3 ангела и половинка
Шрифт:
– Ну, знаете, - недовольно скривила лицо я, - Некрасиво оскорблять людей лишь из-за того, что один из них в прошлом вам насолил.
– Ты не поняла деточка…Они все настоящие. Потомки самого демона, - потыкала пальцем, угрожая, - Я сама там была и все видела на собственные глаза. Пусть они и подобны нам по облику, носят нашу личину, но, кровь их черна. Зубы источены клыками, а сами призывают себя «данталионцами», что обозначает – «воскрешение дьявола с земли». Их страной правит наследник дьявола – имеющий в знак символа черные крылья и метку дьявола – перекрещенных два крылья. В каждую ночь новолуния он съедает по младенцу и купается в его крови.
Я прикрыла
– Не может такого быть, - не веря.
– Еще как возможно. Все допустимо в стране Гелиус. Мне самой с трудом удалось убежать от ее жителей. Да и то, с огромной расплатой – потеряла единственную дочь. Ах, как же это было давно.
– Бабушка, как вы узнали, что мы направляемся в Гелиус? – все же надеясь, что это подлог, подстроенный моим отцом.
– От вас издалека несет духом того человека, за которым вы следуете, ее жителя. А ее запаха я никогда уже не перепутаю. Сгнившая плоть, вонь. Горечь во рту. Полное отвращение. И глупое разочарование в душе.
Я, не попрощавшись со старушкой, схватила Квенсента за руку, и как можно скорее и дальше утащила от этого места.
Он меня остановил.
– Да постой же!
Я заставила остановиться ногам, которые бежали бы и бежали, чего-то напугавшись.
– Ты напугалась? – спросил он.
Квенсент меня раскусил. Он меня всегда умел щелкать, словно орех щелкунчик.
– Нет, - соврала, отведя голову в сторону, - Мы продолжаем идти вперед.
– И куда же?
– На поиски Микиэля. А после, вместе в Гелиус.
– А как же слова той старухи?
– Ложь! Все ложь! Очевидно, она все врала.
– А как же узнала о нас?...Может провидица?
– Еще чего? Яблоневая торгашка. Разве не ясно, - ее отец подослал. Он всех на рынке знает. Вот попросил сделать милость. Ни получит милость! Особенно, от меня, - тряхнула рюкзаком, - Так, все, вперед.
Мы отправились пешком, что очень горевало Квенсента, потому что ему пришлось покинуть его любимицу молочно-шоколадную на цвет лошадь Анабэль, о которой он мог разговаривать дни напролет. Она была ему очень дорога. Она жила на конюшне господина Хаккера, и, каждый день, он к ней приходил, и очень сожалел, что у себя держать не мог.
Под конец улетучующегося дня, нам все же удалось отыскать след Микиэля. Он тянулся в центральном парке Аурика.
Усталые и валившиеся с ног, изучившие весь город, мы увидели знакомый силуэт, выходящий с театра. Я не дождалась, пока очередь покидающая театр через главные двери не разойдется окончательно, нагнала быстроты и со всей силы и духа набросилась на мужской стройный силуэт, повалила на пол, пригвоздив собой.
– Ты где был? Мы испепелили шагами весь город в твоих поисках, - сказала я силуэту, оказавшемся никем другим, как Микиэлем.
Он был очень удивлен нашему появлению. А, особенно, мне, лежащей на нем, смотря всплошную лицо в лицо.
– Что вы здесь делаете? – растерялся он.
– Это мы хотим у тебя спросить, - отозвался Квенсент, подовая на удивление с приветной улыбкой руку Микиэлю, когда я с него скатилась и поднялась на ноги.
– Решил последний раз сходить в театр. Последний раз на последнее выступление «Чайки в круговороте любви», прежде чем покинуть вашу страну.
– Почему ты решил покинуть Лаурентиду, уйти с дома Немфеи, ни сказав нам, ни слова?
– толкнул сильно его в плечо, сказал Квенсент, сменив приязнь на сердитость, - Мы же за тебя беспокоились.
– Я не думал…Просто, - опустил виновато голову.
– Просто? – агрессивно.
Видно, Квенсент настолько уже устал за
– Мы хотим пойти с тобой, - улыбаясь мягко, сказала я, тряхнув рюкзаком, взявшись покрепче за ремешки рюкзака.
– Почему вы…, - не понимая, растерялся Микиэль.
– Все нормально…Просто, мы твои друзья, - сказала я.
– А как же, - ударил уже более мягко по плечу Микиэля, подтвердил Квенсент.
– Тогда…Я не знаю, что и сказать, - улыбнулся Микиэль.
– И большого спасибо хватит, - подсчитал цену благодарности Квенсент.
Я молча кивнула головой с улыбкой, соглашаясь.
– Бо-бо-большое спасибо, - застенчиво, сказал Микиэль.
– То-то же, - расхохотался Квенсент, положив руки на ремешки рюкзаки и выпрямился.
Мы поддержали и расхохотались также.
Путь к Гелиусу пролегал через гору, находящуюся в левой стороне от города. Ту самую, на которую мы поднимались с Квенсентом для поисков изумрудов. Но, она была из не малых и тянулась ни на метр, и ни на километр, и к тому же, мы пошли в другом направлении. И чем далее и выше поднимались, а нужно было подниматься вверх, преодолевая кручины, неровности, скалистые бугры и обрывы, я думала, что это для меня хорошая на будущее тренировка. В горы я поднималась не впервые, но не на слишком высокие масштабы, да и была не альпинистом, а скажем так, горным путешественником, как и сейчас мои спутники. И чем выше мы поднимались, тем резче ощущали разницу между горной и жительской местностью: воздух, природа, климат. Я уже и жалела, что и оделась настолько легко. Нужно было одеваться по-зимнему сезону, а не в плащ с капюшоном черного цвета. Хотя он и задерживал часть холода, замораживающего мгновенно до самых прожилок.
А стоило нам лишь переступить горный бортик, отделяющий две страны одну от другой, словно атмосферную защиту, мешающую войти нежеланным спутникам, как сразу же очутились по иную границу иной страны. В стране Гелиус. Если изобразить ее на карте в разрез, то она походила на перевернутый купол, впадину. Вверх которой окружали горы, спускающиеся вниз, на которых размешался вечноцветущий вишневый королевский сад. Это было такое место, где сразу же ощущалась тишина и покой, куда бы с радостью прилетела душа на отдых. Вокруг цвело бесчисленное количество никогда не увядающий вишневых деревьев. Пришла будто бы райская весна. Пели где-то птицы. Летали разноцветные бабочки.
– Не поняла, - подумала шепотом я, восхищаясь.
Мы все застыли с восхищением. Хотелось что-то сказать, но, не подбиралось нужных слов. Просто молчали.
Здесь даже не было ветра. А если и обитал, то, более, походил на мелодию.
Мы стали спускаться вниз. Но, не прошло и пару минут, как очень устали. Легли под дерево и уснули крепким при крепким райским до сладости сном. А отоспавшись, подкрепились остатками крошек запасов еды, и продолжили путь, пока не добрели до маленького миленького с красного кирпича домика, с черепичной крышей, деревянной дверью. Постучали, вошли внутрь. Но, никого внутри не оказалось. Зато в центре стоял стол, ломившийся всякими лакомствами. Хотя это очень-очень-очень-очень-очень казалось подозрительным и смахивало больше на горную ловушку, нежели на правду, мы все же не удержались с голода и принялись есть. И здесь дверь открылась, и в нее вошли хозяева дома: богатырского телосложения мужчина с выступающей сединой у висков и на густой бороде, маленькая хрупкая его женушка в фартуке, набитом яблок, и дочь лет восьми в красном платочке.