65 метров

Ахметова Елена

Я неуверенно пожала плечами.

Фая и тетя Алия точно не стали бы делиться такими сведениями с лейтенантом юстиции — это не в их интересах. Назир и любовник Фаи вообще не подозревали о существовании Светланы, а о существовании инженера Джейсона — второго кандидата в мужья Фаи, которого Дирк отобрал среди прочих, — не подозревала сама Светлана. Мне же и без нее хватало посторонних, на кой-то ляд сунувших нос в дела моей семьи. Выходит…

— Бред какой-то, — пробормотала я. — Зачем…

— А теперь сопоставьте, — с безжалостным энтузиазмом подхватил капитан Соколов. — Я подал жалобу на вашу станцию — и меня отравили едва ли

не насмерть. Алия Гильмутдинова-старшая довела вас до ручки — и ее арестовали. Ростислав позволил себе лишнего — и… — он обвел широким жестом перепачканную в заживляющей мази постель и штатив с капельницей. — Вуаля — лежачая отбивная, хорошо еще, что кости целы. Матти перебирал масштабные версии причин моего отравления, от тайной акции противников колонизации других планет до международной гонки космических вооружений, и не нашел ни единого подтверждения. Но что, если все гораздо банальнее? Если никто и не пытался помешать гуманитарной миссии, а преследовал совершенно иные цели?

— Ростислав-то сюда как вписывается? — уточнила я, борясь с желанием зажать уши и ничего не слышать, а в идеале — выскочить отсюда с матерным воплем и чтобы все моментально вернулось на свои места. Начиная с моей веры в людей.

— А мне технический уровень для пробежки тоже порекомендовал Дирк, — тихо признался Ростислав.

Глава 20.3

— Вас послушать — так он просто на ходу подметки режет, — фыркнула я — и захлопнулась сама.

Вообще-то Дирк именно что на ходу подметки резал с тех самых пор, как мы впервые встретились. На «Новую Кубань» он попал по рекомендации папиного знакомого — сначала на должность простого рабочего. Там он не задержался, сходу отличившись наказуемой инициативой по выхаживанию капризных плодовых деревьев в условиях малой гравитации и постоянной нехватки воды, — поднялся до агронома, блеснул еще и организаторскими навыками и угодил в пул административного персонала. Любовью сослуживцев Дирк не пользовался, но все же исхитрился в рекордные сроки продвинуться в топ-менеджмент. Темер пару раз открыто заговаривал о том, что готов назначить парня своим преемником через пару-тройку лет: профессии, связанные с постоянными полетами в космос, имели очень жесткую верхнюю планку по возрасту, и директор агростанции к ней уже приблизился. Дирк об этом знал.

Но почему-то сорвался на «Морскую ступень», хотя подвинуть меня, в отличие от Темера, возможным не представлялось еще лет этак тридцать-сорок, а моя давняя дружба с Лусине практически гарантировала, что ничего серьезнее должности временного помощника Дирку не светило. И ведь даже на ней он умудрился отличиться в первый же день, когда каким-то невероятным чудом поставил на место поставщика фильтров для опреснителя и построил в две шеренги Ракеша!

Я не слышала от Дирка ни единого отказа, ни слова сомнения, ни одной жалобы. «Хорошо», «мне несложно»… он просто работал, как вол, даже когда у меня самой кончался запал. В этом, признаться, было что-то пугающее, но не настолько же, чтобы разом записать помощника в убийцы!

И все-таки… после тети Алии и Фаи я уже ничему особо не удивлялась.

Дичь. Но проверить надо.

— Давай-ка по порядку, — твердо произнесла я и прикрыла глаза. — Положим, о том, что именно вы, капитан, подали жалобу на «Морскую ступень» знал вообще весь бар в тот день. Именно с Дирком я этого не обсуждала, но он мог услышать

от кого-то еще. О том, как меня достала тетя Алия со своей идеей-фикс о родном внуке любой ценой, по-моему, знал только Ростислав, — я спохватилась и отвела взгляд от пропитанной мазью простыни, ровно и медитативно поднимающейся и опускающейся в такт дыханию. — Ладно, допустим, об этом можно было догадаться — я все-таки сорвалась и угрожала Дирка уволить. Но не за гениальную мысль с подставным отцом, а за то, что он вообще сунулся в дела моей семьи. Я не рассказывала ему подробностей — с чего бы вдруг он пошел и сдал Фаю следовательнице? А ведь, если ваше предположение верно, Дирк должен был именно что прийти сам и доложить, потому как Светлана даже не рассматривала его в качестве свидетеля и к себе не вызывала. А уж история с бегом… — я почувствовала, как неизбежно начинают гореть уши, и обреченно вздохнула. Кажется, об этом было практически невозможно говорить без потери собственного достоинства — только и радости, что Ростислав тоже покраснел как рак и демонстративно закатил глаза.

— Я забыл, что ты говорила про арматуру, когда организовывали поиски Миты на станции, — с нотками раздражения в голосе сообщил он. — А Дирк вообще не знал, что ты меня об этом предупреждала, он был не в нашей группе! Слушай, гм, может, подождешь до утра и переговоришь с Матти? Он лучше разложит по полочкам, как дошел до такого вывода и что нужно предпринять, чтобы проверить теорию. Я бы и сейчас его вызвонил, но у него… — Ростислав вдруг сбился с мысли и смущенно кашлянул.

Соколов проворно пододвинул тазик поближе и повернулся ко мне:

— У Матти внезапно нарисовалась личная жизнь, — со сложным выражением лица сообщил он.

А я вдруг вспомнила ярко-алую резинку для волос на дверной ручке. И то, как Мита держалась за Матти, когда выходила из гидроплана…

Матхаи Кападию было даже немного жалко. Но это был не первый раз — и не первый жених.

Стоило ли вообще удивляться? Ей было пятнадцать, когда пришлось бежать из дома, пересечь полстраны и двое суток прятаться в темном грузовом отсеке, — чтобы не угодить в жены к старому извращенцу, которому ее едва не продали самые, казалось бы, родные и надежные люди. Самосаботаж всякий раз, когда дело доходило до серьезных отношений, был вполне ожидаем.

А психолог на станции, пожалуй, все-таки нужен. И, судя по тому, какие методы для выражения своей обиды выбрал Матхаи, не одной Мите.

— К слову, о личной жизни, — изменившимся голосом заговорил капитан Соколов, заставив нас с Ростиславом одинаково вскинуться и, кажется, с похвальной синхронностью залиться краской. — Окно вылета для «Фалкона» согласовано на завтрашнее утро.

Я стиснула зубы и кивнула, не позволив себе измениться в лице. Соколов и без того знал о моей личной жизни и проблемах станции куда больше, чем следовало бы.

— Макс… — начал было Ростислав, но тот не дал ему договорить.

— Славка остается, — перебил его капитан и тут же повысил голос, не позволяя подчиненному вклиниться: — Не хватало еще прозевать какое-нибудь скрытое внутреннее кровотечение и обнаружить его где-нибудь на полпути к Марсу. Не говоря уже о том, каково переносить стартовые перегрузки, когда ты и при одном «же» не всегда способен удержать содержимое желудка при себе.

— Чья бы корова мычала, — пробурчал Ростислав.

Подколка пропала втуне: выглядел капитан паршиво, но держался молодцом.