80 лет форы
Шрифт:
И через секунду после выстрела Антонова сержант Вороненко отправил по проводам сигнал на подрыв.
Два десятка разнокалиберных фугасов рванули так, что половину роты противника разом сдуло в небытие. Оставшиеся залегли и приготовились отстреливаться.
Спокойно прицелившись, выстрелом в голову Владимир уложил радиста. Перенес огонь на будку у шлагбаума, в которой спрятался еще один немец. Сделав несколько выстрелов, майор поменял цель, начав отстреливать особо активных солдат.
На фоне грохотания трех пулеметов, не дававших фашистам поднять голову, и раскатов коротких очередей «калашей», одинокие выстрелы «эсвэтэшек» были почти не слышны. Антонов,
Несколько минут спустя все было кончено.
— Наши товарищи в Бразилии смогли переправить вот эти фотографии, Лаврентий Георгиевич, — Берия указал Ледникову на папку, лежащую на столе. Заинтересованный генерал достал из нее несколько снимков. Запечатленные на них винтовки сразу же привели к вполне однозначному выводу. Но Ледников на всякий случай все же уточнил:
— Этим оружием пользуется бразильская армия?
Берия кивнул. Генерал, хмыкнув, сел, не выпуская фотографий из рук.
— Ну, тогда я вполне однозначно могу сказать, что президент Альверде, мать его, из будущего. Ну, или, точнее, что кто-то там точно оттуда. — И добавил, показывая на снимки: — Это винтовка FN FAL, послевоенного производства. Бельгийская, если мне память не изменяет. Много у кого на вооружении была, у бразильцев тоже.
— До первой четверти двадцать первого века?
— Нет, конечно. Но это не означает, что эти винтовки не могли находиться на каком-нибудь складе в консервации. — Генерал Ледников даже не предполагал, насколько он прав. — Тем более что они и для производства не так чтоб уж очень сильно сложны — по большому счету, это развитие конструкции СВТ. Можно даже сказать, что это она и есть, только в другом ложе и с переделанным газовым регулятором. Ну и патрон другой, конечно же.
— Интересно. И мы сможем их производить? — Берия, поправив очки, внимательно посмотрел на генерала.
— А смысл? «Калашников» ничем не хуже, и даже лучше во всех отношениях. — Ледников поднялся с жалобно скрипящего под его весом стула и начал прохаживаться по кабинету. — Меня вот интересует, Лаврентий Павлович, что насчет подготавливаемой спецгруппы?
— А что с ней? Все остается в силе. Слегка поменяем цели посещения этой жаркой страны — да и все. Но, я полагаю, нам пора заканчивать и ехать в Кремль. Надо сообщить товарищу Сталину о том, что в Бразилии практически наверняка пришельцы из будущего.
— Я же и раньше говорил, что это совсем не исключено. — Ледников нахмурился. Берия, дружески улыбнувшись, сказал:
— Одно дело, Лаврентий Георгиевич, «не исключено», и совсем другое дело — «практически наверняка», согласитесь.
— Вы правы, Лаврентий Павлович, вы правы.
— Таким образом, господа министры, мы закончили с Аргентиной. Она теперь полностью и абсолютно наша. — Президент Альверде похлопал по карте, словно подтверждая свои слова. — Я полагаю, народ ликует?
— Конечно, господин президент. Более того, народ жаждет новых побед. — Отвечающий за внутренние дела и до переворота бывший лишь одним из замов прежнего министра Рамон Мария Альварес отлично вписался в команду генерала.
— О, этого мы им предоставим более чем достаточно. Но пока мы не будем спешить. Нам надо сформировать еще пяток дивизий, перебросить
— Я предлагаю Боливию. — Генерал Жозе Гаспар, соратник и друг Альверде еще со времен их совместной учебы и бывший к моменту попадания в прошлое полковником, подошел к висящей на стене карте.
— Позвольте, — попросил слово генерал Машкареньяш де Мораеш, в старом варианте истории командовавший бразильским экспедиционным корпусом в Италии. Подойдя к карте, он добавил: — Боливия обладает богатыми запасами минеральных ресурсов. У нас их пока более чем достаточно, но запасы никогда не будут лишними. Кроме того, Боливия серьезно ослаблена войной в Чако, поэтому не должна стать хоть сколько-нибудь серьезной проблемой для наших войск.
— Пожалуй, я соглашусь с вами, господа генералы. Но вопрос удара по Чили тоже следует рассмотреть. Как и по Венесуэле. Особенно по Венесуэле — у них полно нефти, стратегически необходимого нам ресурса. Так что думайте, господа, думайте. А я буду придумывать объяснения для всего остального мира, зачем нам захватывать в придачу к Аргентине и Уругваю еще и эти страны. Все свободны.
В главном кабинете страны самого прогрессивного строя вот уже который час шло совещание. В основном говорили Шапошников, Василевский и Тимошенко, да еще Сталин иногда что-то спрашивал.
— Нанесем удар из Кошице на Врутки, а оттуда — на Ледице и разом заставим немцев отступить, — Шапошников, ожесточенно спорящий с Тимошенко по поводу направления главного удара в Венгрии, несильно стукнул кулаком по столу с картой.
— Да с чего им отступать, Борис Михайлович? Они же восьмой и первой армиями из-под Мишкольца и первой танковой из-под Истебно врежут нам по флангам, — и я совсем не уверен, что наши части смогут отбить такой удар в достаточные сроки.
— Именно поэтому я и предлагаю дополнить план нанесением удара по Мишкольцу силами Второго Украинского фронта. А также начать наступление из-под Кракова в направлении Истебно, — вступил в разговор Василевский. — Мы же уже рассматривали подобную возможность. Это не позволит вермахту перебросить достаточное число соединений для фланговых ударов. И немцам ничего не останется, кроме как отступать — иначе мы окружим две их армии. — Василевский посмотрел на Сталина, словно приглашая его сделать свои выводы и решить затянувшийся спор.
Иосиф Виссарионович задумчиво рассматривал карту, явно что-то решая для себя. Наконец, он произнес:
— Ми, товарищи, поступим слэдующим образом. Товарищ Тимошенко прэдпочитает дэйствовать здэсь очень осторожно, и это хорошо. Но в случае успэха плана товарищей Василевского и Шапошникова ми достигаем очэнь большого успэха, фактически вышвыривая фашистов из Словакии. Поэтому мы совместим осторожность со смелостью. Сначала наши войска достигнут удобных для наступления позиций, а потом ми нанесем удар на Врутки. Я полагаю, такой вариант устроит нас всэх, правда?