7 причин сожалеть
Шрифт:
— Свет, а ты чего не в машине!?
– —Улыбнулся.
Пожала плечами, не говорить же, что мне неловко с его папашей... Правда, мне даже выделили Нинины розовые резиновые сапоги на небольшом каблуке, завидев меня в кроссовках, когда только подъехала. Зато остались довольны спортивным костюмом и выкинули все мои вещи на диван в дом... Вместе с телефоном.
И вот стою я теперь и думаю, а я сюда вернусь ещё? Желательно, живая и невредимая...
— Не бойся, мы нынче на байдарках не будем
Нервно хихикнула и снова кивнула ему. Такое чувство, будто меня по голове обухом обдали.
— Меня папа никогда на них не берет, боится... — Пожаловался Никита с явной грустью в голосе и ещё раз повторил. — Ну, идём? Ты не бойся, Свет...
Отстранилась от стены, решившись всё же подчиниться плану этого "взрослого человека"... Хотя, что за план, я так и не поняла.
Посмотрела на солнце, что уже кренится к закату, ещё раз вздохнула и пошла к машине, твердо решив не отступать. В конце концов, не отправлять же их одних, да?
— А вы поесть взяли? — Первое, на что решилась.
В ответ получила взгляд схожий на "О, Боже, женщины" и кивок наряду с закрытием багажника. Как на нем может так круто смотреться спортивный костюм? И отвернулся он сейчас так, словно в нем изящества три мешка.
— А вещи запасные?
Артём ещё раз обернулся, вздохнул и безмолвно открыл мне пассажирскую дверь рядом с Никитой, что уже уселся с телефоном. То есть, ему можно смартфон, а мне? Хотела было открыть рот и возмутиться, но хозяин упорхал к дому и уже закрыл избушку на клюшку...
Что я такая нерешительная?
Садится за руль, бросая взгляд на нас в зеркало. Плавно трогается с места, погружаясь в дорогу.
— Мы надолго?
Точно что-то говорил об этом, но всё вылетело из головы. Никита отрывается от телефона, вздыхает и выдаёт:
— Свет, ну! Папа же говорил, что с ночевой.
— И где мы будем... Спать?
Всё меньше и меньше меня радует идея пустить всё на самотёк. Я вообще не привыкла кому-то так безоговорочно доверяться и доверять... Кажется, всё же стоило включить голову, а не отключать тормоза, только завидев его.
Дожила!
— Свет...
Его отец обрывает.
— Увидит. Никита, ремень пристегни. Её это тоже касается.
Как бы... Со мной в третьем лице? Что за честь? Фыркаю, но все же щелкаю ремнём, отвернувшись к окну.
Через пару минут выезжаем на трассу и сворачиваем в противоположную городу сторону. Внутри меня с каждым оставшимся позади кустиком разрастается не то трепет, не то страх. И вроде бы мне четвертый десяток, вроде бы я сильная серьезная девочка... А всё равно неизвестность пугает.
Стараюсь не сильно сжимать ладошки и даже немного улыбаться, смотря на широту русских полей. И даже не сразу замечаю в отражении стекла, как Никита
Обернулась.
— Спасибо.
Тот тут же юркнул в телефон, сделав вид, что ничего не произошло. Поправляю наушник, поймав себя на мысли, что, кажется, я ему нравлюсь. И это точно взаимно. Странно, мне всерьез симпатичен этот ребенок...
Перевожу взгляд на его отца и тут же отвожу к окну, заметив в зеркале его устремлённые к нам почти черные.
И всё же... Почему они так не похожи с братом? Ну, бывает такое... Какие-то глупые мысли в моей голове.
Вслушиваюсь в льющиеся мотивы незнакомой песни, что старательно рифмует незнакомая девушка. Решаю после "Ты не купишь такую, как я, в магазине", что, пожалуй, главное — здесь всё же не текст. Ну, да, мотив легко запоминается.
Снова смотрю на Никиту... Он волнуется? Почему? Поднимает голову ко мне, заискивающе взглянув. Снова останавливаю порыв потрепать его по голове, только лишь располагающе улыбнувшись. Тихо шепчу:
— Всё хорошо.
Тот в ответ сжал губы и снова погряз в смартфоне.
Интересно, почему именно коньки? Что ещё ему нравится?
Вздрагиваю, оказавшись почти в полной темноте. Артём умудрился свернуть на какую-то необъезженную дорожку, со всех сторон укутанную густо сплетенными ветками, сквозь который даже уходящего солнца не видно. Вцепляюсь в сиденье, благодаря всех богов, что амортизация здесь хорошая. Судя по тому, что слабо вижу впереди, на Тимохином седане мы бы здесь... Да он бы сюда даже близко не сунулся.
— Мы точно правильно едем?
Поправочка: куда мы вообще движемся!?
Ответом не порадовали, зато Никита опять улыбнулся и заверил, что его "Папа точно знает, что делает".
Он!? Вот, он!? Да у него в голове ядерный взрыв... Творческий беспорядок, понятный только создателю. Но, естественно, я молчу.
Наконец выныриваем в чистое поле, освещённое последними лучами. Ещё немного и точно стемнеет, и я окончательно ничего не понимаю. Если нам ещё придется идти здесь пешком...
Ноги моей рядом с Рашевским не будет. Да! Вот, только до дома доберусь...
Машина продолжает медленно поглощать ухабы, выруливая из стороны в сторону. И не успеваю я понять, что обычная трава разного калибра вдруг медленно по правую руку переросла в самый настоящий камыш, как Никита хлопнул в ладоши, и чуть ли не по мановению волшебного жеста эта двухтонная кобыла резко затормозила.
И похоже я вместе с ней.
— Рашевский... — Начинает паниковать моё подсознание.
Артём, как на зло, отстегивает ремень, Никита копошится с телефоном, забирая у меня наушник, и тоже хватается за защёлку.