80 лет форы
Шрифт:
Узнав, что его путь лежит на Лубянку, Василий напрягся. Но, увидев в светлом кабинете, куда его привели, спокойного генерала Ледникова, снова расслабился. И тут такой неожиданный, мягко говоря, вопрос.
— Ну, э… я…
— Старший лейтенант, у нас есть пометка в вашем личном деле, что вы изучали португальский. Это так?
— Ну да. Но это еще в школе было, ну и в академии потом чуть-чуть. Просто я уже давно ничего не повторял и язык подзабыл довольно капитально.
— Но знания у вас базовые есть. И это хорошо. С завтрашнего дня с вами будут усиленно заниматься специально назначенные товарищи,
Стольнин непонимающим взглядом посмотрел на Ледникова. Тот с подбадривающей улыбкой сказал:
— Я полагаю, Павел Сергеевич, нам надо бы объяснить старшему лейтенанту, что происходит.
— Конечно, товарищ генерал армии. Вы, товарищ Стольнин, получите особое задание в одной стране…
— В, мать ее, Бразилию поедешь, — перебил полковника Ледников.
— Я? Но зачем?
— Это, Стольнин, тебе еще расскажут. А пока — свободен. Иди, отдыхай. У тебя предстоит напряженная неделька. А то, может, и две. Так что шуруй.
— Так точно, товарищ генерал армии. — Отдав честь, старший лейтенант вышел из кабинета, где его уже ждал офицер из НКВД. Знаком показав Василию, чтобы тот следовал за ним, энкавэдэшник отправился к выходу. Все еще удивленный, Стольнин отправился вслед. Его ждала специальная база в Подмосковье и недели усиленных тренировок…
— Саня, держись!! Держись, понял! Не смей помирать! — Рядовой Алексей Тлиев с бессилием смотрел на раненого товарища, находящегося, казалось бы, так близко — всего-то десятка полтора метров. Вот только эти метры простреливались парой пулеметов и минимум десятком винтовок. Потому любая попытка высунуться из-за угла дома могла привести к фатальному знакомству с десятком-другим пуль.
Раненый солдат не добежал до спасительного угла всего пару метров и теперь лежал за мусорным контейнером, набитым камнями обрушившейся стены. Этот долбаный Т-образный перекресток стал серьезным препятствием для одной из рот батальона.
Васильев за последние месяцы видел такое уже не раз. Получив на днях звание майора, он совсем этому не радовался. Пройдя с боями половину Румынии, войска Третьего Украинского фронта буквально ворвались в Венгрию. Среди этих войск была и дивизия, в которой воевал Леонид.
Но сейчас его мысли были совсем не об этом. На этот раз надо все же попытаться спасти солдата.
— Охлопков! — Майор знал, кого надо звать. Якут был одним из лучших бойцов батальона, если не лучшим.
— Я!
— Живо найдите мне пару покрышек. И еще чего-нибудь чадящего.
— Дымовой завесой будем улицу прикрывать?
— Да. Исполняй.
— Есть! — Вскинув руку к голове, старший сержант умчался искать покрышки, прихватив с собою несколько солдат.
Вернулись они довольно быстро, прикатив с собой даже не две, а все четыре шины.
Охлопков аккуратно плеснул внутрь бензина. Тлиев и еще один солдат грузинского вида, фамилии которого Васильев не помнил, поднапрягшись, катнули шину на середину улицы, что вызвало еще один шквал выстрелов.
Васильев, поджигая самодельным факелом в виде тряпки, обмотанной вокруг кривой ветки,
— Бергоев, держаться! Это приказ! — Черт, ну почему у них нет хотя бы легкого танка?
Занявшиеся покрышки начали заполнять улицу черным дымом. Еще чуть-чуть — и можно будет рискнуть. Отвратительная вонь горящей резины лишь подстегивала советских солдат. Тлиев весь подобрался, готовясь к рывку, когда контейнер с камнями взорвался, — постаралась пушка, неизвестно каким образом попавшая в далекую цель. И приготовившийся бежать солдат, и раненый Бергоев умерли практически одновременно, став еще одними жертвами этой жестокой войны.
Десять минут спустя у перекрестка появились советские танки — взвод KB, быстро уничтожившие немецкий взвод.
Перемазанный кровью, Васильев, закрыв глаза убитому осколком Тлиеву и вытащив из-под камней мертвого Бергоева, подобрал их документы. Больших почестей павшим солдатам Леонид оказать не мог — городские бои только начались…
— Господин генерал, для меня честь встретиться с вами, — сказал молодой человек в форме вермахта, пожимая протянутую руку Людвига Бека.
— Граф Штауфенберг, я тоже рад встрече с настоящим героем войны.
Воевавший на советско-германском фронте Клаус фон Штауфенберг получил, как ни странно, гораздо больше возможностей проявить себя, чем в первоначальном варианте истории. Отличившись в варшавских боях, подполковник, получив похожее ранение (разве что потеряв не руку, а только пару пальцев) и будучи отправленным в тыл, занял все ту же должность начальника штаба армии резерва.
— Полковник, если вы сможете прибыть на небольшой ужин в моем доме, я буду этому действительно рад. — Генерал Бек возлагал серьезные надежды на этого парня.
— С радостью приму ваше предложение, герр генерал-полковник.
Поговорив еще пару минут, вояки расстались, довольные друг другом.
«Штауфенберг может помочь нам с нашим планом. Он очень важен». — Бек уже начал придумывать, как использовать подполковника в попытке переворота…
Майор Антонов, улыбаясь и насвистывая что-то непритязательное, вышел из штаба. Жизнь налаживается! Вчера получил письмо от Насти, находящейся в порядках наступающей Особой армии не так уж и далеко от майора, а сегодня наконец выбил разрешение на участие в операции.
Он будет командовать несколькими группами, чьей целью станет один из аэродромов Люфтваффе. Именно оттуда попробуют смыться генералы окруженных частей вермахта. Не все, конечно. Но и тех, что будут пытаться, вполне достаточно командованию.
Еще пару часов спустя двадцать человек внимательно слушали своего командира.
— Значит, так. С сутью задания всем все понятно, так? — Владимир внимательно посмотрел на своих спецов. — Вопросы?
— Что с оружием? Вроде говорили, что с новым пойдем? — спросил старший лейтенант Береза, приглаживая влажные еще после душа волосы.