95-й. Сны о будущем прошлом

Войлошников Владимир

Я тебя люблю.

Я тебя люблю .

Я тебя люблю …

'Sunny one so true, I love you.

… I love you…

… I love you!..'

Я упала на диван и немножко поплакала от того, что до следующего воскресенья ещё целая неделя. Неделя, о, боги…

Продышалась. Взрослая часть меня пыталась справиться с бешеным гормональным коктейлем. Выходило плохо.

Кошмар.

Как же мы, молодые,

выжили вообще…

Еда! Еда спасает! Чайник был ещё почти горячий, я заглянула под крышку и решила, что ещё можно включить без опаски получить пожары и взрывы.

Съела пирожок с крепким-крепким и горячим-горячим чаем с молоком.

Немножко полегчало.

Всё, возьми себя в руки, Оля. И не надо себя обманывать, что ты не можешь. Можешь! Иначе тебя бы здесь не было.

Я постояла посреди зала, уперев руки в бока и борясь с желанием прямо сейчас куда-нибудь побежать. Спокойно. Нам теперь тут как-то жить. Надо для начала хотя бы с этими бешеными деньгами разобраться, а то вид множества нулей приводит меня в некоторый ступор.

Подумала, достала ещё одну тетрадку, поприкидывала, разлиновала. Когда-то давно, чтобы проанализировать процентовку расходов на семью по статьям, я вела такую вот домашнюю булдахтерию. Несколько месяцев наблюдений — и сразу видно, где проседает, где лишние траты и так далее. Перспективы.

В моём нынешнем случае нескольких месяцев не требовалось, тут и за четыре дня статистика вырисовывалась. Перспективы были просто аховые. Я купила два с половиной килограмма мяса, кой-какие продукты по мелочи и совсем немножко бытовой химии. И на это — внимание! — ушло ВОСЕМЬДЕСЯТ ПЯТЬ ТЫСЯЧ рублей. От первоначальных капиталов осталось двести восемьдесят четыре тысячи. За четыре дня, Карл!

Какой тут, сука, компьютер! Тут без штанов бы не остаться!

Я начала бегать из угла в угол. Блин клинтон! Кроме шитья, никакого другого варианта не вижу. Постельное. Надо купить… хотя бы рулон бязи, на больше мне денег вряд ли хватит. И попробовать, что получится. Один я допру. Наверное. Они, вроде, в плёнке. Как-нибудь с передышками дотащу. И на пятьдесят пятом доеду почти до дома. С утра они тоже ходят. Если не получится продать, у меня хотя бы будет новое постельное бельё!

И так меня эта идея взбудоражила, что я стремительно собралась и почти выскочила из дома. Но тут приехали родственники.

С УТРА ПОРАНЬШЕ

Звонок радостно задребезжал, потом, не дожидаясь открытия, в замке заскреблось. Ой, а в комнате у меня что???

Я скорее помчалась к себе, собрала с пола покрывало (да, моя полуторка оказалась Владимиру Олеговичу катастрофически тесной), заправила постель. Тетрадь с булдахтерией сложила на полку с конспектами, чтоб вопросов не вызывать… Вроде, в ней-то ничего такого, а не принято это особо было. О, кстати! Я ж чуть

без денег не уехала!

Достала свою заначку из ящика с труселями и поскакала складывать в кошелёк — сумочка-то в коридоре. А там уже они, мама с Василичем, довольные страшно, в двери вваливаются. С приветами. И с какими-то пакетами. Мама молодая, крандец! Ей же только-только сорок исполнилось, ой, Боже мой…

После встречи с отцом я была морально готова, и мне удалось не разреветься. Сунула в сумку деньги, забежала в ванную под видом умывания, поплескала в лицо. Мама заглянула следом:

— Оля, ты чё, на экзамен собираешься?

— Да нет, я уже всё сдала. Статью завтра отвезу — и всё. Чай пить будете?

— Чай?

— А с чем? — из-за её спины хитро спросил Василич.

— С перемячами! — осталось ещё штук пять, чай попить точно хватит.

— С перемячами?! — поразилась мама.

Ах ты ж, блин… Мне же девятнадцать, я не замужем и практически не умею готовить. Такой вот перекос матушкой с бабушкой был допущен в моём воспитании. Сильно хотели умную вырастить, как Ленин (кроме шуток). Поэтому все силы были брошены в интеллект. Сколько я потом с этим расхлёбывалась…

Пожалуй, борщ не стоит им сразу показывать…

Но мама уже стояла у холодильника:

— Мы-то переживаем, что она тут с голоду помирает, а она, глянь — супа наварила! Пироги!

Это хорошо, что макароны с мясной обжаркой мы все съели, так бы у них вообще шок был.

Василич вышел из ванной, отряхивая руки:

— Так может, стоит её почаще на вольные хлеба отпускать? — сам посмеялся. Тоже молодой, весёлый. Он маму, кажется, на десять лет старше был. Есть. Господи, да ему всего сорок девять!

Я проверила спираль и включила чайник. Как меня эта спираль достала, сил нет. Про вольные хлеба — отличная мысль, кстати!

— А вы куда бабушку-то дели?

Мама отвлеклась от созерцания недр холодильника:

— Ты представляешь! Вчера Кларочкина приехала с Вадимом и Алёной — деловы-ые, на новой маши-и-ние. Вадим микроавтобус купил, работать. Говорят: вот, звоним-звоним, а у Оли телефон не отвечает, переживаем…

Бли-и-ин, телефон!

— Да вроде работал, я вчера с кафедрой разговаривала.

— Да тут просто трубка съехала! — крикнул из коридора Василич.

— Ну и что ты думаешь, — мама сделала большие глаза,– Уговорили её на свою дачу поехать. Там большой дом, крыльцо низкое, две ступеньки. И Ира там сейчас живёт, почти до сентября.

— Так она что, до сентября, что ли уехала? — я что-то аж слегка ужаснулась.

— Ой, не знаю. Сказала, пока не надоест. Вещи просила привезти.

С другой стороны…

— Знаешь, мам, пока она ходит более-менее, пусть отдохнёт. Кто его знает, может, следующим летом она и из дома не сможет выйти? Восемьдесят два года уже, всё-таки.