65 метров
Шрифт:
— Звони, — повторила я.
Ростислав помедлил — и заговорил неожиданно тихо, вынуждая прислушиваться к каждому слову:
— Хорошо. Я вижу, как это дело важно для тебя, и понимаю, что промедления ты не потерпишь. Но я хочу поговорить с тобой после. О… нас?.. — как-то совсем неуверенно закончил он.
Лет пять назад я, вероятно, попалась бы на эту удочку. Но неудачный брак весьма способствует нарастанию толстой шкуры, а разочарование в близких и вовсе облачает в броню из цинизма и самоиронии.
— Звони, — снова повторила я.
И на этот раз он наконец-то послушался —
А еще час спустя Светлана запросила ордер на арест Матхаи Кападии, и об этом я тоже уже ничего не хотела знать.
Глава 19.1. Подавая соль — смейся, не то поссоришься
Светлана новому фигуранту обрадовалась как родному и немедленно уволокла к прочим, не менее родным. Поскольку насчет Матхаи Кападии никаких указаний сверху не поступало, меня вежливо, но непреклонно выставили — я только и успела, что раскрыть рот и изречь сакраментальное «но!..», как вдруг обнаружила себя в коридоре у закрытой двери. Возможно, меня бы еще хватило на вторую попытку, но на запястье непреклонно завибрировал новым сообщением смартфон. Писал Дирк.
«Представители реестра уже здесь».
— Они же должны были только завтра!.. — простонала я себе под нос.
Часы, впрочем, приняли сторону незваных гостей. Технически уже полчаса как шел следующий день.
Разумеется, свободных номеров в гостинице все еще не было, а отсутствием дежурных на сутках спешили воспользоваться их соседи по комнате. На всей станции нашлось ровно две свободные койки: моя и Лусине, но Дирк не рискнул покуситься на святое без начальственного одобрения.
Начальство еще раз посмотрело на часы и категорически не одобрило. Высыпаться мне тоже нравилось, и нужно было придумать хоть какую-нибудь альтернативу — желательно, помимо шезлонга в коммуникационном помещении за душевой зоной пляжа, потому что оно прискорбным образом не вентилировалось даже в аварийном режиме.
Я запросила списки дежурных, убедилась, что Дирк никого не пропустил, и погрустнела. Попроситься к кому-нибудь на одну ночь, а свою комнату уступить комиссии? Меня, конечно, пустят — начальству вообще очень вредно отказывать. Но спать на соседней койке с малознакомыми людьми еще хуже, чем в осиротевшем жилом блоке, — не говоря уже о печальном влиянии подобных эскапад на авторитет и субординацию.
Потом я грешным делом вспомнила о пустующем «Фалконе» и разозлилась сама на себя. Когда вообще для меня стало таким привычным полагаться на помощь Ростислава и капитана Соколова?!
Здоровая злость наконец-то прочистила голову от серого тумана, сквозь который еле-еле пробивались более-менее конструктивные мысли, и я сообразила позвонить в гостиницу и отозвать пригласительные на имена Алии и Фаи Гильмутдиновых. Пусть еще не известно, помогут ли показания Матхаи Кападии восстановить справедливость, но уж обеспечивать драгоценных родственничков бесплатным жильем я больше не собиралась. Заодно и свободный номер нарисовался, чем я и поспешила обрадовать Дирка.
— Двухместный люкс в гостинице будет готов в
— Где ты? — невпопад спросил Дирк, кажется, не дослушав.
Я опомнилась и наконец отошла от двери Светланы Ракшиной.
— Направляюсь к себе, — честно ответила я, вспомнив, что так и не добралась до душа.
Перед беседой с официальными представители реестра стартовых площадок определенно следовало привести себя в порядок. Я уже не просто чувствовала себя загнанной лошадью — кажется, я еще пахла точно так же, но случайные встречные были слишком тактичны, чтобы прямо сообщить мне об этом.
— Выиграете мне час? — поинтересовалась я у Дирка и выдавила из себя улыбку. — Я подготовлюсь и подойду сразу же, как освобожусь.
Кукольно-нейтральная гримаса Дирка неуловимо потемнела.
— Хорошо, — скупо ответил он и отключился.
Но задуматься о перепадах его настроения я не успела. Ростислав стоял, уткнувшись в смартфон, у входа в наш с Лусине жилой блок — подпирал собой стену, как мраморный атлант в рваных джинсах. При виде меня он расправил плечи, разом возвысившись надо всеми людьми в коридоре, оттолкнулся от стены — и замер.
— Зарин, поговори со мной.
Я была готова поклясться, что у всех, кто пробегал по коридору, уши вдруг чудесным образом развернулись в нашу сторону — вопреки всяким формальным глупостям вроде человеческой физиологии. Но я с ней тоже нынче была в разладе, а потому винить никого не могла.
— Или я начну объясняться прямо здесь, — совершенно верно истолковал мою заминку Ростислав.
Я застыла, положив ладонь на дверную ручку. Воображение охотно дорисовало любопытные уши еще и невинной стене жилого отсека, а первым порывом — не самым мудрым, надо признать, — было нырнуть в комнату и закрыть за собой дверь на щеколду.
Но что-то подсказывало, что после такого экзерсиса проушину не восстановит даже чудо.
— Комиссия из реестра стартовых площадок прибыла на полдня раньше, чем ожидалось, — сказала я на удивление спокойным тоном. — Разговор нельзя отложить до тех пор, пока я не вернусь?
Он сомневался. Должно быть, ему и самому не слишком хотелось искать себе оправдания и выносить их на чей бы то ни было суд, но профессиональная хватка и разумная осторожность в один голос требовали не оставлять за спиной обиженную женщину. Даже если на полноценную обиду у нее нет ни сил, ни желания.
— Ну, нет, — помедлив, покачал головой Ростислав. — Ты вернешься, загруженная тысячей и одной задачей, и тебе будет не до меня.
— Мне уже не до тебя, — честно призналась я и приоткрыла дверь, но он не сдвинулся с места, мешая мне пройти.
— То есть, — у него вырвался какой-то странный сдавленный смешок, а лицо вдруг скривилось в гримасе — не то болезненной, не то веселой, — ты серьезно меня поматросила и бросила?
Число ушей — и воображаемых, и, увы, вполне реальных — резко возросло. Я прикрыла глаза и заставила себя выдохнуть.