50 оттенков ксерокса
Шрифт:
— Да уж, это слишком даже для Мартышкина, — вздохнула Настя, обхватив себя за плечи. — Надеюсь, хотя бы в твой номер никто не полезет...
— Ну, Мартышкин спит, а человеки-пауки тут не водятся, чтоб на 4 этаж залезть, — попытался пошутить я. — Настя, давай я тебя хоть чаем напою. Хочешь? — я потянулся к электрочайнику.
— Хочу. Лучше с коньяком, — Настя встряхнула своими медными, блестящими волосами. — Закажи, пожалуйста, пусть из бара принесут, а я переоденусь пока.
Я позвонил по внутреннему телефону в бар, и когда из ванной наконец вышла Настя в свободных шортиках
— Ух ты, — она всплеснула руками. — Да ты тут целый стол сервировал!
Пока Насти не было в комнате, я успел положить на блюдце пару бутербродов с сыром, которые я брал на всякий случай и не съел, а теперь ломал на дольки шоколад. В номере было два стакана, где сейчас заваривался чай. Настя села на кровать, я на стул, и мы взяли по стакану, от которых пахло горячим, коньячным ароматом, несмотря на то, что добавлено-то было не больше десертной ложечки.
— Ну, давай, за нормальных людей, — Настя отсалютовала мне стаканом и прихлебнула горячий чай.
— Извини, я не спросил, какой шоколад ты любишь, — начал было я, увидев, как она берёт себе дольку, но она жестом остановила меня:
— Да неважно. Я сейчас любой съем, — она с удовольствием положила в рот дольку и с явным наслаждением начала жевать.
Выпив чаю, Настя немного успокоилась, и происшествие уже стало казаться смешным. Налив себе по второму стакану, мы начали обмениваться шутками по поводу мартышкинского вторжения. Так слово за слово, у нас начал складываться стишок, стилизованный под басню Крылова:
..."Мартышке где-то Бог послал пузырь "Текилы",
Она, на барный стул усевшись задом,
Уже изрядно надралась
И в номер спать уж собралась,
Да призадумалась, а не пойти ли к бабам!"...
Добавляя наперебой все новые и новые строчки, мы смеялись почти до слёз.
— В очередной раз убеждаюсь, что не зря взяла тебя на работу! — отвешивает мне ещё один неожиданный комплимент Настя.
— Почему? — смутился я.
— У тебя талант составлять слоганы — а это ценное качество для рекламщика, — улыбнулась в ответ она. Я глядел на неё, одетую в простую футболку и шортики, и она казалась мне какой-то совсем родной. Блин, похоже, мне надо Мартышкину ещё и пузырь выкатить, потому что не налакайся он до животного состояния, фиг бы мы сидели сейчас с Настей в моём номере...
В общем, кончилось всё тем, что я, отлучившись в туалет, обнаружил Настю, мирно задремавшую на кровати. Я погасил свет и осторожно, чтоб не разбудить, подтолкнул её, чтобы укрыть одеялом. Она вздохнула, но не проснулась — так утомил её этот насыщенный на события день. Её тёплая кожа показалась мне обжигающе горячей. Ох, если бы я мог сейчас лечь с ней рядом, обнять, чувствовать её дыхание... Боюсь, я бы тогда вообще уснуть не смог. Но она, конечно же, проснулась бы — и что она обо мне бы подумала?
Но о таких вольностях мне приходилось только мечтать. Я тихо взял ключи, сходил в Настин номер, взял оттуда одеяло и подушку, а вернувшись к себе, устроил себе постель на ковре возле узкой односпальной кровати, где сейчас спала Настя. Я с досадой почесал
Утром я проснулся оттого, что Настя легонько коснулась меня рукой. Спросонок я поймал её руку и попытался прижать к своей щеке, но тут же резко вскочил и постарался прикрыться одеялом. Настя сидела на кровати. Видно было, что она тоже только что проснулась и умирала со смеху над моим растерянным видом. Её медные волосы были разлохмачены, на щеке краснел сонный шрам от складки одеяла, но какая же она была при этом красивая — словами не передать!
— Ну я тебе и хлопот доставила, — сказала серьёзным голосом она, вставая и начиная заправлять постель. — Поехал на бизнес-семинар, а пришлось на коврике спать...
— Да я прекрасно выспался, — ответил я, попытавшись под одеялом натянуть хотя бы штаны. Надо ж мне было раздеться... С другой стороны, ходил бы я сейчас в мятом, что ли?
— Да я не смотрю, не стесняйся, — заметив мои терзания, сказала Настя. — Ты сейчас в душ? Или я?
— Давай ты, а я пошёл с окном разбираться, — непреклонным тоном произнёс я, забирая ключи со столика. На её робкие возражения я сделал суровое лицо и продолжил: — Я твой личный ассистент или так, мимо проходил?
Настя сдалась и направилась в душ. Я несколькими ударами в дверь разбудил Фасонова с Мартышкиным, и мы втроём отправились к сотруднику пансионата. Мартышкин, несколько помятый и припухший, повинился, что вчера зашёл в номер и случайно упал, сломав стул и разбив окно. Не знаю, поверил ли ему сотрудник, но я заодно забрал Настины вещи — в конце концов, мы сегодня после обеда уезжаем, вряд ли её куда-то будут переселять.
— Ну как ты мог, фирму так опозорить, — воззвал я к совести Тимура, он только виновато хмыкнул:
— Да ладно тебе, Эд. Не капай на мозги, мне ещё сегодня докладываться...
— Ты хоть выступить-то сможешь?
— Сможет, — уверенно кивнул Фасонов. — А где Врунгелевна-то?
— На завтрак пошла, — соврал я.— А меня попросила вещи из номера унести, всё равно там сейчас чинить окно будут.
За завтраком Мартышкин робко поздоровался с Настей, на что она, преобразившись в грозную шефиню, ответила:
— На глаза мне не попадайся!
Поэтому Фасонов с Мартышкиным ели за столиком отдельно, а мы сидели с Настей. Я успокоил её, как мог, что проблема решена. За выступление я, кстати, волновался зря — Мартышкин, хоть и с красноватыми припухшими глазами, но ухитрился всё чётко рассказать, а на обеде уже опять перемигивался с какой-то девушкой.
После обеда за нами приехал Фёдор, и мы поехали обратно в Трёхреченск. На этот раз Настя села к водителю, а я снова принялся бросать суровые взгляды на Мартышкина.
— Эд, ну прекрати, ну обмишурились, — снова фыркнул Мартышкин.
— Нехорошо вышло, — поддержал меня Фасонов. — Колумбовну-то подвели, ладно бы где, а мы ведь этому комплексу аудит делали и ещё делать будем. Ты уж, Тимоша, извинись, как она подостынет...
— А что она про меня сказала? — спохватился Мартышкин.— Главное, чтоб не выгнала теперь...