30 июня

Комарницкий Павел Сергеевич

В доме было тихо, и тиканье ходиков, днём привычно-неслышное, наполняло комнату звуками, чем-то напоминавшими сейчас Борису клацанье электромагнита старого прожектора.

Сон не шёл. Борис лежал и думал. Тётушка права. Братья по разуму… А с чего вообще он решил, что прибыли именно братья? Вдруг там действительно какие-нибудь монстры, размножающиеся почкованием, как у Уэллса? Ну разумеется, не завоеватели. Прибыли с научно-познавательными целями. Обычная экспедиция зоологов-натуралистов в джунгли Амазонки. Вот наши учёные изучают жизнь муравьёв

и термитов, но братьями же их никто не считает…

И значит, всё бесполезно. Его зов напрасен. Ответа не будет. Ну кому в голову придёт отвечать муравьям? Муравьёв следует изучать, и только.

Борис вдруг отчётливо увидел картину — громадный, до неба, монстр, чёрный, с янтарными кошачьими глазами, стоит над спящей Землёй, разглядывая расстилающиеся под ним моря, реки, города… Вот он замечает крохотную искорку, мигающую во тьме. Монстр наклоняется, вглядывается…

«Придите, придите, придите… Мы ждём, мы ждём, мы ждём…»

Заинтересованный монстр берёт лупу, пинцет, наклоняется ближе…

Борис проснулся разом, простыня липла к телу. Сердце колотилось дико и непривычно.

Студент встал, натянул исподние штаны и пошлёпал босиком на летнюю кухню-веранду.

На веранде было прохладно, вечерний ливень смыл дневную жару. Поёживаясь голыми плечами, Борис напился прямо из крынки квасу. Тётушка всегда ставила несколько больших крынок с квасом — в одной квас заваривался, во второй поспевал, из третьей пили. Подошёл к окну, всмотрелся в ночную темень. Ни зги не видно. Сердце успокоилось, и только едва заметное ощущение приклеившегося чужого взгляда почему-то осталось. Надо же, какой сон…

Борис повернулся и пошёл досыпать.

* * *

Полуголый абориген на экране жадно пил из широкогорлого кувшина. Картинка чуть подрагивала, рябила, но была достаточно чёткой — квантовое усиление света позволяло компьютеру строить изображение даже при слабом свете звёзд.

— Это он и есть?

— Похоже. Наверху, под крышей, у него стоит оптический телескоп. Ещё в доме есть женщина, как я понял — его тётя.

— Хорошо, что сбросили три комплекта — Урумма сидела рядом с командором, касаясь его плечом. Она даже забыла про следственную комиссию.

— Да, хватает… Слушай, Урумма, чего они всё тряпки на себя наворачивают? Ходят в тряпках, и спят в тряпках…

— Неудивительно. Они голокожие, а климат в этих широтах нежаркий.

— Всё равно. Если бы меня заставить с утра до ночи, изо дня в день ходить в скафандре, я бы сдох… И потом, даже в здешних тропиках, где всегда жарко, многие ходят в тряпках.

— Не все. Вот этот подвид, с белой кожей, обычно ходит в одежде. А чернокожие больше без одежды. Это связано с их моралью, насколько я успела понять. Белые просто стесняются ходить голыми при других. Даже сексом нередко занимаются в одежде, пусть и не такой плотной.

— Очень странные взгляды. Слушай, Урумма, ты же изучала сексуальное поведение аборигенов. Где у тебя те видеозаписи?

— В моей папке. А что?

— Ничего.

Я просмотрю.

Человек на экране наконец угомонился, лёг, закинув руки за голову.

— По-моему, он не спит.

— По-моему, тоже. Интересно, о чём он сейчас думает?

* * *

Ему снился сон. Инопланетное существо, напоминавшее золотую статую какого-то древнего демона — Борис во сне отчётливо понимал, что это девушка — приближалось к нему, мягко ступая. Огромные янтарные глаза с кошачьим зрачком смотрели прямо в душу. Химера остановилась в двух шагах, играя пушистой кисточкой хвоста над плечом.

«Ну здравствуй, брат по разуму»

«Кто ты?»

«Меня зовут Ярара. Ты звал нас, и я пришла»

«Здравствуй… сестрёнка по разуму»

Химера фыркнула, сморщив нос — усмехнулась.

«Сестрёнка по разуму — хорошо сказано. Ты не боишься меня?»

«Почему я должен бояться сестры? Я звал, да. Будь моей гостьей»

«А если я не одна?»

«Тогда будьте моими гостями»

«Твоей тёте станет плохо, если она нас увидит» — химера засмеялась странным, нечеловеческим смехом — но это был именно смех — «Мы сделаем по-другому»

Химера вдруг начала изменяться. Исчез золотой мех, куда-то делся хвост с кисточкой, изменились уши… И янтарные глаза как-то неуловимо стали лазурными, заодно изменив разрез и форму зрачка. Ещё пара секунд, и вместо золотой химеры перед Борисом стояла девушка необычной, невероятной, даже чуть пугающей красоты. Матово светилась тонкая нежная кожа, копна золотых волос привольно спадала на спину, высокая полная грудь вздымалась, губы тронула загадочная полуулыбка. Огромные лазурные глаза смотрели прямо в душу.

«Такой я тебе нравлюсь больше?» — бывшая химера засмеялась глубоким, бархатным девичьим смехом. Теперь уже человеческим.

* * *

— … Вот такими они выйдут из камеры.

На экране медленно поворачивались обнажённые фигуры — мужчина и женщина. Точнее, парень и девушка, если говорить по-человечески. Оррки пристально разглядывали картинку — Иахрр и Вахуу на своём мониторе, Хррот на центральном экране пульта. Урумма ревниво следила за выражением лиц.

— Спасибо, Урумма — командор провёл рукой по лицу. Спать хотелось невыносимо — Насколько я разобрался в аборигенах, они вполне соответствуют…

— Ты разобрался — фыркнула Урумма — Если бы ты разбирался хоть малость, ты бы понял, что это местные эталоны красоты.

— И как ты достигла?

— Очень просто. Берётся несколько сотен молодых, здоровых аборигенов соответствующего пола. Черты их лиц смешиваются, усредняются, затем убираются отклонения — всё. Полученное искомое и будет идеалом.

— Ты полагаешь?

— Я не полагаю. Я знаю. Это тема моей диссертации, Иахрр: «Всеобщие законы красоты»

— А что, она милашка — встрял Вахуу — Ну и что, что шкура облезлая и хвоста нету? Вон какая грива, и ноги ничего. А титьки и вовсе мечта…