8–9–8
Шрифт:
— Что же там нарисовано?
— Самые разные символы. Иероглифы. Птицы Люди. Цветы. И названия костей прекрасны.
— Назови хотя бы несколько.
— Три дракона — красный, зеленый, белый. Четыре ветра. Бамбуки и доты. Сезоны…
— Мне бы хотелось сыграть в эту замечательную игру! Сыграть с тобой.
— Не получится.
— Почему? — Таня, совершенно по-детски фыркает и надувает губы.
— В эту игру нельзя играть вдвоем, только вчетвером.
— Вчетвером, да? От четырех отнять одного —
— Пожалуй, что так.
— Ты же писал, что у тебя проблемы с друзьями.
— Эти проблемы — не глобальные. Есть люди, с которыми мне приятно общаться, вот я и называю их друзьями.
— Расскажи про них. Чем они занимаются?
— Один — полицейский, очень серьезный человек. Еще один — профессиональный фотограф, и уж поверь, он снял бы тебя потрясающе. А еще один…
Тут Габриель ненадолго замолкает, он и понятия не имеет, чем занимается китаец Ван. Ван мог нагрянуть к родственникам, которые держат забегаловку с фаст-фудом, он мог оказаться туристом, слегка подзадержавшимся в Городе (но какой турист будет возить за собой сундук с маджонгом?); мог оказаться студентом, аспирантом или представителем фирмы по изготовлению игрушек сомнительного качества, приехавшим для изучения рекламаций, но все это выглядит блекло на фоне полицейского и фотографа-профессионала и — особенно — на фоне Габриеля и его бороды.
— А еще один— китаец. Чем он промышляет, я не знаю. По ходят слухи, что он стоит во главе самой мощной из мафиозных группировок Триады в Европе…
— Правда?
— …или занимается промышленным шпионажем в пользу Поднебесной.
— Правда?
— Правда — одно из двух.
— А твой друг-полицейский в курсе?
— В курсе, но игроки в маджонг никогда не сдают друг друга.
— Ты смешной! Смешной! — Таня и сама начинает смеяться, а следом за ней улыбается Габриель. — И ты милый.
«Ты милый» звучит как приговор, не подлежащий обжалованию, любая апелляция будет отклонена. Генеральный прокурор Таня больше не улыбается:
— Ты милый. И ты красавчик.
— Нет. Настоящая красавица — ты.
— Так я тебе нравлюсь?
— Конечно. А где твой «Боливар»?
— Опс! Вот он!..
Это не полноценный «Боливар», а лишь две трети от него. На то, чтобы раскурить сигару, у Тани и десяти секунд не уходит. После чего она полностью скрывается в дыму. Но это не бессмысленный дым, какой время от времени выпускает Габриель, — между Таней и ее дымом существует связь, он похож на собачонку при хозяйке. Или на собаку покрупнее. На ретривера, путем нехитрых манипуляций с ножницами обращенного в подобие Алена Делона. Он похож на самого Алена Делона, когда тот еще был молодым и немыслимо голубоглазым — и любил таких же (молодых и голубоглазых) женщин.
Впрочем, глаза другого цвета тоже приветствуются. Глаза
земное блаженство
небесное блаженство
найденное сокровище
небесные близнецы.
Странно, что в клубах дыма вырисовалось именно это. Что его завитки в какой-то момент стали символами, часто встречающимися на костях для маджонга.
Что они сложились в комбинацию.
«Найденное сокровище» и «небесные близнецы» ни разу не выпадали Габриелю во время игры, а земное и небесное блаженство он относил к Снежной Мике. Теперь появилась Таня Салседо, значит, она и есть — «найденное сокровище»?
Но кто такие «небесные близнецы»?
Таня и кто-то еще? А может, Таня и Габриель? — но у Габриеля и в мыслях не было затевать роман с темпераментной кубинкой, слишком она далеко и слишком многого может потребовать, если вдруг случайно приблизится.
— Ты собираешься уехать куда-нибудь в ближайшее время? — спрашивает Таня.
— В ближайшее — нет.
— А как же твоя поездка в Тунис?
Теперь Габриель вспомнил: он что-то писал Тане про Тунис, интересно только — почему он выбрал именно его. Ах да, —
путеводитель.
Путеводитель по Тунису он выудил из интернет-рассылки крупного издательства (то ли «Пти Футе», то ли «Альфагуарра») и заказал сразу несколько экземпляров: очень красочное издание на четырех языках, с картографическим приложением и десятистраничной брошюркой-бонусом «Карфаген в Пунических войнах». Габриель польстился на картинки да еще на подробные схемы передвижения по стране, они бы очень приходились для очередного географического вранья. И потом — Тунис уравновесит Марокко, ведь перекос в сторону Марокко наблюдается уже давно. Марокко разросся до размеров целого континента, а ведь это совсем небольшое государство.
— Поездка в Тунис откладывается.
— Надолго?
— На неопределенное время.
— Ну так это просто замечательно. В том плане, что мы могли бы поехать в Тунис вместе. Ты не возражаешь?
Возражать своенравной Тане Салседо так же бесперспективно, как пытаться сделать хирургический разрез зубочисткой.
— Не возражаю. И когда же ты хочешь отправиться со мной в Тунис? — В голосе Габриеля звучат похоронные нотки, а он-то хотел выразить радость и нетерпение.