365 сказок
Шрифт:
— Что тут происходит? — спросил я, когда она прогнулась в спине так сильно, что у любой женщины на деле сломался бы позвоночник.
— Разве непонятно? — она захохотала. — Мы танцуем тревогу.
— Зачем?
— А так ли нужна причина?..
Пока она вела, пока я только подчинялся её прихотям, тревога только разрасталась бы, и самым плохим было то, что я и сам не видел необходимости остановиться, не находил желания перечить.
Свет взметнулся бликами, смешиваясь с темнотой, теперь уже не свечи — что-то иное сверкало,
Исчезло и здание, только музыка, ставшая океаном, заменила собой всё сразу.
— Танцуй, — снова шепнула она.
***
Закашлявшись, я поднял голову. Сидеть на холодном и влажном песке было неприятно, но я настолько промок, что уже не видел необходимости искать иное место. Королевы чаш рядом не было, только океан, простиравшейся до зазолотившегося перед рассветом горизонта, да побережье — песок, выбеленные солнцем останки кораблей, скалы чуть поодаль. Музыка всё ещё жила во мне, но море шуршало тихо, и ничто больше не нарушало покой.
С надеждой взглянув в сторону рассвета, я сбросил рубашку, постаравшись выжать её. Холодно, но лучше уж холод, чем тот жар, который помнился ещё так ярко, так жутко. Я никак не мог найти себя в произошедшем или определить, зачем оно случилось именно со мной.
Когда солнечный край выглянул из-за неспокойных волн, я сумел почувствовать, что дверь будет ждать меня за вросшей в песок скалой. Однако стоило направиться туда, как из воды выступила Королева чаш. Волны соткались в чёрное бальное платье.
— Убегаешь? — она улыбалась.
— Что именно тебе нужно? — спросил я, не собираясь ей отказывать, зная, что не могу отказать.
— Я уже всё получила, — отмахнулась она. — Танцевать с тобой так приятно. Теперь я понимаю ветра, холмы, даже солнечный свет. Все они так или иначе танцуют с тобой.
— И что же ты получила? — сосредоточился я на самом важном.
— О, зачем тебе знать? — и она обошла меня, проводя ладонью по плечам. — Зачем? Брось!
Хотелось бы мне смириться, но тревога не отпускала, так и оставшись ростком внутри.
***
В моём доме всё так же плыл аромат лаванды, перемешавшийся с нежным запахом жасмина. Я поспешил распахнуть окна, чтобы выгнать последние напоминания о танце с Королевой чаш. Это было необходимо и… безнадёжно. Я был обречён помнить, пока тревога оставалась внутри, а она, даже дремлющая, уже никуда не ушла бы. Ведь в каком-то смысле я сам стал тревогой…
Когда же я закончил убирать свечи и поставил чайник, намереваясь заварить трав, Королева чаш возникла на пороге кухни. Она опять изменилась, и глаза её мерцали, а плечи были опущены.
— Я не могу объяснить, — она села к столу.
— Бывает, — хмыкнул я и поставил перед ней чашку. Не будет трав, только Эрл Грей.
— Но ты очень помог…
— Может, когда-то я пойму, в чём был смысл, — усталость не давала мне
— Сейчас-то тебе спокойно, — она подняла на меня взгляд.
Я задумчиво обратился к себе. Тревога спала в уголке сознания, но музыка пропала, улеглась, как исчезают волны на озере, едва стихает ветер.
— Сейчас, — ответил я не так, как она хотела, и мы улыбнулись друг другу.
Я знал, да и она понимала, что музыка скоро снова сомнёт наши жизни.
========== 233. Мелодия флейты ==========
Мир-перекрёсток, лаванда, закат и шуршание морских волн. Снова я стоял на тропе, ведущей к пляжу, и задумчиво всматривался в лилово-бирюзовую даль.
Случаются ли здесь шторма? Приходят ли сюда бури? Сменяется ли бесконечно-беспечный летний закат осенью или ночью?
Я не мог знать этого точно, но мне чудилось, что совсем нет, и отчего-то это утешало. Уголок неизменности в веренице перетекающих друг в друга, сменяющихся реальностей, в ожерелье миров.
Спустившись на пляж, я сел у давно остывшего кострища. Меня притянуло сюда с такой требовательностью и жаждой, что я ждал — кто-то ждёт, кто-то непременно придёт, возьмёт за руку, захочет поговорить. Однако теперь я сидел один.
Впрочем, вполне возможно, я сам позвал себя сюда.
Ветер пах влагой, водорослями, морской солью, он казался терпким на вкус и только изредка вдруг доносил мягкий и лёгкий лавандовый аромат. В какой-то миг я улёгся на тёплом песке, рассматривая лёгкие серебристые облачка, то обретающие формы, то становящиеся лишь росчерком на синем холсте небес.
Так можно было проводить часы и часы, но в этом мире я никогда не ощущал течения времени. Это было особенное ощущение, которое позволяло расслабиться полностью, забыть обо всём, почти не существовать, при этом существуя. Двойственное состояние, в котором ни одна из граней не является полностью настоящей.
Стоило мне на мгновение прикрыть глаза, как я услышал музыку. Кто-то неподалёку играл на флейте. Невероятно красиво, невозможно трагично, и это столь сильно не вязалось с обычным настроением перекрёстка, всегда исполненного света, что я сел, удивлённо оглядываясь.
Поначалу я совсем ничего не заметил, только позже осознав, что таинственный музыкант прячется от меня за скалой, отчего и звук доносится необычно гулко. Любопытство во мне победило, и я отправился туда, чтобы посмотреть и выяснить, кто же это играет.
Я ожидал увидеть девушку, настолько мягкой и нежной, пусть и бесконечно грустной была мелодия, но обнаружил, что флейту держит в руках существо, не имеющее никаких человеческих очертаний.
Прежде я никогда таких не видел и теперь даже оробел, не зная, стоит ли знакомиться, поймём ли мы друг друга с этим странным музыкантом. В конце концов, когда я уже решил тихонько уйти, существо отняло флейту от губ и произнесло сильно гнусавым голосом: