2133: Путь
Шрифт:
— Это… такой поезд? — удивился он, наблюдая как мимо, незамеченным появившись из-за кустов слева, проезжает небольшой сдвоенный вагон. Обтекаемый, футуристичный и ярко поблескивающий светодиодными полосками огней — такого чуда Никлас даже в технополисах не видел.
— Это трамвай. Городской транспорт, — пояснил Горчаков.
Никлас, которого слегка потряхивало оттого, что он едва не столкнулся с этим… трамваем, покачав головой, медленно переехал закатанные в асфальт и практически невидные рельсы. Сразу после этого машина — неожиданно, оказалось прямо у цели:
Постояв минуту на светофоре, Никлас пересек оживленное шоссе под названием «Царская дорога» и припарковался у каменных ворот с чугунными решетчатыми створками, за которыми виднелись монастырские строения.
Из привратного домика вышел несущий службу по охране боец в черно-сером городском камуфляже. Ратник Пограничной стражи, судя по эмблеме нашивки на плече. Двигался он показательно не торопясь, но оружие держал наготове. Сложив ладонь лодочкой, боец покачал ее вверх-вниз, показывая открыть окно.
— Кто такие, цель посещения?
— Никлас и Катерина Бергеры. С нами инспектор-контролер Андрей Горчаков и баронесса в опале Александра фон Губер.
Одновременно со словами Никлас протянул в окно оба патента. Ратник, отойдя на несколько шагов, прислонил перстень к императорскому вензелю, дождался золотистого отблеска, потом повторил процедуру со вторым. После этого взгляд его — неожиданно, потеплел. Оружие переместилось за спину, неприятное ощущение чужого взгляда пропало — только сейчас Никлас вдруг понял, что кто-то невидимый только что явно держал его на прицеле.
— К псайкерам, значит, — очень тихо прошептал себе под нос ратник явно непредназначенные для чужих ушей слова.
Никлас, впрочем, услышал — у него ведь был превосходный слух. Причем его больше смутило не странное слово «псайкеры», от которого веяло какой-то внутренней агрессией, а то, что в интонациях ратника промелькнуло нечто среднее между сочувствием и сопереживанием.
— Ставьте машину и ждите, — ратник уже подошел ближе, отдал патенты и показал Никласу на небольшую площадку в стороне перед воротами.
Ожидать пришлось чуть больше пяти минут — боец вскоре вновь вышел из привратного помещения. Подойдя к машине, он наклонился и глянув через опущенное стекло на Никласа, махнул в сторону виднеющейся за воротами арки прохода во внутренний двор.
— Проходите, вас встретят. Леди, не забудьте головные уборы. Удачи.
В голосе ратника, в его пожелании удачи, Никлас теперь уже отчетливо услышал искреннее сопереживание. И почувствовал, как по позвоночнику пробегает дрожь опасения. Очень похоже, что за предстоящей «клятвой верности» кроется не только повторение текста присяги.
Когда Никлас вышел из машины, Катрин уже встала рядом, поправляя свой черный берет. Судя по взгляду, она заметно нервничала.
— Прорвемся, сестра, — ободряюще сжал ее руку Никлас, после чего глядя в светло-голубые глаза подмигнул.
Опасение и мандраж пропали — превысив критический порог, превратившись в страх, чувства ушли на второй план, оставив только легкость
В том, что впереди именно испытание, сомнений у Никласа никаких не было.
Глава 27
Как обычно, пришлось подождать Горчакова. Хромой инспектор не отличался стремительностью движений, запаздывал со своей тростью. Когда он выбрался из машины, вся четверка — Бергеры, фон Губер и Горчаков, прошли через калитку в створке ворот и двинулись к зданию надвратной церкви. Красное, с высоким угловатым шпилем — заметно отличающееся от куполов всех тех православных храмов, что видел Никлас до этого на землях Москвы.
Пройдя по брусчатке через широкий проход невысоких сводчатых арок, встретили провожатого, шагнувшего им навстречу. Это уже был самый настоящий опричник — с приметной эмблемой на рукаве черно-серой куртки и с закрытым маской лицом. Никлас всмотрелся в его глаза — необычные, серые. Не представляясь и даже не здороваясь, опричник жестом показал прибывшим следовать за собой.
Двигаясь за молчаливым провожатым, Никлас осматривался по сторонам. Сергиева слобода представляла из себя комплекс выстроенных квадратом зданий, с обширным внутренним двором. Здесь росли яблони и дубы — с немногочисленными еще не облетевшими листьями на ветках. Поодаль виднелось несколько склепов, под сенью деревьев располагались многочисленные надгробия. На одном из них, массивном, мимо которого как раз сейчас проходили, Никлас прочитал:
Здесь погребены
выдающийся дипломат
государственный канцлер Российской Империи
светлейший князь
АЛЕКСАНДР МИХАЙЛОВИЧ
ГОРЧАКОВ
1798–1883
…
Остальные фамилии на надгробии тоже принадлежали Горчаковым, но имена Никлас прочитать не успел, они уже прошли мимо. Но судя по тому, как негромко хмыкнул идущий рядом жандармский инспектор, Никлас понял — тот оценил маневр провожающего их опричника, явно выбравшего путь не по главной широкой дорожке специально, чтобы пройти именно мимо этого надгробия.
Внутренний двор, созданный комплексом из самых разных построек, миновали в молчании. Остановились у фасада изящного и украшенного барельефами трехэтажного здания — похожего на дворец русской аристократии, как их Никлас на картинках видел.
— Леди Александра, — повернулся к юной баронессе опричник, впервые заговорив. — Если вы пройдете вон в ту сторону, за мостом у пруда найдете караульное помещение с дежурной сменой. Представьтесь и вам предоставят место для ожидания и отдыха. И прошу вас, передайте старшему, что сейчас уже начнется ритуал принесения клятвы. Товарищ жандарм, — повернулся опричник уже к Горчакову, после чего показал в сторону противоположную той, куда только что отправлял баронессу фон Губер. — Вот это виднеется здание факультета Полицейской академии, вас там как своего примут. Можете подождать нас там, либо же вернуться к машине. Дальше вам, к сожалению, проход воспрещен.