30 сребреников
Шрифт:
Он не стал отвечать и начал молиться.
У меня на основе огромного объёма знаний, что я прочитал, были предположения, что девочка больна корью, но как с ней бороться современными средневековыми методами я не знал, лишь то, чем пользовались врачи древности. В любом случае остановка кровопускания и куриный бульон точно ещё не вредили ни одному больному.
Скоро его принесли и я приказал с ложечки, остужая его, понемногу давать девочке. Что было выполнено. Теперь оставалось только ждать, правы были мои предположения или нет.
Глава 21
Оказываться
— Запарьте кору дуба в кипятке, — сквозь туман от температуры приказал я, — настоем обмывать всё тело два раза в день. И не забывайте давать нам обоим куриный бульон.
Все мои распоряжения тут же бросились выполнять, единственное, что я ещё сделал, рыкнул на брата Иакова, который помолился у девочки и собирался помолиться у меня.
— Я не умру отец, — попытался отогнать я его от себя, — за девочку вот не уверен, так что молитесь лучше за неё.
Он меня не послушал, всё равно произнёс пару молитв за моё выздоровление, но основную часть времени был рядом с нею.
На наше всеобщее счастье, первой на поправку пошла Даниэла. Не знаю помогла моя помощь или нет, но хуже точно не сделала, так что, когда я увидел, что она впервые открыла глаза и стала звать родителей, я приказал срочно её унести в другую комнату и никого, кроме брата Иакова к ней не пускать, даже родителей, чтобы не дай бог не подхватила ещё чего-то. Мои слова выполнялись всеми без колебаний, так что когда закутанную девочку вынесли, я наконец мог вздохнуть спокойней и заняться собой. Почему-то у меня была твёрдая уверенность, что нейроинтерфейс не даст мне умереть просто так, и вера была настолько крепкой, что я просто ждал, когда болезнь отступит, так в конце концов и произошло.
Я проснулся оттого, что на меня смотрят. Открыв глаза, мой взгляд столкнулся со взглядом брата Иакова, который стоя на коленях и держа чётки в руках, молился у моей кровати.
— По-моему мы договорились отец, что вам нужно молиться за малышку, а со мной ничего не случится, — проворчал я.
Он улыбнулся, но молитву не прервал и только закончив, мягко посмотрел на меня.
— Каждый достоин того, чтобы за него молились перед богом.
— Как Даниэла? — поинтересовался я.
— Полностью здорова и я разрешил выпустить её из комнаты, куда вы её заперли своей неукротимой волей, — с лёгкой улыбкой сказал он.
— Я был болен, — отрезал я и на меня внезапно накатило, — и знали бы вы отец Иаков, как вы меня раздражаете. Если бы не вы, то не было бы этих бесконечных остановок и мы были бы уже где-то под Неаполем.
— Я не слепой сын мой, — он протянул руку и легонько дотронулся
— Очень надеюсь, что он думает также, — огрызнулся я и закрыл глаза. Через некоторое время, видя, что он не уходит я снова на него разозлился. Своим умиротворённым видом он меня стал не просто раздражать, а выводить из себя.
— Отец прошу вас, идите молиться в другое место! Господь вас услышит везде, а не только возле моей кровати.
Он улыбнулся, перекрестил меня и вышел из комнаты, оставив меня злиться на него и дальше.
Через три дня мне стало значительно лучше и я приказал Алонсо переодеть меня, чтобы продолжить путь дальше, чем взбудоражил всех в замке. Ко мне в комнату зашёл сам граф с графиней, синьором Таддео и моими людьми, вместе с отцом Иаковым.
— Синьор Иньиго, — мужчина взволнованно на меня посмотрел, — как так можно? Вы только поправились и сразу уезжаете? Останьтесь у нас хотя бы на неделю!
— Простите ваше сиятельство, но долг зовёт меня в дорогу, — я отрицательно покачал головой, — главное, что ваша дочь поправилась и теперь мы должны продолжить наш путь.
— Но синьор Иньиго, — ко мне обратилась уже графиня, молитвенно сложа руки, — мы ведь даже не познакомились с вами толком, вы спасли нашу дочь и сразу уезжаете.
— Не просите остаться, — я не хотел тут дольше находиться, так как чужая благодарность мне и правда была не нужна, поскольку я тут оказался только по вине брата Иакова, — долг превыше моих желаний.
— Как дворянин, я понимаю вас синьор Иньиго, — тяжело вздохнул граф, — я понимаю деньги были бы для вас оскорблением, но чем мы можем вам помочь, чтобы облегчить дорогу?
— «Вот они конечно лишними вообще не были бы, — грустно вздохнул я про себя, но брать их в данной ситуации было бы ниже достоинства дворянина».
Я задумался, но затем мой взгляд упал на разбитые и много раз чиненные сандалии священника. Идея пришла сразу.
— Хорошие и крепкие сандалии для брата Иакова, было бы разумной благодарностью за нашу помощь, — кротко ответил я, вызвав слёзы в глазах графини.
На моё удивление священник не стал отказываться и сказал, что с благодарностью примет их. Граф же сказал, что отправит управляющего к лучшему мастеру, чтобы этой обуви не было сносу.
Когда все ушли я посмотрел на брата Иакова.
— Вы выбросили посох, отчего не отказались от сандалий?
— Чтобы ты обо мне не думал, я разумный человек, сын мой, — добил он меня, — моя обувь и правда нуждается в замене. А поскольку это не я её попросил, то не могу и отказаться, когда мне её дают с добрыми намерениями.
— То есть не экономить нам время и не ехать в повозке вы тоже считаете разумным? — изумился я.
Старик с лёгкой улыбкой кивнул.
— Алонсо готовьтесь к отъезду, как только отец обретёт новую обувь, мы сразу выезжаем, — приказал я.