365 сказок
Шрифт:
Даже звук тут казался хрустальным, звенящим, даже ветер словно лился, неся в себе мельчайшие сияющие частицы. Не вредно ли таким дышать? Или моей плоти, ставшей такой же стеклянно-прозрачной, уже ничто не повредит, кроме прямого удара?
Наконец я сбросил оцепенение и перешёл по мосту на другую сторону навечно застывшего хрустального потока. Словно деревья, здесь высились зеркала, и в них я дробился и бесконечно повторялся. В таком лесу можно было заблудиться, даже не двинувшись с места.
В округлом куполе небес не сияло
Я шёл мимо зеркального леса, и во множестве своих дубликатов потерял осознание самого себя. Вот только это было совсем не страшно, напротив, стало спокойнее. Может быть, на какой-то бесконечный миг я даже превратился в зеркало или прозрачную стеклянную статую — ничего нельзя было утверждать конкретно.
Само передвижение по этому миру казалось скольжением и парением. И когда-то я забыл о возможных осколках, о том, что стекло способно разрушаться. Наверное, то была секунда чистейшего счастья.
***
Наступил миг, когда весь мир зазвенел, точно захотел расколоться, напомнив мне о вероятных угрозах. Но нет, и снова страх был ложью, никаких трещин не появилось, ничто не дрогнуло, не опало осколками. Всего лишь открылась дверь.
Она, конечно, тоже была стеклянной, и переступать её порог было немного больно — растворяясь в этом мире, я почти что забыл о других. Или о том, что мне нужны какие-то другие.
Однако дорога вела меня прочь, и я сделал шаг вперёд. Как было нужно.
***
Дыхание перехватило, и лишь секундой позже я осознал — всего лишь ветер бьёт прямо в лицо, быстрый и безжалостный. Он был влажным, даже ледяным, нёс снеговые хлопья. Дышал не то застоявшейся зимой, не то гневной, выхолодившейся весной.
Дверь разбилась, осколки спрятались среди лежащего пухом снега. Я этого почти не заметил.
Ещё немного тоскуя о заворожившем меня стеклянном мире, я поднёс ладони к глазам, но они вновь налились плотью и больше не были прозрачны. Я перестал быть зеркалом или стеклом, перестал отражать. И грустно, и, наверное, к лучшему.
Теперь мой путь лежал сквозь усыпанную снегом пустошь, всё дальше, к темневшему на фоне высветленных до белого небес лесу. А сердце всё ещё стучалось неровно, слишком гулко, словно искало стекло внутри меня.
От мокрого снега я быстро промок насквозь, вот только почему-то совсем не испытывал холода, как будто забыл, что это такое.
***
А потом проснулся.
Спокойный свет заполнял комнату. Под потолком медленно кружили две сферы. Одна из них радужно переливалась, краски были мягкими, а на стенах от неё дрожали, прыгали, разбегались блики. Вторая же была молочно-белой,
Интересно, явились они сюда, чтобы прийти в мой сон, или же мой сон породил их?
Сидя на постели, я рассматривал сферы. Мне было столь же хорошо и спокойно, как в мире стеклянном, так же удивительно тепло, как в мире, забывшем о весне. Я даже не ждал, что меня прервут, всё же утро было совсем раннее.
Но раздался требовательный стук, и я, оставив миры, спустился к двери.
***
Скоро в моей гостиной сидел Лис.
— У меня деликатная проблема, — говорил он, пока я пытался понять, что в нём не так. — Мне нужно узнать себя со стороны.
— Хм, — чуть нахмурился я. — Чем же тут может помочь Странник?
— Говорят, вы все себя со стороны знаете, — он чуть дёрнул ушами. — Не так?
— Но ведь у каждого свой способ… познания, — я потёр висок. — Не понимаю.
— Может, для этого нужно путешествовать?.. — с надеждой спросил Лис.
— Вряд ли ты родился в этом мире, разве нет? Значит, уже путешествуешь.
— Это верно, но, может, не там?
— Тут, опять же, я тебе не помощник, — вздохнув, я поднялся с кресла. — Кто тебя надоумил прийти ко мне?
— Никто… Ветер? — он словно пытался подобрать верный ответ.
Тут в гостиной показались обе сферы. Радужная описала вокруг головы изумлённого Лиса круг. И тогда я вспомнил, как дробился в зеркалах.
— Послушай, — заговорил я, воодушевлённый мыслью, — может, тебе стоит отправиться вот в этот мирок.
— Разве же я влезу? — он с сомнением тронул сферу пальцем, та чуть отодвинулась, но зависла напротив его носа.
— Это как раз нетрудно, если ты захочешь. Там только стекло и зеркала. Быть может, то, что тебе нужно.
— Ну-у… — однако мысль его захватила. — Тогда забрось меня туда поскорее.
Дверь открылась сама собой, мне не пришлось звать её, и Лис исчез, как исчезла и радужная сфера. Остался только маленький, полный снега шарик.
— А ты для кого? — спросил я его.
Ответом была тишина, но тут уже не стоило сомневаться — кто-то да найдётся.
***
Позже я пил чай на кухне, задумавшись так глубоко, что едва расслышал звук дверного звонка. На этот раз открыл я с заметным опозданием, очередной гость недовольно уставился на меня. По глазам я узнал в нём Ветра.
— С чем пожаловал? — вырвалось у меня.
— К тебе забрёл сегодня холодный мирок, — он оглядел прихожую. — Ах да, вот он.
Сфера, будто подслушав, что говорят о ней, подплыла ближе.
— Заберёшь или заберёшься? — усмехнулся я.
— Ни то, ни другое, — он ловко изловил кажущийся стеклянным шар. — Здесь заключён мой старший брат.
— Вот как, стало быть, выпустишь его?
— Посмотрим, — тут он впервые усмехнулся и порывом унёсся прочь.
Я же вернулся к своему чаю, пусть тот и остыл.