52 причины моей ненависти к отцу
Шрифт:
Я останавливаюсь. Мои ноги замирают на полпути, когда осознание внезапно поражает меня. Я сужаю глаза, через стол смотря на него.
— Это была твоя идея, да? — Я угрожающе подступаю к нему. — У тебя вендетта против меня с того момента, как я родилась. Это все ты сделал, так ведь, Брюс?
Он в капитуляции поднимает руки.
— Я тут не при чем, клянусь.
— О, да брось. На всем этом так и написано «Брюс Шпигельманн».
Но Брюс просто качает головой.
—
Я чувствую, как мои руки сжимаются в кулаки. От мысли, что мой отец и Брюс в заговоре против меня, внутренности закипают гневом. Пламя поднимается по стенкам груди, поглощая сердце и легкие, от дыма жжет в горле. Я осматриваюсь вокруг в поисках, чем бы ударить, что бы бросить, что показало бы, насколько зла я сейчас. Взгляд падает на дюжину позолоченных пластинок, развешенных на стене. Без сомнений, какие-то награды типа «Адвокат года».
— На твоем месте я бы не стал, — предупреждает он.
Изо всех сил устремляюсь к ним, но его руки обвивают меня, оттаскивая назад. Я немедленно начинаю буксовать. Холли выпрыгивает из моей сумки и нарезает круги вокруг нас, визгливо лая.
— Отпусти меня! — кричу я.
— Нет, если ты собираешься все здесь разбить.
Я продолжаю отбиваться от него, как животное, попавшее в ловушку охотника. Но безуспешно. Брюс сильнее, чем кажется.
— Ты не можешь говорить мне, что делать! — визжу я ему в ухо.
Он вздрагивает, но дыхание его не сбивается. И когда он снова заговаривает, его тон невыносимо спокоен.
— Эти замашки двухлетки, может, и срабатывают на Горацио или Кингстоне, или на ком-то еще, кого тебе удалось заманить в свои сети, но не на мне, Лексингтон.
От этих слов я перестаю бороться, мои руки падают по бокам от меня. Но он все еще держит меня. Как будто не доверяет моей капитуляции.
— У тебя нет выбора, — его шепот искренен. — Хоть раз в своей жизни, Лекс, можешь поверить тому, кто знает, что для тебя лучше? Что твой отец действует от всего сердца?
Одним быстрым движением я поднимаю руки и с силой опускаю их обратно, заставая Брюса врасплох, отчего он выпускает меня. Но я не иду к стене с пластинками, как я первоначально планировала. Сейчас я на пути к мелочному, насильственному стремлению к мести. Внезапно у меня появляется новая миссия. Я подхватываю Холли и свою сумку и направляюсь к выходу с решимостью убраться отсюда как можно скорее.
В этот раз Брюс не останавливает меня. Наоборот, он присаживается на край стола, слегка задыхаясь после борьбы.
— Лекс, — слабым голосом бормочет он, — твой отец все решил. Ты не сможешь с этим бороться.
— О, да? — говорю я, поднимая брови. — Посмотрим.
Глава 8
Последнее противостояние Лексингтон
Быстрый звонок Кингстону, нашему водителю, подтверждает, что отец еще в
Никто не пытается остановить меня. Ни охранники, ни девушки на ресепшене, ни даже обслуживающие гараж, стерегущие место парковки для моего отца, как рыцари ордена Тамплиеров Святой Грааль. Думаю, все просто удивлены видеть меня — потому что, давайте посмотрим правде в глаза, я здесь не особо частый посетитель, — что даже едва могут выдавить «Здравствуйте, мисс Ларраби», не говоря уже о том, чтобы узнать природу моего визита.
Наконец поднявшись на 56 этаж, я умудрилась полностью накрутить себя. Я как солдат, готовый сражаться и умереть за правое дело. Кровь кипит, зубы обнажаются, и я готова к бою.
Я ни с кем не здороваюсь. Я не останавливаюсь, чтобы поболтать с ассистентками или кем-либо еще. У меня есть определенная цель — закрытая дверь углового кабинета моего отца, — и ничто не встанет у меня на пути.
Кроме этого.
Или мне, наверное, следует сказать... него.
Тело в темно-сером костюме внезапно появляется из ниоткуда, препятствуя мне всего в трех шагах от моей цели. Я поднимаю взгляд к незнакомому лицу и вздыхаю.
— Извини, — говорю я, даже не трудясь прикрыть досаду фальшивой улыбкой. — Ты мешаешь мне пройти.
— Боюсь, я не могу пустить тебя туда, — отвечает он сочувственно, его огромные карие глаза не закрываются ни на секунду. — У мистера Ларраби важный телефонный разговор.
Я нетерпеливо хмурюсь.
— Ты знаешь, кто я?
Выражение его лица не меняется.
— Я знаю, кто вы. И вы все еще не можете пройти.
Я киваю с легким смешком.
— Ты, должно быть, новенький здесь.
— Да, это так, — отвечает он, гордость сквозит в его голосе. — Я на стажировке. Начал только на прошлой неделе.
— Ну, новичок, — глумлюсь я, — дай-ка я раскрою тебе тайну. Я — Лексингтон Ларраби, и на случай, если никто тебе не сказал, ты обязан пустить меня. Мой отец — хозяин всего этого.
— Ваш отец, — снисходительным тоном быстро поправляет он меня, — председатель совета директоров. «Ларраби Медиа» — открытая акционерная компания. Технически, акционеры владеют ей.
Мои глаза расширяются в неверии, когда я недоброжелательно оглядываю парня перед собой. Он высокий и подтянутый. Его медово-каштановые волосы коротко подстрижены и уложены гелем в традиционной корпоративной манере. Если бы мы встретились при других обстоятельствах — например, в клубе, — я могла бы подумать, что он милый, возможно, немного слишком типичный на мой вкус, но достаточно милый, чтобы бесстыдно флиртовать. Но сейчас, в этих обстоятельствах, он в значительной степени самый неприятный человек, с которым я когда-либо встречалась.