90-е: Шоу должно продолжаться 11

Фишер Саша

— Неа, — покачал головой я.

— Вот я замоталась, ужас! — Ирина посмотрела на потухшую сигарету и выкинула ее в мусорку. — Нам после первого эфира притащили мешок почты. Всякой разной. Там была куча желающих поступить в школу актеров рекламы, но больше всего было про то интервью.

— Возмущались? — хмыкнул я.

— О, не то слово! — нервно засмеялась Ирина. — Я пока читала, думала сгорю вообще. Как только нас там не обозвали. Типа, развращаем молодежь, ужас. Меня тогда дядя Вова в чувство привел. Я сидела рыдала, он вытряс из меня причины, а потом надавал по щекам и сказал, что это все очень круто как раз. Что надо давить дальше. Что вот этот вал писем означает, что эти же самые люди будут трындеть то же самое

всяким друзьям по телефонам и на лавочках, и каждую следующую нашу программу будет смотреть все больше людей. А значит… Ну, в общем, что рекламу больше людей увидит, и ее можно будет дороже продавать. Уф… Я и так уже цены подняла, потому что взять всех у меня просто времени не хватает.

— А при чем тут Лео? — спросил я.

— А, да, — Ирина тряхнула головой. — В общем, он предложил сделать эротическую программу. Типа, мягкая эротика, и разговоры про всякие там тайные желания, про секс… Ну, и все такое. А я под впечатлением от этих самых писем еще. Но дядя Вова сказал, что есть еще пара часов эфира после полуночи, вот я и… Получается ведь, что если мы это сделаем, то народ будет еще больше возмущаться. Пока никто не знает, где мы это все снимаем, но вдруг они узнают и придут с разборками? Что думаешь?

Глава 14

— И какого положительного ответа ты ждешь? — фыркнул я, сначала пытаясь сохранить серьезное выражение лица.

— Так тебе нравится идея? — обрадованно воскликнула Ирина.

Я ведь даже что-то такое смутно помнил… После полуночи, да. Мерцающий экран, звук на самом минимуме, чтобы родителей не разбудить… Соблазнительно выгибающиеся девушки разной степени обнаженности… Смутное такое воспоминание, не факт, что даже мое. Ну, в том смысле, что про эти полуночные бдения мои друзья и однокашники постоянно вспоминали с влажным блеском в глазах. Настолько живо, что, кажется, и меня заразили настолько, что я очень живо себе это представил. Как будто сам видел. А может и видел, еще до армии. В любом случае, такие программы были, так что почему бы и не у нас?

— Что ты молчишь? — Ирина толкнула меня в плечо.

— Лео сам будет все это снимать? — спросил я.

— Частично, — немного смущенно проговорила Ирина. — Он мне принес несколько кассет для примера. Зарубежных. Я их посмотрела. Там… ну… довольно мягкая эротика, правда. Пентхаус и еще что-то. Лео сказал, что если понравится, то он сам тоже будет снимать такое. Просто… В общем, такое дело. Он сказал, что после интервью наши видеопрокаты и видеосалоны стали у него просить больше фильмов, вот он и подумал, что ему нужно больше появляться на экранах. А раз уж мы первые его показали, то может и дальше…

— И что ты сказала? — спросил я.

— Что обсужу с тобой и перезвоню, — ответила Ирина. — Он хочет сам быть ведущим, чтобы… Ну… как бы просвещать людей в вопросах… ну… этого самого. Секса.

— Отличная идея, — кивнул я, мысленно представив себе Лео почему-то в бархатном халате в шезлонге возле бассейна. И в окружении девиц в купальниках и с заячьими ушками. Типа такого Хью Хеффнера на минималках.

— Ты правда так думаешь? — серьезно спросила Ирина. — Это точно нам не навредит?

— Точно, — уверенно кивнул я. — Возмущаться, конечно же, будут. Но это даже хорошо.

— Тогда знаешь что? — Ирина прикусила губу и посмотрела на меня как будто немного жалобно. — А ты не мог бы поговорить об этом с Жаном?

— Он против? — удивился я.

— Я… — Ирина опустила взгляд. — Я ему не говорила. Он вообще не знает, что я с Лео встречалась и это обсуждала. Мне кажется, что он… ну… Может как-то неадекватно воспринять. Мне кажется, что он еще после того интервью дуется. Когда мы его на Наташу заменили. Он вроде как сам хотел. А теперь я еще и Лео собираюсь сделать ведущим, а он…

— Понятно, — кивнул я. — Заметано. С Жаном я поговорю.

— А можешь ему сказать,

что это твоя идея? — спросила Ирина. — Тогда он вообще не будет сопротивляться. Почему-то если ты предлагаешь, он просто принимает, без проблем. А если я, то…

Она вздохнула. Я дружески обнял ее за плечи. Понимаю, на самом деле. Наша Иришка рванула вверх, как ракета. Даже я за ее хваткой не всегда мог угнаться. Да, она была склонна делать глаза испуганного олененка, дрожать и жаловаться, что ужасно боится. Но при этом бесстрашно входила во всякие высокие кабинеты, прогибала по ценникам и условиям всяких там владельцев заводов-газет-пароходов. И если Жан со своей «Африкой» с кучей мелких приложений просто вышел на самоокупаемость и небольшую прибыль, то иришка наполняла нашу кассу настоящими деньгами. И с каждым следующим действием этих денег становилось все больше. Она схватывала на лету и видела возможности там, где даже я не всегда мог их усмотреть. Ну вот как сейчас, например. И Жан по этому поводу испытывал явно смешанные чувства. Ведь раньше в их паре именно он был крутым спецом. А пугливая Ирина пряталась в его тени. А тут такой «вотэтоповорот».

— Заметано, — сказал я.

— Спасибо, — Ирина зажмурилась и улыбнулась. — Прямо камень с души. Слушай, ты не подумай ничего такого… Я Жана правда очень люблю. И понимаю даже, что он ничего плохого не хочет, просто… — она сжала кулачки и сморщилась. — Блин, как было бы здорово, если бы он занимался своим делом, а не пытался залезть в мое! Вот честно, у него отлично получается же! Но ему зачем-то вперилось в голову, что он хочет в телевизор. Типа, это круче, чем газета. Мы со Стасом несколько раз пытались его снимать, но он на экране вообще никакой. Деревянный. Он в жизни гораздо прикольнее, бывают такие люди… У меня есть одна девочка, которая в жизни натуральная такая серая мышь, а на камеру прямо расцветает. Как два разных человека просто! А у Жана все наоборот. Он такой клевый в жизни, но, блин, на видео… И каждый раз я ему так осторожно об этом говорю… Что, мол, это все навык, если тебе хочется, надо просто научиться, и вот тогда… А он обижается. И парит мозг себе и мне. А у него журнал! И газеты. И все такое классное! И стало бы еще лучше, если бы он не тратил столько сил на вот эти бесполезные дерганья… Как думаешь, можно с этим что-то сделать? Может можно как-то его обратно перенаправить?

— Хм, хорошо, что ты сказала, — прищурился я. — А то мне как-то тоже показалось, что он на месте топчется, но я пока этому значения не придал. Поговорю и об этом тоже.

— Только не говори, что я тебе пожаловалась! — схватила меня за руку Ирина.

— Ни в коем случае! — заверил я. — Буду дипломатичен как… Да блин, что-то ни одного профессионального дипломата в голову не приходит.

— Киссинджер, — хихикнула Ирина.

— Кто? — переспросил я. Знакомая фамилия, но сходу не вспомнил, кто это.

— Ну, Генри Киссинджер, — объяснила Ирина. — Это такой американский политик. Мне про него дядя Вова анекдот недавно рассказал. Знаешь, этот, про дочку Рокфеллера и здоровенного сибирского мужика, помнишь?

— А, точно! — засмеялся я. — Челночная дипломатия и «это меняет дело!», да?

— Да-да-да! — закивала Ирина. — Блин, так смешно получилось! Нам, в общем, нужно было договориться с одним толстым рекламодателем. А он, такой, носом крутил. Мол, он уже на ТВ «Кинева» рекламу заказал, зачем ему какой-то еще непонятный «Генератор». Ну и меня вообще всерьез не принимал, я попросила дядю Вову, мы вместе пришли. Разговариваем, он нос морщит, а у меня как раз кассеты с собой. Ну, эти, которые мне Леонид Карлович принес. И я внезапно говорю: «А если мы ваше рекламу в эротической программе запустим?» У него видик в кабинете. Кассету ставлю. Он залип на экран. И согласился сразу. Мы выходим, и тут мне дядя Вова говорит: «Иришка, ты прямо натуральный Киссинджер!» И анекдот рассказывает. Ой…