокий звук — нечто вроде писка.
Стэнтон достал свой револьвер.
Чель подала голос на к’виче:
— Молю тебя, Хунаб Ку, прогони от нас злых духов.
— Что происходит? — тихо спросил Стэнтон.
— Меня зовут Чель Ману, — продолжала она. — Я родом из Киакикса. Моим отцом был Алвар. Со мной доктор. Он может помочь, если вы больны.
На пороге возникла фигурка миниатюрной старушки с волосами, распущенными до пояса. На крупном приплюснутом носу у нее сидели очки с толстыми линзами.