7 оттенков смерти
Шрифт:
Лицо застывает от ледяного ветра. Он атакует все мое тело, наносит точные удары, забирается через уши в мозг и замораживает его. Не могу сделать ни одного глотка воздуха. Я стою в легком будуаре посреди замерзшего озера. Эхом раздаются голоса по ту сторону. Лед воет через многочисленные трещины и впадины. Одновременно завораживающе и пугающе. Я чувствую холод рывками. Вот не ощущается совсем ничего, а уже через секунду все кости содрогаются и требуют моего падения. Держусь.
Бело-голубая гладь уходит в горизонт, разлетаясь по всем сторонам света. Туда же стремительно скатывается бледно-розовый небесный диск. Его последние лучи скользят по льду. Становится совсем темно. Но вдруг эти самые лучи останавливаются в нескольких сотен метров
– Эрик, это ты? Стой на месте, не шевелись!
Я узнаю его черно-красную куртку и смешную шапку с красными рожками. Это он! В ту же секунду я срываюсь с места. Но ничего не выходит. Мое тело будто приросло к этому чертовому льду!
– Ложись животом вниз и раскинь руки! Не иди сюда!
Но он будто не слышит меня. Идет вперед. Рядом со мной стремительно проносится огромный раскол так, что я не удерживаюсь и падаю. Начинаю ползти. Конечности обжигает и режет, будто раскаленной лавой, стынь.
Лед, словно по нему водят огромной теркой и тыкают ножом, начинает крошиться. Гладь заливается водой. Пробоины слишком большие. Озеро раскалывается на части. Отделенные куски начинают тонуть, а затем, перевернувшись в воде, снова всплывают, нанося удары на соседние.
Я вижу, как Эрик испуганно начинает бежать. Он уже совсем близко. Тридцать метров. Двадцать пять. Двадцать. Изо всех сил я пытаюсь перебирать коленками и локтями, будто подстреленная косуля. Из меня вырывается крик. Мальчик спотыкается и падает прямо в пробоину со смертоносной водой. Его маленькие пальчики, порозовевшие от холода, пытаются ухватиться за края. Он зовет на помощь. Зовет меня. Отчаянно кричит мое имя. Но я ничего не могу сделать. Эрик в последний раз вытягивает руку вверх, сжимает ладошку и исчезает. Звук его всхлипываний разносится эхом по всей земле. Холод уходит вместе с ним.
Лонгвуд-авеню
Четверг, 3 июня
10:32
– Милая, всё будет хорошо. Ты только успокойся.
Красный пикап направлялся по проспекту к больнице Бригем. Я лежала на откинутом кресле и бредила. Две ночи меня мучали кошмары и головная боль. Самые темные воспоминания просачивались наружу с целью истязать душу и тело.
Мерещился младший брат, трагически погибший много лет назад. Измены Джона. Я вновь переживала ту ночь утопления. Вот я падаю в воду. Задыхаюсь. Иду ко дну. И никто меня не спасает. А вдруг это все сон? Но что именно? То, что было или то, что происходит сейчас? Грань фантазии и реальности растекалась. Этой ночью, после очередного жутко правдоподобного сна, я воткнула иглу себе в руку. Из ладони пошла кровь. Боль. Во сне нельзя почувствовать боль, разве нет? Или все таки можно…
Джон поддерживает меня за руку когда мы входим в госпиталь. Первый этаж. Второй. Третий. Миссис Глэндон, темнокожая женщина с объемной прической в виде миллионов завитушек на голове и милой улыбкой, встречает нас в нужном кабинете. Она внимательно записывает все мои симптомы, периодически задавая вопросы. Джон озабоченно вслушивается в каждое ее слово, с опаской поглядывая на свою девушку-психа. Далее меня ждет магнитно-резонансная томография, позволяющая получить снимки моего мозга и выявить все патологии и повреждения. Я снимаю металлические предметы: кольца, цепочку, голубую майку с железной вставкой в виде совы. Специалист отмечает место с моей татуировкой на правой щиколотке в виде бумажного самолетика –
Мое тело пролежало в туннельной капсуле около получаса. В это время я старалась не думать о том, что схожу с ума. Не думать о последних событиях. На ум приходили воспоминания с третьего курса универа.
Капитан команды по плаванию, Джеффри Лайвер, устраивал вечеринку в честь победы на чемпионате штата Массачусетс. Он так же был во главе братства и король отпадных вечеринок. Его двухэтажный дом сверху до низу заполнили студенты, фанатки, друзья, друзья друзей. Кристи обожала этого парня и потащила меня с собой в тот вечер. До первого глотка текилы я чувствовала себя неуютно среди незнакомцев, но дальше все пошло веселей. Новобранцы фратернити выполняли разные изощренные задания для вступления в братство универа: в одного чувака залили два литра сидра, другого перевоплотили в девушку с дурацкими надписями на теле, а парочку ребят отправили ходить по соседним домам без одежды и уговаривать людей присоединяться к ним. Со стороны наблюдать за этим было забавно и стыдно одновременно. Студенческая жизнь открыла мне новый, яркий мир, подарила кучу незабываемых эмоций. Через это должен пройти каждый.
В ту ночь Кристи осталась с Джеффри. Если она ставила цель – обязательно ее добивалась. У некоторых людей это получается само собой. Но она никогда не задумывалась о том, что стоит после достижения тех или иных целей. Через две недели я ходила с ней делать медикаментозный аборт.
После процедуры мы с Джоном молча пребывали в зале ожидания. Врач назначила мне еще ряд обследований в связи с последними событиями. В то числе прием у психотерапевта и невролога.
– Я схожу за обеедом и коофе. Сидии здесь и ниикуда не уходиии.
– Не говори со мной так! Я взрослый адекватный человек,– возразила я на его мееедленную речь.
Он лишь слегка повел губами в ответ и скрылся в белых коридорах этого огромного светлого здания.
Снаружи здание больницы выглядело так, будто собрано из разрозненных кусочков конструктора лего. Состоял центр из множества отделений, лабораторий, кампуса Гарвадской медицинской школы , библиотеки Каунтвея, Онкологического института Даны-Фарбера, детской больницы. На территории царила удивительная для города тишина, нарушали ее только время от времени сирены скорой помощи.
Внутри каждое отделение напоминало мирки со своей историей, людьми, пациентами. Самые современные технологии, хай-тек в сочетании с античными скульптурами и картинами XVIII века. Эскалаторы и скоростные лифты поднимали пациентов и врачей за считанные секунды. Я разглядывала высокие потолки и балконы следующих этажей, представляла как за дверьми кабинетов проходят многочасовые кровавые операции, различные манипуляции с хрупким, но живучим телом человека. Я никогда не боялась больниц, пока однажды не застала жуткую аварию на Марджинал роуд: девочка лет десяти была сбита и переехана внедорожником в десяти метрах от меня. Массивные колеса переломали ей все кости. Внутренние органы вперемешку с клочками темно-зеленой школьной формы барахтались в луже крови. Меня тогда стошнило в урну и я не садилась за руль около месяца. Как позже писали в новостях, водитель был под психотропными веществами, а школьница просто попалась ему на пути.
Внезапно всплывшее воспоминание пустило струйку холодного пота по позвоночнику.
Джона не было уже около двадцати минут. Решил сварить кофе собственноручно?
Встать мне удалось только со второй попытки. Я надела рюкзак, взяла наши вещи и медленно начала прогуливаться по больнице.
Автомат с горячими напитками стоял в пятнадцати метрах от места, где мы сидели, но около него я обнаружила только маленького светловолосого мальчика. Он наполнил пару бумажных стаканчиков какао и понес их обратно в зал ожидания. На третьем этаже Джона не было. Куда же он пропал?