365 сказок
Шрифт:
Я стоял неподалёку от перекошенных городских зданий. Что-то подсказывало — пора углубиться туда, пройти между бочкообразными конструкциями, угрожающе нависшими над разбитой дорогой. Я не взялся бы судить, что меня ждёт там, но ощущал требовательный зов дороги и повиновался ему.
Город надвинулся на меня резко, всей своей мощью. Он был точно проржавевший в сердечнике, гулкий и пустой. Местами коррозия так обезобразила его, что хотелось закрыть глаза. Я лавировал между зданиями, тщетно выискивая
Впрочем, всё это пространство, весь этот мир был кем-то скомкан и растерзан, растерзан и скомкан. Чем глубже уходил я в него, тем сильнее чувствовал, насколько же он перекошен и искажён.
***
Равнодушная чернота небес вскоре почти забылась. Её загромождали здания, крыши, башни, остовы конструкций, ни на что не похожих. Проходя мимо, я ждал, что порывом ветра все они придут в движение, угрожающе шатнутся, накренятся и наконец-то сумеют обрушиться, как давно желают.
Только ветра не было, как не находилось даже намёка на то, что в этом мире есть солнце и случается рассвет.
Я бы сравнил мир с Лимбом, с пространством, где каждому даровалось то одиночество, которое он вынести бы не сумел. И я тоже был здесь чудовищно одинок. Мне оставалось верить, что зов дороги выведет меня за пределы, но пока что я только углублялся, словно падал, а не шёл.
Возможно, каждый мой шаг сталкивал меня всё глубже в бездну, что щерилась где-то позади зданий, усмехаясь моей наивности.
Я ждал двери, но здесь не было дверей. Проёмы зияли пустыми глазницами, но чаще оказывались окнами. Город из бесконечных окон и ржавого металла, в котором было не отыскать арки выхода.
В какой-то миг мне показалось, что смысл в том, чтобы пронизать собой эту реальность, точно я был иглой, протянуть дорогу, словно та — нитка.
Мне негде было узнать, прав ли я, но я продолжал идти, хотя ни одна улица не вела прямо, ни одна не казалась надёжной. Грани и сколы — вот что я находил за каждым углом.
***
Небо оставалось чёрным. Я прижался спиной к стене в тщетной надежде хоть немного отдохнуть. Прогулка по городу измотала меня так сильно, что я с трудом мог представить, сколько же времени кружу между остовов зданий в совершенном одиночестве.
В последние часы за мной гнался нарастающий звук, похожий на стон. Он прокатывался по улицам и стихал ровно у меня за спиной. От его силы вибрировали ржавые стены и срывались жестяные листы. Возможно, город агонизировал и мечтал разрушиться до основания, а я всё никак не мог отыскать двери.
Дорога — моя дорога — петляла и скрывалась в тумане, которого на самом деле ничуть не было. Я чувствовал сердцем, как она прячется, но я обязан был пройти по ней, вот только
Смогу ли я выбраться из Лимба, или мне придётся распахнуть себя вместо двери?
***
Очередной поворот и очередной тупик. Над прогнувшейся крышей чернотой зияет небо. Я поморщился и развернулся, желая оказаться к небу спиной. Мне уже начинало чудиться, что оно смеётся надо мной, что этот прокатывающийся стоном звук — его смех. Я упрямо зашагал вперёд, пока новая волна не нагнала, не рассыпалась в шаге от меня.
Быть может, я потерял все ориентиры, может, компас внутри меня начал ошибаться?
Я споткнулся и с трудом удержал равновесие. На дорожке передо мной издевательски поблёскивал ключ, сломанный ключ, как намёк, что ни один замок тут уже не будет открыт.
Стиснув зубы, я напомнил себе, что всё равно смогу выбраться. Могу уйти прямо сейчас, но мне действительно хочется знать что там, в бездне.
Я даже не был уверен, лгу ли себе.
***
Город мог быть и сетью, ловушкой, в которую я сам себя загнал, куда попал так неосмотрительно, куда зачем-то погрузился, как в антрацитовую пустоту небес.
Я запрокинул голову, выискивая там ответ, но тьма, разлившаяся там смолой, молчала, не собираясь обращать на меня внимание. И тогда я впервые ощутил пробуждающийся внутри меня гнев.
Дорога вела меня по кругу. Здесь не было двери.
Когда город в очередной раз попытался напугать меня криком, я развернулся к набегающей волне лицом. Мне было уже всё равно, что я увижу, безразлично, что я нарушаю правила, будто бы прописавшиеся внутри, едва я переступил порог.
Нужно было что-то разрушить или преступить, чтобы всё изменилось.
Чтобы обрушилось небо.
***
Чернота надо мной качнулась, пришла в движение, застонала и понеслась вниз. Я ждал, что окажусь погребён под ней, что обрушатся остатки зданий, но внезапно всё обнял чёрный туман, морок, мгла. И, закрыв глаза, я представил, как пробиваюсь к двери.
Теперь я двигался вслепую, но так как будто было куда правильнее. Хоть мне не нравилась мысль о правильности, я почти побежал, растрачивая последние силы так щедро, словно их у меня оставалось ещё безгранично много.
Что-то ударило меня по спине, но тут же я споткнулся о порожек и провалился в иной мир.
На меня уставилось звёздное небо, сине-фиолетовое, столь высокое, что никогда не смогло бы упасть.
***
Вернувшись домой, я долго сидел в гостиной, глядя на огонь в камине. Искажённый мир антрацитовым небом не отпускал меня, точно я забыл разрешить какую-то важную загадку. Я не находил ни вопроса, ни ответа, лишь тягостное чувство незавершённости, заставлявшее вздрагивать и ёжиться.