264
Шрифт:
— Срезайте с него одежду, одевать ни во что его не нужно, пусть так лежит.
— Может всё-таки… — осмелился возразить кто-то.
— Я сказал нет, — резко оборвал Штаге, — и введите ему АЗ2019, я хочу, чтобы он всё чувствовал и понимал. Это же не опасно для жизни?
— Для жизни не опасно, но из-за боли он может потерять сознание, тогда нам придётся всё переделывать.
— Это ничего, а информация в мозге не повредится?
— Не повредится.
— Вот и отлично, — удовлетврорился ответом Томас Штаге, — вводите.
Кажется те, кто сейчас с помощью острых ножниц разрезали на Андрее остатки штанов, полицейскую куртку старались сделать это как можно более аккуратно, чтобы не нанести ему ещё больше травм. Андрей даже сумел задуматься, от чего этого они так:
Уже не так аккуратно, но его все же перевернули на живот, мгновенно из стола возникли металлические кольца, которые заключили руки и ноги космонавта во многих местах в объятия из которых он не смог бы вырваться даже имея все свои силы. Лицо же Андрея оказалось именно в том отверстии о котором он догадался несколько секунд назад. В области ягодиц он почувствовал укол и предположил, что видимо вводят препарат о котором говорил Томас Штаге. Для того, чтобы он подействовал не понадобилось много времени, уже менее чем через минуту каждый мускул на теле Андрея напрягся от адской боли, он против своего желания, пытаясь удержать всё это внутри замычал, словно ударенный мерзкой плетью бык.
— Как думаешь, — начал Томас Штаге, — чувствовал ли что-то подобное Анти, когда ты с наслаждением пробивал ему голову?
Андрей всё так же игнорировал этого человека.
— Ладно, — хохотнул что ли Штаге, — начинайте.
Свет вокруг померк, а Андрей услышал жужжание словно от каких-то электрических моторчиков, вскоре его голову будто схватило огромное насекомое, своими твёрдыми лапами заключив её в колючие объятия. Насекомые же поменьше присосались к каждому позвонку, последнее гадкое ощущение было в районе копчика. Андрей не мог видеть, что никаких жуков, пауков, и всего, что сейчас заползало ему в мысли здесь нет, над ним возвышается только аппарат, который разработали не так давно, с помощью которого можно извлекать информацию из мозга любого человека, изучать её, дробить, делать её компьютерным кодом, фильмами, фотографиями, чем только пожелаешь. Вот только время на расшифровку составляет чуть более трёх месяцев.
На самом деле в темя Андрею впилась металлическая полусфера, из неё отходила трубка которая присоединялась к затылку космонавта, гибкие трубки поменьше черными червями расползлись по всей голове. От шеи до самого низа спины чёрные шланги, намного толще чем на голове пульсировали и словно высасывали жизнь из этого человека, который ни о чём кроме как вернуть его в знакомые места не просил.
Если сначала всё это казалось терпимым, то с течением времени боль в голове была такой, что Андрей не принимая никакого решения, просто повинуясь рефлексам пытался отсюда вырваться, но кольцо державшее шею никак не могло позволить сделать этого. От дёрганий и попыток высвободиться он повредил кожу не только на шее, но вообще где по рукам и ногам его сдерживали эти безжалостные устройства. Кровь из ран, которые, по сути только что Андрей нанёс сам себе, вытекала на металл стола-койки, мгновенно растиралась, пачкая и стол и тело космонавта. Каждый мускул на его теле сейчас было видно, одно из металлических колец, державшее его руку в районе бицепса как будто даже расшаталось. Андрей орал, мычал, в его рту от злости и боли пеной пузырилась слюна, он не плакал, но слёзы смешиваясь с кровью и потом капали вниз на белую плитку, однако пилот Кальмара не обращал на это никакого внимания.
От головы ужасные ощущения перемещались всё ниже, а потом резко прекратились. Но ушла только эта активная пульсирующая боль, а вот вялотекучая, будто бы идущая постоянным потоком, осталась. Андрей почувствовал как от него отсоединяются
Он лежит на животе, абсолютно голый, в собственной крови и поте и чёрт его знает в чём ещё, ладони пробиты и повреждены так, что он вряд ли сможет хотя бы собрать пальцы в кулак, ноги травмированы настолько, что нет речи не то что о ходьбе, а хотя бы о стоянии на месте. От боли и ярости хочется блевать но нечем, всё давно выблевано за время этой “операции”. Он слышит голос Томаса Штаге от которого невольно вздрагивает.
— Всё. Теперь в течение девяноста двух дней не дайте ему умереть или повредить голову, если вдруг расшифровка с первого раза не пройдёт успешно, то попробуем ещё раз. Всем спасибо, возможно вы являетесь фундаментом, на котором наша династия станет владеть миром, миром в котором действительно не нужно будет оружия, не нужно будет войн, исчезнет нищета и болезни, потому что нечего будет делить, потому что у всего будет один хозяин, монарх из великого рода Штаге. И род Штаге не забудет всех вас, кто сегодня в этом участвовал. И первое, что вы получите — кто живёт во втором кольце — можете переехать в любое свободное место в первом и это совершенно бесплатно, также для вас будут бесплатными генетические услуги. Жители первого кольца узнают о своей награде чуть позже.
Довольный гул пробежал по помещению. Только Андрею было не до благодарностей, он всё пытался подняться, хотя если сейчас и шевелился, то только от напавшего на него озноба.
Глава 10
Андрей чувствует как кто-то берёт его за руку немного выше локтя, протирает кожу чем-то влажным, видимо стирает кровь или просто дезинфицирует место перед уколом, а вот и еле ощутимое покалывание. Буквально несколько секунд понадобилось, чтобы непреодолимое желание спать взяло верх над измотанной волей космонавта. Дальше он уже никак не может знать, что его переносят в другое помещение, в обычную больничную палату. Других пациентов здесь нет, одна кровать и приборы для мониторинга состояния его здоровья.
Снотворное которое ввели Андрею будет действовать по меньшей мере сутки, поэтому препарат для контроля поведения введут позже, к прогнозируемому времени его пробуждения. Медсёстры весьма заботливо, может из жалости, а может по приказу Томаса Штаге очень аккуратно перебинтовывают ладони и щиколотки пилота Кальмара, делают это так, будто он не спит без каких либо чувств, а очень даже бодрствует.
Ему бы и самому сейчас хотелось бодрствовать, потому что, снова снится война, и в этих картинах, которые без участия воли Андрея демонстрируются ему, перемешались реальные события и вымышленные, а помимо вымышленных ещё и галлюцинации. Вот побег из плена, когда один из охранников не уследил за автоматом, а солдат имени и национальности которого Андрей уже и не помнил в миг этим воспользовался, будто всё время только и ждал последнего случая, да и сам Андрей в тот день узнал как легко даже не очень хорошо заточенный нож проникает в тело, если переусердствовать с ударом лезвие может застрять в плоти. А вот видится разорванная на две части беременная женщина, в нижней половине её туловища как будто можно даже рассмотреть нерожденный плод, было ли это на самом деле или нет, теперь не узнать. А вот ребёнок лет восьми с аккурат снесённой четвертью головы. И ото всего этого сейчас никак не избавиться пробуждением, вроде бы вот этот взрыв в сознании и происходит и прямо сейчас откроются глаза, а нет, картинки продолжаются.
Проспал Андрей около тридцати часов, персонал, благодаря приборам которыми была утыкана данная комната, об этом знал ещё задолго до того как космонавт придёт в себя. Он проснулся и перед собой увидел мужчину в возрасте, который совершенно без каких-либо эмоций сказал ему:
— Вы должны слушать всех в этом здании, не пытайтесь сбежать, не пытайтесь атаковать сотрудников, ожидайте следующего введения препарата через двадцать часов. И так, возьмите этот мяч, — он передал Андрею шарик размером с небольшое яблоко, — бросьте в меня.