42.Зачистка
Шрифт:
– Не рыпайся, - и добавил уже для седого: - А у тебя тридцать секунд.
Сталкер принял решение. Плечи его устало опустились.
– Не вздумай, - угрожающе пророкотал Змей.
Мунлайт обреченно мотнул головой и опустил автомат. Старлей, боясь спугнуть удачу, придушил пытающуюся вырваться наружу радость.
– На предохранитель, - велел он бодрее, чем надо было.
Все-таки не сдержал эмоцию. Да и бог с ним. Он победил. Седой щелкнул предохранителем.
– Теперь брось его мне, - велел Карташов.
– И без глупостей. Швырнешь в лицо - выстрелю.
Мунлайт отвел
Все. Карташов выдохнул с облегчением и сделал шаг в сторону. Он переиграл-таки этого седого говнюка. Осталось только довести его до Агропрома и посадить под охрану. Глаз с него не спускать до самого конца. А потом, когда все кончится, пусть идет куда хочет.
Сергей наклонился за автоматом, на секунду теряя Мунлайта из поля зрения. Что-то молниеносно метнулось в сторону. Карташов среагировал на движение, резко повернул голову.
Тихо чавкнул выстрел.
«ПБ», - метнулось где-то на самом краю сознания. Время застыло.
Кровь прилила к голове, зашумела в ушах, внутри повис звенящий страх. Он вдруг почувствовал себя мальчишкой, а перед ним стоял вовсе не Мунлайт, а девушка. Яркая, с пышными притягательными грудями, прикрытыми полурасстегнутым плащом, и косой в руках. Бред!
Девушка растянула губы в гнусной до тошноты знакомой ухмылке.
Старлей упал лицом в землю, но уже не почувствовал удара и не увидел земли. Вокруг была темнота, в которой пульсировало что-то светлое. Не то тот самый свет в конце тоннеля, не то какая-то вспышка в умирающих зрачках.
Мунлайт устало опустил руку с пистолетом. Снейк стоял рядом слегка ошалевший.
– Спасибо, - тихо поблагодарил он.
– Угрюмому скажи, - отмахнулся Мун.
– И ствол его, и зарядил он его сам, хоть и мозги у мужика протухли.
Он старался говорить развязно, в обычной своей полухамской манере, но выходило фальшиво. Может, потому, что развязность сейчас была ни к чему, а может, оттого, что где-то глубоко внутри было все так же больно. Больно за Угрюмого, который при всех своих достоинствах и недостатках не заслужил такого конца. Больно за Хлюпика, который просто канул в Зону, как в Лету. За Снейка и за себя. За всех, кого покорежило это не самое лучшее место на Земле, которое он…
Нет, не ненавидел. Мун вдруг с удивительной пронзительностью осознал, что не может ненавидеть Зону. Она не как женщина, она как мать. С ней можно поссориться, на нее можно затаить обиду, но ненавидеть ее невозможно.
Седой не без удивления поймал себя на том, что думает об этом месте в том ключе, в котором думать никогда не хотел. Да плевать.
Мунлайт поднялся на ноги, подошел к Угрюмому, наклонился. Кровь в пробитой глазнице начала загустевать. Зато второй глаз смотрел чисто и ясно. В мертвом взгляде не было той бессмысленности, которая светилась в глазах еще живого Угрюмого пять минут назад. Он словно увидел что-то, недоступное живым. Будто нашел какой-то смысл, которого долгие годы недоставало.
Седой опустил руку на мертвое лицо и осторожно прикрыл глаз.
Все было как-то не так. Как-то неправильно. Надо
Надо бежать. Уходить отсюда. Хорошо валять дурака, когда тебе рисковать нечем и терять нечего. Хуже, когда ты отрываешься по полной, зная, что ничем не рискуешь, а тебе дают понять, что потери все же неизбежны. И утыкаешься в то, что «нечего терять», - это глупая, нелепая иллюзия.
Мун распрямился, подошел к старлею, небрежно прошерстил карманы. Забрал оба автомата и собственный лейтенанта, и тот, что Игрок отобрал у Снейка. Бородатый подобрал автомат Муна, до которого старлей так и не успел дотянуться. Молча протянул поднятый «калаш» седому. Тот пихнул в ответ бородатому его автомат.
– Снейку Снейково, - усмехнулся криво.
– Помирились?
– Не ссорились, - отозвался Змей.
– Теперь уходим?
– Ага, - кивнул Мун и бодро зашагал прочь.
Снейк поглядел заинтересованно. Седой уходил в глубь Зоны, оставив за спиной не только Агропром, но и кордоны.
Бодрость ему давалась тяжело и выходила наигранной, Мун сам чувствовал это. Бородатый догнал почти сразу.
– Долги отдавать?
– поинтересовался на ходу.
– Скорее ошибки исправлять.
Мун остановился и поглядел на бородатого.
– Снейк, тебе не обязательно со мной. Хочешь, уходи, как хотел. Встретимся потом, за Периметром.
Снейк фыркнул, посмотрел на приятеля с легким укором:
– Ну и кто из нас дурак после этого?
10
Снег валил крупными хлопьями, уже не припорашивая, а засыпая все вокруг. Дул ветер. Сырой снег залеплял глаза, лез в рот.
Дрянная и опасная погода. И когда ветер утихнет и снег уляжется, лучше не станет. Какие-то аномалии по снегу видно лучше. «Карусели», например, чудесные снежные вихрики гоняют. За версту видать. Зато другие не видно вовсе. А к примеру, разряжающаяся во влажной среде «электра» - это вообще песня.
Вот потому и мертвый сезон. Да еще потому, что холод собачий. А по холоду выживать всегда тяжелее.
Мун ступал с запредельной осторожностью. Снейк отдыхал, шел сзади, только следил за тем, чтоб след в след попадать. Менялись каждые пятьсот метров. Когда быть ведомым выпадало ему, седой с головой уходил в мысли.
Первоначальную идею сунуться к «долговцам» быстро забраковали. Натравливать «Долг» на армейских было небезопасно. Кто этих солдафонов знает, как они отнесутся к идее повоевать со своими, пусть и бывшими, коллегами.
Тогда пришла мысль вернуться к Резаному. Кидать два или даже три десятка его желторотиков на взвод десантуры Мун, конечно, не собирался. Это было бы равноценно самоубийству. Конечно, генеральские бойцы Зоны не то что не знают, а даже не нюхали, но это единственный их минус перед ребятами из группы Резаного. А такое преимущество, как познание местных реалий, в данном случае не сыграет роли.