25 дней и ночей в осаждённом танке
Шрифт:
В танке переживали за него. Беспокоились, дойдет ли он один до своей передовой?
Ударил с высотки, справа от него и впереди с полсотни метров короткой очередью пулемет.
Спустившись за бруствер плотины, почувствовал, что ему стало жарко.
Как никогда, ему сейчас нужна была пущенная с нашей стороны или противника осветительная ракета сориентироваться на местности, куда идти.
Когда высоко в небо она взлетела и осветила местность вокруг, он припал к земле. След от трассирующих пуль протянулся в сторону нашей передовой. Для него это как компас. В темноте он ошибся,
Когда ракета погасла, поднялся. Стараясь не выдать себя, прислушиваясь и всматриваясь в темноту, гнал от себя преследовавшую его навязчивую мысль. Вот здесь, где-то рядом, могут схватить его. Пробирался крадучись, пригнувшись, стараясь не шуметь, напряженно вслушиваясь и всматриваясь в темноту.
С каждым шагом приближался к своим. Замирал, когда неожиданно вблизи слышал немецкую речь. Крепко сжав в правой руке гранату, в левой кольцо чеки, он готов был швырнуть ее в ненавистного врага. В кромешной темноте встреча со своими и чужими не сулила ничего хорошего. Свои могли не разобраться и хлопнуть, чужие, ровно то же самое.
Петляя, обходя опасности, перешел через долину и подошел к нашей передовой. Неожиданно из темноты раздался громкий окрик.
– Стой! Кто идет?
Резко щелкнул затвор, засылая патрон в патронник.
После пережитого, Кравченко бросился бы часовому на шею. Он у своих!
– Лейтенант Кравченко! – громко ответил на окрик часового.
– Пароль!
Кравченко назвал.
– Проходи! – разрешил часовой.
От часового пошел на СПАМ. Там в это время был Соколов.
Кравченко доложил ему о выполнении приказа и возвращении.
Выслушав о техническом состоянии танка, Соколов задумался.
– Как по отношению к плотине расположен танк? – задал вопрос Соколов.
Кравченко нарисовал.
Посмотрев на рисунок и подробно расспросив Кравченко, Соколову многое стало ясно. Выслушав о настроении экипажа, Соколов отпустил его.
После того, как ушел Кравченко, Соколов задумался. И было над чем. Слишком крутой откос плотины. Неработающий танк, когда его потянет тягач, упрется кормой в плотину и никакая сила не заставит перевалить через нее. Это как плуг. Чем сильнее его тянут, тем глубже он вгрызается в землю.
Двумя тягачами все равно не вытянуть его.
Надо до того как придет второй тягач, во что бы то ни стало, восстановить работоспособность танка. Это главная задача. Только вращающиеся гусеницы, когда танк потянут тягачи, смогут поднять корму над плотиной.
Он знал, противнику было намного проще вытащить танк из болота и перетащить на свою сторону. С его стороны не было плотины.
Всё оказалось намного сложнее, чем он предполагал вначале. С шашкой наголо – это не тот случай. Предстояла длительная, непростая и упорная борьба за танк.
Глава 16. Ждать следующего указания
На следующий день, после того как они остались втроем, работа продолжилась. Через смотровые приборы внутрь еле-еле проникал снаружи свет. Все делалось на ощупь.
Ночью пришли разведчики и передали приказ: «Сидеть и ждать следующего распоряжения». От них узнали, что Кравченко дошел и с ним
Продуктов разведчики не принесли. Пришлось экономить то, что осталось.
День за днем экипаж устранял повреждения. Двое работают, третий наблюдает. Ночью двое «кимарят», третий ведет наблюдение. Нельзя сказать, что спят, а именно «кимарят». Сидят, ноги согнуты в коленях. В таком положении не уснуть.
Будаев заменил кулису. Все было исправлено. Можно было во время боя запустить двигатель и попробовать выехать. Не было заряженных аккумуляторов. Баллон со сжатым воздухом для аварийного запуска был пуст.
Глава 17. Высокое немецкое начальство на танке
Для ознакомления и изучения танка, 5-го мая из Берлина в Яссы срочно прилетело высокое немецкое начальство с большой бригадой специалистов и военных. Во время боя из окопа с передовой они рассматривали танк.
Когда смолкли орудийные раскаты и в который раз наши войска под давлением противника отошли, высокое немецкое начальство вышло из окопа и спустилось вниз. Шли открыто, во весь рост, демонстрируя этим бесстрашие и пренебрежение опасностям перед солдатами, которые наблюдали за ними из окопов. От нашего переднего края их загораживала подросшая трава и плотина. Пройдя через минное поле, подошли к танку, обошли его вокруг несколько раз. Ходили по нему спокойно, полагая, что в нем никого нет. Одни по-хозяйски осматривали его, громко стуча подкованными сапогами по корпусу. Другие, взобравшись на башню, пытались открыть люк, били чем-то тяжелым, осматривали, измеряли длину ствола, заглядывали и ощупывали нарезную часть изнутри. Отвернули болты планшайбы башенного пулемета, но снять его не смогли. Громко разговаривали между собой по-немецки. Румын среди них не было.
Липкин, неплохо зная немецкий язык, прислушивался к тому, о чем говорилось снаружи. Как он понял, разговор шел о тягаче, который должен скоро прибыть.
Пробыли с полчаса. Драпанули, как только снаряды нашей артиллерии стали взрываться в непосредственной близости от танка и разлетающиеся осколки застучали по броне.
Рис. 8. Немцы осматривают танк.
Ночью к танку пробрались разведчики. Липкин рассказал им о том, что произошло несколько дней тому назад, когда по танку расхаживали немцы.
– Счастливо отделались, – услышал в ответ.
Дни и ночи для экипажа проходили в постоянной тревоге. В танке сидели как приговоренные смертники. Время стало растянутым для них. Каждая прошедшая минута превращалась в часы.
Ночью пойдут к ним разведчики, их обстреляют. Одного ранят, двое поворачивают обратно и уносят его.
Глава 18. Сдаваться не помышляли
Днем, в наступившее затишье между боями, к танку пришли румыны с лопатами. Походив вокруг, громко обсудив что-то, принялись прокапывать перед ним дорогу.