3+1=...
Шрифт:
— Потанцуй со мной.
Андрей умеет удивлять. Марина теперь и не помнила, с каким точно настроением она открывала ему дверь. Зато теперь настроение было… Оно просто было!
Сначала Андрей ее озадачил своим внешним видом. Черт с ними, с шампанским и цветами, хотя, безусловно, приятно! Но Андрею исключительно шло в костюме. И сразу вспомнились слова Татарникова про партнеров по бизнесу. Как бы об этом узнать поподробнее?
Но додумать эту мысль Марина не успела. Потому что вмешался треск порвавшейся ткани.
Да,
Это оказалось очень приятно — протянуть руку помощи. Из колонки играло что-то мелодичное, с гитарными переборами и хриплым саксофоном. А Марина и Андрей, перебравшись в гостиную, медленно покачивались под эту мелодию. И на дружескую помощь это с каждой секундой походило все меньше и меньше.
У Андрея горячая и тяжелая рука, и она идеально расположилась на изгибе поясницы Марины. А другая рука обхватила ее ладонь, и большой палец круговыми движениями гладил запястье.
Черт, кто подменил Андрея Лопатина?!
Марина попыталась привести себя в чувство. Так, у нее же были какие-то идеи по поводу Андрея? Она же что-то хотела сказать ему? Хотела что-то сделать?
На эти вопросы в данную минуту не находилось ответов. В голове просто эхом звучало слово «хотела». А это все Лопатинские руки виноваты! И гитара с саксофоном. И…
Марина вдруг осознала, что Андрей неплохо двигается под музыку. Вот просто очень неплохо. Не переминается с ноги на ногу, а двигается в ритме музыки. И ведет за собой Марину.
Она откашлялась.
— Ты неплохо танцуешь.
Вышло хрипло.
Андрей весело хмыкнул. Его рука двинулась по спине вверх. Палец, большой и твердый, скользил по позвоночной впадинке.
— Матушкина подруга в детстве меня пыталась привлечь к танцам — она в клубе кружок народного танца вела. Только я быстро к этому делу охладел. Скучно. Но мне тогда еще сказали, что слух у меня есть, и чувство ритма тоже.
Да уж, с ритмом у Андрея все в порядке.
Марина пыталась что-то еще сказать, но все ее внимание поглотил большой палец Андрея, который, пробравшись под топик, медленно скользил вверх и вниз по позвоночной впадинке.
А потом вдруг исчез.
Андрей отступил на шаг назад, поднял руку, потянув и руку Марины тоже наверх. Музыка убыстрила темп.
— Давай. Крутись.
Марина зажмурилась. Нет, только не это! С танцами у нее было не очень. Как и с растяжкой. Про таких, как она, говорят — лом проглотила. И никакая йога и стречинг не поменяли эту ситуацию кардинально. Да и с танцами тоже… не очень. Марина даже в юности игнорировал всевозможные дискотеки и клубы. Ну не ее это, не ее!
— Давай… — Андрей подтянул ее руку еще чуть-чуть вверх. — Давай, крутись. Я поймаю.
Марина открыла глаза и вздохнула. Ну, после падения в озеро большего позора уже не будет. Подумаешь, неуклюжий человек. У Марины есть масса других достоинств!
Пальцы Андрея задали ритм. Вращение
Мама… Мамочки… Марина, что, умеет танцевать?!
Андрей в очередной раз раскрутил ее. А потом поймал. И Марина оказалась прижатой спиной к его груди. Его левая ладонь лежала на ее животе, а пальцы его правой руки переплелись с пальмами ее правой руки.
Марина лопатками чувствовала движение его грудной клетки — так, будто Андрей тяжело дышит. А потом его дыхание и в самом деле коснулось ее шеи. Обожгло. Губы тронули мочку уха, и теперь ее уже всю ожег хриплый шепот Андрея.
— Ты здорово танцуешь.
Только с тобой, Андрей, только с тобой.
Его дыхание обжигало шею. Его рука плавила ей живот. Не в силах больше выносить это, Марина резко обернулась. А тем ее уже ждали губы Андрея.
Такими темпами штаны все же треснут. Но не на заднице, а с ровно противоположного конца. И кто на классические штаны такую твердую молнию на застежку вшивает?!
Ладно, вопросы риторические, и к черту их. Главное, что Маринка поплыла. Они оба поплыли. Кто бы мог подумать, что идея с танцем так стрельнет?
Кто бы вообще в этот момент думал? Точно не Андрей.
Он целовал Марину с забытым чувством. И названия этому чувству Андрей не знал. Как называется то, что ты, взрослый тридцати с гаком лет мужик, у которого за плечами неудачный брак, а на обеспечении двое оторв-пацанов, целуешься и оторваться не можешь. Так только в шестнадцать можно целоваться. Так, будто кроме этого поцелуя, в мире не существует ничего. Взрослые мужики во время поцелуя двигаются в постели. Андрей же замер. Даже руками не шевелил, только пальцы сильнее сжимались на тонкой талии Марины.
И, как мальчик, тонул в поцелуе.
Что это за цыганская магия, Марина?!
Поцелуй был сладкий и тягучий. Как мед. Как патока. Как сгущенка.
Марина не была сладкоежкой, но сейчас сладость это поцелуя она ощущала везде. На губах, на кончике языка. И эта была такая особая сладость, без приторности. И от которой реально подкашивались ноги.
Как взрослый двухметровый мужик может быть таким сладким?!
Очнулась Марина каким-то чудом. Просто в моменте поймала себя на том, что, пока они целовались, она успела уже расстегнуть половину пуговиц на рубашке Андрея. И куда-то делись ее очки. И Андрей стащил резинку с ее волос и растрепал их.
И понятно, к чему это все идет. И не то, чтобы Марина была против. Но повторения прошлого раз все же не хочется. Точнее, хочется второго раза, но не так.
И, кстати…
— Андрей… — что бы там ни крутилось в ее голове, а ладонь сама собой легла в развал рубашки, на мощный и колкий грудной рельеф. Он поднялся и опустился под ее рукой, а потом Андрей накрыл ее руку своей.
— Слушай… Если ты скажешь «Нет», я уйду. Если ты захочешь, чтобы я остановился — я остановлюсь. Но дай мне еще один шанс. Пожалуйста.