8том. Литературно-критические статьи, публицистика, речи, письма
Шрифт:
— Это был бы конец света, — ответил Гамбетта. — Духовенство, сплотившее вокруг себя все реакционные силы, оказалось бы сильнее нас.
Духовенство, верное конкордату, действительно сплотило вокруг себя все реакционные силы! И Гамбетта прекрасно знал это. Но он предвидел, кроме того, и непосредственные трудности. Его партия страшилась этого отделения. Во главе правительства победителей стоял старик Дюфор, набожный католик, сторонник конкордата. Армия была за церковь. А кто посмел бы тронуть армию после недавнего поражения и накануне предполагаемого реванша? К тому же Гамбетта при своей внешней революционности был глубоко консервативен. Он помышлял лишь о продолжении церковной политики Наполеона I, Июльского правительства и Наполеона III. Он не знал, не представлял себе иной политики. Это был властный человек. В то время как горячее великодушное сердце толкало его на заключение дружеских союзов со всеми государствами, внутренний голос предостерегающе говорил, что следует щадить церковь — естественную союзницу всякой власти. И он выступил с громким девизом: «Клерикализм — вот главный враг!» Но это был лишь звук горна, звавшего
636
«Антиклерикализм — постоянное, неизменное и необходимое состояние государств; он находит свое выражение в бесконечном ряде актов и столь же мало похож на программу правительства, как понятия добродетели, чести, ума». Вальдек-Руссо, Письмо к Мильерану (Waldeck-Rousseau, Lettre `a М. Millerand, dans «Le Temps» du 13 octobre 1901).
В 1880 году министр просвещения Жюль Ферри представил в парламент законопроект о высшем образовании, в седьмой статье которого говорилось, что члены конгрегаций [637] , не признанных государством, лишаются права обучать молодежь. Сенат вычеркнул эту статью. Палата депутатов, верная антиклерикальной политике Гамбетты, потребовала в специальном постановлении роспуска незаконно существовавших конгрегаций. И президент республики — в то время им был Греви — подписал декреты о роспуске конгрегаций, против которых высказалась Палата. Большинство монахов отказалось повиноваться; они утверждали, что не могут этого сделать, что закон несправедлив и что подчиниться несправедливости — значит стать ее соучастником. Доминиканцы и капуцины отступили только перед силой или, точнее, перед символом силы. Префект полиции Андриё лично явился в светло-серых перчатках, чтобы изгнать иезуитов из дома, который они занимали на Севрской улице. На следующий день все они вернулись обратно. Это было первое гонение церкви при Третьей республике. Оно длилось с июня по сентябрь.
637
Конгрегации — объединения католических монастырей, принадлежащих к одному и тому же ордену; конгрегации захватили прочные позиции в области народного образования во Франции; в 80-х гг. более половины всех учащихся обучалось в их школах.
По замыслу Жюля Ферри и его сотрудников, это гонение было показным, игрушечным. Очевидно, в то время Жюль Ферри еще не выработал плана, который он осуществил впоследствии. Но он уже упрямо стремился к управлению, к власти. У него были две основные черты государственного деятеля: работоспособность и упорство. Он умел воплотить в жизнь задуманное, и если его выступление против монахов грешило явной слабостью, то это было преднамеренно, и, щадя церковь, он следовал своим честолюбивым замыслам. Став во главе правительства после смерти Гамбетты, он проявил себя империалистом на английский лад, толкнул Францию на завоевание далеких стран, на снаряжение колониальных экспедиций, уносивших в едином порыве к славе и богатству солдат, деньги, товары и католические миссии. Теперь он уже угождал епископам и не закрывал больше монастырей. «Белые отцы» [638] стали его сотрудниками. Для него опасность заключалась не в монахах. Она вырисовывалась слева, грозила со скамей, на которых сидели радикалы. В те времена Клемансо наносил удар за ударом оппортунистической политике. Позже ему сказали как-то:
638
«Белые отцы» — монахи-миссионеры ордена Африканской богоматери, основанного в 1868 г.; они носили белые одежды.
— Вы опрокидывали все министерства!..
На что Клемансо ответил:
— Нет, одно-единственное и всегда то же самое.
И он был прав, особенно в отношении духовенства. Церковная политика оппортунистов неизменно заключалась в тайных сделках с конгрегациями и в притворных нападках на них. Оппортунисты похвалялись антиклерикализмом, но если это слово действительно обязывало их поддерживать суверенитет светского государства, то невольно встает вопрос: неужели они так плохо знали римско-католическую церковь, что надеялись без особых усилий ограничить ее деятельность духовной сферой, словно она не вела постоянной борьбы за право руководить нравами, то есть за суверенитет над светским государством? Они хотели подчинить ее своей власти посредством конкордата 1801 года, не замечая, что конкордат определял исключительно отношения папы и французского государства с галликанской церковью и что галликанской церкви давно не существует. Они относились с непоколебимой верой к законодательному труду Первого консула [639] и потому неизменно ошибались. Больно было видеть, как узко трактуют они конкордат, как упрощенно понимают его, полагая, что можно справиться полицейскими мерами с организацией, которая на протяжении веков вела за собой, подчиняла и подавляла бесчисленное множество людей и сохранила даже в дряхлости остаток силы, некогда сгибавшей императоров. Что они сделали с тех пор, как пришли к власти, на что решились в борьбе с противником, прозванным в 1826 году «церковной партией», имени которого они не осмеливались произнести? Они урезали содержание епископов, уничтожили
639
Первый консул — то есть Наполеон.
На выборах 1885 года, как и в прежние годы, духовенство открыто поддержало кандидатов-монархистов, которые были избраны в еще большем количестве, чем прежде, и заметно воспряли духом. Гобле, человек честный, вспыльчивый и ограниченный, получил портфель министра вероисповеданий в кабинете Фрейсине, состоявшем из радикалов и оппортунистов. Гобле постарался обуздать возмущенную церковь оружием конкордата. Он упразднил все должности викариев и в ответ на нападки епископов, называвших его гонителем и злодеем, предал двух из них суду Государственного совета, который признал и того и другого виновными в превышении власти, что их нисколько не огорчило. Словом, радикал Гобле поступил точно так же, как оппортунисты. Да и мог ли он поступать иначе при режиме конкордата и при тогдашних нравах? Конечно, нет.
Республиканские правители не имели влияния ни на церковь, ни на суд, ни на армию. Скандал, разразившийся в Елисейском дворце [640] , где спокойно дремал престарелый президент Греви, запятнал их всех. Величайшая опора республики — народ нехотя поддерживал существующий порядок, в то время как республика, удовлетворенная дарованными ею свободами, нисколько не заботилась о социальной справедливости, а в рабочем вопросе отстала даже от Империи. Моложавому красавцу генералу стоило только появиться на вороном коне в шляпе с белым плюмажем, чтобы вызвать неумеренные восторги толпы. Но Буланже позорно скомпрометировал претендента на престол [641] и бесславным концом своей карьеры погубил все надежды роялистов. Лев XIII, сохранивший до глубокой старости тонкость дипломата и проницательность политика, понял, что дело роялизма проиграно навсегда. Папа принял меры, чтобы отвлечь от него французское духовенство. Говорят, что, указывая однажды на распятие, он промолвил:
640
Скандал, разразившийся в Елисейском дворце… — В 1887 г. стало известно, что Вильсон — зять президента Грели — торговал орденами Почетного легиона и занимался другими аферами. Греви вынужден был подать в отставку.
641
Буланже… скомпрометировал претендента на престол… — Имеется в виду провал попытки генерала Буланже произвести монархический государственный переворот (1889).
— Вот единственный труп, к которому привержена церковь.
И он решительно порвал всякую связь с трупом роялизма. Свои взгляды он изложил в энциклике 1892 года:
«Мы признаем за благо и, более того, за дело крайней необходимости возвысить голос, дабы обратиться с увещеваниями не только ко всем католикам, но и ко всем честным и разумным французам. Да отойдут они как можно дальше от источника всяческих политических распрей и да посвятят свои силы умиротворению отечества! Светская власть по сути своей есть от бога и только от бога!..
Итак, когда учреждены правительства, представляющие незыблемую светскую власть, требования общественного блага дозволяют и даже предписывают принять эту власть… Однако законы так сильно отличаются от установленной власти или формы правления, что при превосходной форме правления может быть мерзостное законодательство и, напротив, при несовершенной форме правления встречается законодательство, достойное всяких похвал…
Такова почва, на которой должны сплотиться воедино, позабыв о политических распрях, все благонамеренные люди, дабы дозволенными и пристойными средствами бороться с пагубными ошибками законодательства. Уважение, к которому обязывает светская власть, не может воспрепятствовать этому».
Таким образом, старик папа предлагал католикам отказаться от бесплодного штурма республики, признать ее легальность и, если возможно, войти в правительство, чтобы содействовать изменению существующих законов в пользу церкви. Эти настоятельные советы внесли сначала большое смятение в ряды католиков. Только самые проницательные люди поняли их. Вскоре послание папы французским кардиналам подтвердило энциклику. Де Мун и некоторые его друзья присоединились к политике главы церкви и по приказу свыше превратились в республиканцев. В Палате депутатов под руководством Пиу образовалась правая республиканская группировка, которая признала конституцию, оставив за собой право оспаривать любой закон, направленный против церкви. Но многие провинциальные католики и роялисты, неспособные понять эту политику, так явно высказывали ей свое неодобрение, что лепта св. Петра оказалась заметно урезанной. В Бретани и в Анжу благочестивые дамы молились об обращении папы на путь истинный.
Республиканские министры поверили или сделали вид, что поверили, будто Лев XIII — либерал. Эта величайшая глупость осталась незамеченной, так плохо знают во Франции, что представляет собой папа. И министры спокойно поздравляли себя с проявленной ими мудростью, давшей возможность умному папе примириться с республикой. Поистине, во времена президента Карно, весьма достойного представителя крупной буржуазии, республика была безмерно довольна собой. Она торжествовала, считая, что ей удалось объединить основные силы общества. Она была горда тем, что к ней приходят дворяне и священники. По примеру старых монархий, она величественно простирала над церковью свою покровительственную руку.