90-е: Шоу должно продолжаться 11
Шрифт:
Киношный такой момент получился. Я прямо увидел нас как будто со стороны. Шагающими в ногу по длинному слабо освещенному коридору с покрашенными до середины какой-то казенной краской стенами. Инопланетную Наташу и длинноволосого Велиала. С решительными и серьезными лицами. Неотвратимо несущими новой публике новое шоу…
Аж до дрожи пробрало эпичностью!
— Ну, я пошла! — сказала Наташа. Быстро обняла меня, отскочила, сверкнула инопланетными глазищами и стремительно выбежала на сцену.
— Привет, Закорск! — крикнула она в микрофон, отодвинув от него Яна. Рядом с которым она
Свист, вопли, выкрики. Я скрестил пальцы. Ну, давайте, ребята. Жгите, что уж!
— Короче, у меня был вот какой план, — сказала Наташа уже почти спокойным тоном. — У меня тут где-то есть несколько кассет. И я думала устроить среди вас какой-то конкурс, чтобы потом их торжественно вручить. Но вас так много, что я опасаюсь за жизнь победителей. Так что…
Голос Наташи потонул в криках и воплях.
— Ой, вы такие все милые, я вас так люблю! — заявила Наташа. — Так бы и болтала с вами со сцены до конца концерта. Но вы же не на меня пришли смотреть, так?
— Ан-ге-лы! Ан-ге-лы! — выделилось вдруг среди общего шума скандирование. Вот она, блин, магическая сила ротации на радио! Так-то «Цеппелины» — группа куда более заслуженная. Но вот конкретно сейчас они какие-то мальчики на разогреве. Надо будет потом поддержать парней, а то как бы Ян в яму депрессняка от такого расклада не рухнул.
Гитарист «Цеппелинов» заиграл неспешным мелодичным перебором.
— Привет, Закорск! — раздался хрипловатый голос Яна. — Я много говорить не умею, так что лучше спою…
На несколько секунд воцарилась тишина. «…Пять-шесть-семь-восемь…» — мысленно сосчитал я.
— Я когда-то увидел во сне паровоз,
И железной дороги две полосы
Мне казалось, что впал я тогда в коматоз
И сказал себе: «Ян, не надо попсы!»
Только ветер шумел над моей головой,
Только дождь лил слезы над моей судьбой
Ничего вокруг, только мы с тобой,
Мы с тобой и с ветром наперебой.
Только с ветром…
Только мы…
Когда «Цеппелины» только запели, я на секунду подумал, что эту песню на старт он выбрал зря. Очень уж лирическая, медленная, неспешная. А Наташа задала драйвовый такой старт, в который публика сразу же включилась. Возможно, не лучшее решение Яна…
Хотя.
Я прислушался, потом выглянул из-за экрана в зал. Передние ряды практически наваливались на сцену. Толпа была такая, что даже, кажется, на сидячих кинозала люди кучами были навалены. Ну, нет, конечно. Просто все проходы, ступени и небольшое свободное пространство перед сценой были заполнены зрителями. Я выхватывал из толпа единичные лица. Они смотрели на сцену. Кто-то сцепил руки, кто-то шевелил губами, будто пытаясь повторить слова незнакомой песни.
Мотив был пронзительным таким. Немного тоскливым даже, я бы сказал. Но — отзывался. Потом я посмотрел на Яна. Тот пел, держа микрофон обеими руками и прикрыв глаза. Мне было видно его в профиль чуть сзади. И у него было такое лицо… Такое… Даже слов подходящих не нашлось. Как будто он боялся открыть глаза и увидеть публику с «тряпки». Тетенек, недоуменно переглядывающихся между собой.
Гитарист
— Спасибо…
Глава 18
«А Ян молодец», — в очередной раз подумал я, наблюдая за выступлением «Цеппелинов». Ребята и правда были хороши. Уровень неплохой, играют слаженно и уверенно. Песни… Хорошие. Слегка претенциозные такие, с подачей «мы поем для умных и думающих». Вообще это было, в каком-то смысле удивительное открытие — сколько на самом деле талантливых музыкантов и групп остались в абсолютной безвестности. Как-то раньше я над этим вообще мало задумывался. Огульно делил всю поющую братию на «профи» — тех, которые взлетели и стали звездами. И «говнарей» — бестолковую массу, не в такт тренькающую на музыкальных инструментах. Нет, такие тоже были, конечно. Безголосые, бездарные. Но в том же рок-клубе имелся неслабый такой входной ценз, который совсем уж трэшовое барахло отсекал еще на подходах, они даже до сцены не доходили. А вот думающих, играющих серьезную музыку и увлеченных — вполне хватало. И это каждый раз наводило меня на философские мысли про природу популярности. Почему, скажем, тот же «Пикник» выстрелил, а вот эти ребята, которые поют сейчас со сцены кинотеатра в небольшом областном городке, — нет? Неужели дело только в маркетинге? Или есть что-то еще?
Непонятное, глубинное. То самое, что «цепляет и не отпускает». Как с нашими «Темными тенями». Кирюха морщится каждый раз, когда эту песню требует публика. Считает ее одной из самых неудачных, но…
Но почему-то хитом стала именно она.
Я вспомнил разговор в студии со случайным свидетелем записи.
Интересно, был бы результат тем же, если бы мы тогда писали не «Темные тени», а, скажем, «оборотня» или «монаха»?
Я тряхнул головой. Усмехнулся. Ну да, ну да. Вот прямо сейчас меня и накроет прозрение природы популярности. Осознанием, какие песни становятся хитами, без мыла влезающими в души людей, а какие летят прямо из студии в мусорную корзину.
Сколько на самом деле песен было написано?
Миллионы? Миллиарды?
Узнаю секрет, стану очень богатым. А не узнаю…
Наташа вышла на край сцены и стала корчить рожи и подавать Яну многозначительные знаки. Так, чтобы публика видела, разумеется. Разогретая публика немедленно отозвалась смешками и аплодисментами.
— Ну кто здесь?! — с картинным раздражением сказал Ян в микрофон.
— Янчик, — загадочным голосом сказала Наташа во второй микрофон. — У меня для тебя плохие новости.
— Давай мы споем еще одну песню, и… — Ян помахал публике и широко улыбнулся. И сразу стал похож не то на Шрека, который отрастил себе патлатую шевелюру, не то еще на какого фэнтези-персонажа. Не хватало только ятагана потяжелее для полного сходства.
— Я отвечаю решительное 'нет! — отрезала Наташа.
— Ну, маааам… — проныл Ян.
В зале заржали громче. Засивстели, раздались ободряющие выкрики.
— Хм… Ну раз ты так просишь… — Наташа сделала шаг к краю сцены и забалансировала на самом бортике. Практически наступив на руки передних зрителей. — Ну что, друзья, хотите еще одну песню от «Цеппелинов»?